Как не мог бы объяснить, как эта книга попала в мой рюкзак. Хотя спроси я у Джека – он наверняка догадался бы.
Но что-то СВЫШЕ удерживало меня от вопросов, ЧТО-ТО подсказывало мне не делать никаких поспешных заявлений!..
Хорошо еще, что Тимур сейчас занят своими мыслями и не обращает внимания на то, что происходит со мной в рюкзаке. Потом, конечно, придется ему сказать…
Неожиданно мой рюкзак изнутри стал заполняться каким-то нереальным переливчатым, точнее даже, перетекающим, бело-розовым и голубым светом. Вот как это может быть ТАКОЕ?..
Исчезли внутренности моего рюкзака – грубые швы, изнанка уродливых заклепок, торчащие концы толстых ниток, всамделишная фактура материала: снаружи почти кожа, а внутри жалкая брезентово-химическая основа…
Все, что обычно тщательно скрывается от посторонних взоров Вещами, Людьми, Животными.
* * *
Я ПЛЫЛ В ОБЛАКЕ НЕЖНОГО ПУЛЬСИРУЮЩЕГО СВЕТА, ВИДЕЛ ПОД СОБОЙ ЗНАКОМЫЕ И НЕВЕДОМЫЕ МНЕ МЕСТА, ОТКУДА НЕСЛИСЬ В МОИ УШИ И В МОЙ МОЗГ ГОЛОСА БЛИЗКИХ МНЕ СУЩЕСТВ:
– ОХ, ВЛЯПЫВАЕШЬСЯ, КЫСЯ! МОЖЕТ, ЛУЧШЕ ТЕБЕ ТОРМОЗНУТЬ? В СТОРОНКУ ПРИНЯТЬ ОТ ЭТОГО ДЕЛА, А? – СПРАШИВАЛ МЕНЯ ВОДИЛА, ВЕДЯ ГРОМАДНЫЙ ГРУЗОВИК С ФУРГОНОМ ПО ТРАССЕ КРАКОВ – ВАРШАВА…
БОЖЕ МОЙ! Я ЖЕ НИКОГДА ТАМ НЕ БЫЛ… ОТКУДА ЖЕ Я ЗНАЮ, ЧТО ЭТО ДОРОГА ОТ КРАКОВА ДО ВАРШАВЫ?!
А ПОДО МНОЙ МОЙ ЛЕНИНГРАД… НАШ САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. И ГОЛОС МИЛИЦИОНЕРА МИТИ:
– НЕ ДУРИ, МАРТЫН. НЕ ПОРИ САМОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, БЛЯ. ДОВЕРЬСЯ МУЖИКАМ, КОТОРЫЕ СЕЙЧАС ВАШ САМОЛЕТ ШМОНАЮТ. ВСЕ Ж ПРОФЕССИОНАЛЫ, ЕБТЬ!..
И ТУТ ЖЕ ЗНАКОМЫЙ РАЙОН ГРАЖДАНКИ, ПРОСПЕКТ НАУКИ, УЛИЦА СОФЬИ КОВАЛЕВСКОЙ СМЕНЯЮТСЯ МЮНХЕНОМ, АНГЛИЙСКИМ ПАРКОМ, ГРЮНВАЛЬДОМ, ПОЛЕМ ДЛЯ ГОЛЬФА И ТРЕВОЖНЫМ ГОЛОСОМ ФРИДРИХА ФОН ТИФЕНБАХА:
– НАС – ФОН ТИФЕНБАХОВ – ОСТАЛОСЬ ТОЛЬКО ДВОЕ – ТЫ И Я. УМОЛЯЮ ТЕБЯ, КЫСЯ, БУДЬ ОСТОРОЖЕН…
А ПОТОМ ПОДО МНОЙ, ДАЛЕКО ВНИЗУ, НАД НЕСКОНЧАЕМОЙ ВОДОЙ БЕЗ БЕРЕГОВ МАЛЕНЬКИЙ-МАЛЕНЬКИЙ ПАРОХОДИК ИЗ ПОСЛЕДНИХ СИЛ БОРЕТСЯ С ВОЛНАМИ, И Я С ЗАМИРАНИЕМ СЕРДЦА СЛЕЖУ ЗА НИМ И НИЧЕМ НЕ МОГУ ПОМОЧЬ!.. НО Я ЗНАЮ, ЧТО ЭТОТ МАЛЕНЬКИЙ ПАРОХОДИК – ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ КОНТЕЙНЕРОВОЗ «АКАДЕМИК АБРАМ Ф. ИОФФЕ» И КОМАНДУЕТ ИМ КАПИТАН АЛЕКСЕЙ-ИВАНОВИЧ-КЭП-МАСТЕР. ЭТО ОН ПРИВЕЗ МЕНЯ ИЗ ЕВРОПЫ В АМЕРИКУ И ПОЭТОМУ ИМЕЕТ ПОЛНОЕ ПРАВО СТРОГО СКАЗАТЬ МНЕ:
– МАРТЫН! ТО, С ЧЕМ ТЫ СТОЛКНУЛСЯ, – НЕВЕРОЯТНО ОПАСНО. НЕ ТОЛЬКО ДЛЯ ТЕБЯ. ДЛЯ ВСЕХ… СУМЕЕШЬ ВЫИГРАТЬ – ЧЕСТЬ ТЕБЕ И ХВАЛА. НЕ СУМЕЕШЬ – НЕ ТВОЯ ВИНА. СЛИШКОМ МНОГОЕ СТОИТ ЗА ТЕМ, ЧТО ТЫ ВСТРЕТИЛ. ПРОБУЙ, КЫСЯ. ДАЙ БОГ ТЕБЕ УДАЧИ! ТЫ – КОТ С БОЛЬШОЙ БУКВЫ!
СНАЧАЛА ИСЧЕЗЛА ПУЛЬСАЦИЯ СВЕТА… ПОТОМ ОН СТАЛ МЕДЛЕННО-МЕДЛЕННО ТЕРЯТЬ СВОЮ НЕЖНУЮ ЯРКОСТЬ, ТУСКНЕТЬ, И Я УСЛЫШАЛ ГОЛОСА ВСТРЕВОЖЕННЫХ ШУРЫ И РУТ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.
– Я ПОЧЕМУ-ТО ТАК ВОЛНУЮСЬ, ЧЕРТ МЕНЯ ПОБЕРИ! – ГОВОРИЛА РУТ.
– И Я… – ПРИЗНАВАЛСЯ ЕЙ ШУРА. – СЛОВНО ВНУТРИ МЕНЯ ВСЕ ДРЕБЕЗЖИТ И ПОЗВЯКИВАЕТ.
– ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ПО ВРЕМЕНИ ОНИ УЖЕ ЧАС КАК ДОЛЖНЫ БЫЛИ СЕСТЬ В ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ… А Я ВЕДЬ ДОГОВОРИЛАСЬ С ДЖЕКОМ, ЧТО ОН НАМ СРАЗУ ПОЗВОНИТ ИЗ АЭРОПОРТА…
МНЕ СТАЛО ИХ ТАК ЖАЛКО, ТАК ЖАЛКО!.. И ВДРУГ… О СЧАСТЬЕ! КОГДА СВЕТ ВНУТРИ РЮКЗАКА ПОЧТИ СОВСЕМ ПОМЕРК, Я ВМЕСТЕ С ШУРОЙ И РУТ УСЛЫШАЛ ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК ДЖЕКА В НАШУ КВАРТИРУ!..
* * *
– Алло! Рут? Это я – Джек. Ну, все в порядке. Мы на месте. Не беспокойтесь. Даю Тима…
Будто после долгого и тяжелого сна, полного не очень страшных кошмаров, я с трудом встал в рюкзаке на задние лапы, высунул башку наружу, оперся передними лапами о плечи Тимура и огляделся.
Нас окружали несколько Человек. Как только они увидели меня, так сразу зааплодировали. Я вглядывался в этих Людей, пытаясь представить себе – кто из них может быть наиболее опасен? За каждым из них я учуял массу не очень симпатичных качеств, но открытой прямой угрозы ни от кого не ощутил. И понял: среди встречающих нас нету ТОГО, кому так уж сильно может понадобиться эта книжка маркиза Астольфа де Кюстина, на которой я сейчас стою задними лапами, а кончиком хвоста ощущаю выдавленные на обложке золотые буквы – «Николаевская Россия 1839 года».
Надо бы попросить Тимурчика поучить меня читать…
А Тимур тем временем вопил в карманный радиотелефон:
– Все о’кей, мамуля! Не волнуйся! Багаж задерживают… Мы тебя все целуем! И Шуру тоже… И Кыся вас целует. Ты их целуешь, Мартын?
– А как же!.. – сказал я.
Вокруг все рассмеялись. Но не тому, что я ответил Тимуру, – этого никто, кроме Тимура и теперь Джека, понять не мог. Рассмеялись тому, что спросил меня Тимур.
– А как же! – повторил я. – Еще как!..
И почувствовал, что Рут и Шура прекрасно услышали меня там, в Нью-Йорке!
А в этот миг мне показалось, что в толпе пассажиров, ожидающих багаж и толпящихся вокруг медленно движущейся резиновой ленты с редкими сумками и чемоданами, я мельком узрел…
… ТЕХ ДВУХ ТИПОВ, ЧТО РАССТРЕЛЯЛИ БАРМЕНА НА НАШЕМ СОВЕТСКОМ КРУИЗНОМ СУДНЕ, НА КОТОРОМ МЫ ВМЕСТЕ С ВОДИЛОЙ И ЕГО ГРУЗОВИКОМ ПЛЫЛИ ИЗ ЛЕНИНГРАДА В ГЕРМАНИЮ…
А ПОТОМ ВМЕСТЕ С ТИМУРЧИКОМ ВСТРЕТИЛИ ИХ В ДЕНЬ СВЯТОГО ПАТРИКА В МАНХЭТТЕНЕ, НА УГЛУ ПЯТОЙ АВЕНЮ И СОРОК ШЕСТОЙ УЛИЦЫ…
И вот сейчас… А может, мне все это лишь ПОКАЗАЛОСЬ?
Или они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗДЕСЬ?!
Или это не ОНИ?..
Но тут, как назло, засверкали блицы фотографов, врубились яркие лампы над видеокамерами и я, конечно, потерял тех ТИПОВ из виду. А может быть, они и сами исчезли. А может быть, их и вообще не было…
Может, это мне на нервной почве причудилось.
* * *
Автомобильчик, на котором нас встречал один из владельцев «Парамаунта» и президент агентской ассоциации «Художник и Творчество», был, скажу без ложной скромности, прямо-таки зашибись!
В нарушение параграфа 4-д из раздела № 6 моего контракта этот автомобиль был не из тех, тоже высококлассных автомобилей, которые нам полагались, – те нас ждали в гараже «Беверли-Хиллз-отеля». А встречал нас специальный ЛИМУЗИН для VIP – «Очень Важных Персон»!
Я и в Нью-Йорке пару раз видел такие лимузины. Но те были явно, короче этого лос-анджелесского. Этот был длиной с вагон нашей русской пригородной электрички.
Помню, в бытность мою еще Котенком мы с Шурой несколько раз ездили на электричке в Сестрорецк трахать одну очень симпатичную Вторую Секретаршу райкома комсомола. То есть трахал ее, конечно, Шура, а я в это время пытался ловить бабочек в садике за райкомом. Одно слово – Котенок… Что с маленького возьмешь?
Так вот, трахались они прямо в кабинете райкома, на секретарском столе. Окно же кабинета выходило в тот самый садик с бабочками, и я постоянно слышал ласковое прерывающееся бормотание Шуры и тоненький счастливый голосок Второго Секретаря райкома комсомола:
– Товарищ Плоткин… Товарищ Плоткин!.. Ах, как вы это делаете, товарищ Плоткин!!!
С тех пор я очень хорошо запомнил размеры вагона электрички.
Помню еще, что в этих вагонах, кроме окурков, яблочных огрызков, пустых бутылок и запаха Человеческой мочи в тамбурах, не было ни черта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Но что-то СВЫШЕ удерживало меня от вопросов, ЧТО-ТО подсказывало мне не делать никаких поспешных заявлений!..
Хорошо еще, что Тимур сейчас занят своими мыслями и не обращает внимания на то, что происходит со мной в рюкзаке. Потом, конечно, придется ему сказать…
Неожиданно мой рюкзак изнутри стал заполняться каким-то нереальным переливчатым, точнее даже, перетекающим, бело-розовым и голубым светом. Вот как это может быть ТАКОЕ?..
Исчезли внутренности моего рюкзака – грубые швы, изнанка уродливых заклепок, торчащие концы толстых ниток, всамделишная фактура материала: снаружи почти кожа, а внутри жалкая брезентово-химическая основа…
Все, что обычно тщательно скрывается от посторонних взоров Вещами, Людьми, Животными.
* * *
Я ПЛЫЛ В ОБЛАКЕ НЕЖНОГО ПУЛЬСИРУЮЩЕГО СВЕТА, ВИДЕЛ ПОД СОБОЙ ЗНАКОМЫЕ И НЕВЕДОМЫЕ МНЕ МЕСТА, ОТКУДА НЕСЛИСЬ В МОИ УШИ И В МОЙ МОЗГ ГОЛОСА БЛИЗКИХ МНЕ СУЩЕСТВ:
– ОХ, ВЛЯПЫВАЕШЬСЯ, КЫСЯ! МОЖЕТ, ЛУЧШЕ ТЕБЕ ТОРМОЗНУТЬ? В СТОРОНКУ ПРИНЯТЬ ОТ ЭТОГО ДЕЛА, А? – СПРАШИВАЛ МЕНЯ ВОДИЛА, ВЕДЯ ГРОМАДНЫЙ ГРУЗОВИК С ФУРГОНОМ ПО ТРАССЕ КРАКОВ – ВАРШАВА…
БОЖЕ МОЙ! Я ЖЕ НИКОГДА ТАМ НЕ БЫЛ… ОТКУДА ЖЕ Я ЗНАЮ, ЧТО ЭТО ДОРОГА ОТ КРАКОВА ДО ВАРШАВЫ?!
А ПОДО МНОЙ МОЙ ЛЕНИНГРАД… НАШ САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. И ГОЛОС МИЛИЦИОНЕРА МИТИ:
– НЕ ДУРИ, МАРТЫН. НЕ ПОРИ САМОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, БЛЯ. ДОВЕРЬСЯ МУЖИКАМ, КОТОРЫЕ СЕЙЧАС ВАШ САМОЛЕТ ШМОНАЮТ. ВСЕ Ж ПРОФЕССИОНАЛЫ, ЕБТЬ!..
И ТУТ ЖЕ ЗНАКОМЫЙ РАЙОН ГРАЖДАНКИ, ПРОСПЕКТ НАУКИ, УЛИЦА СОФЬИ КОВАЛЕВСКОЙ СМЕНЯЮТСЯ МЮНХЕНОМ, АНГЛИЙСКИМ ПАРКОМ, ГРЮНВАЛЬДОМ, ПОЛЕМ ДЛЯ ГОЛЬФА И ТРЕВОЖНЫМ ГОЛОСОМ ФРИДРИХА ФОН ТИФЕНБАХА:
– НАС – ФОН ТИФЕНБАХОВ – ОСТАЛОСЬ ТОЛЬКО ДВОЕ – ТЫ И Я. УМОЛЯЮ ТЕБЯ, КЫСЯ, БУДЬ ОСТОРОЖЕН…
А ПОТОМ ПОДО МНОЙ, ДАЛЕКО ВНИЗУ, НАД НЕСКОНЧАЕМОЙ ВОДОЙ БЕЗ БЕРЕГОВ МАЛЕНЬКИЙ-МАЛЕНЬКИЙ ПАРОХОДИК ИЗ ПОСЛЕДНИХ СИЛ БОРЕТСЯ С ВОЛНАМИ, И Я С ЗАМИРАНИЕМ СЕРДЦА СЛЕЖУ ЗА НИМ И НИЧЕМ НЕ МОГУ ПОМОЧЬ!.. НО Я ЗНАЮ, ЧТО ЭТОТ МАЛЕНЬКИЙ ПАРОХОДИК – ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ КОНТЕЙНЕРОВОЗ «АКАДЕМИК АБРАМ Ф. ИОФФЕ» И КОМАНДУЕТ ИМ КАПИТАН АЛЕКСЕЙ-ИВАНОВИЧ-КЭП-МАСТЕР. ЭТО ОН ПРИВЕЗ МЕНЯ ИЗ ЕВРОПЫ В АМЕРИКУ И ПОЭТОМУ ИМЕЕТ ПОЛНОЕ ПРАВО СТРОГО СКАЗАТЬ МНЕ:
– МАРТЫН! ТО, С ЧЕМ ТЫ СТОЛКНУЛСЯ, – НЕВЕРОЯТНО ОПАСНО. НЕ ТОЛЬКО ДЛЯ ТЕБЯ. ДЛЯ ВСЕХ… СУМЕЕШЬ ВЫИГРАТЬ – ЧЕСТЬ ТЕБЕ И ХВАЛА. НЕ СУМЕЕШЬ – НЕ ТВОЯ ВИНА. СЛИШКОМ МНОГОЕ СТОИТ ЗА ТЕМ, ЧТО ТЫ ВСТРЕТИЛ. ПРОБУЙ, КЫСЯ. ДАЙ БОГ ТЕБЕ УДАЧИ! ТЫ – КОТ С БОЛЬШОЙ БУКВЫ!
СНАЧАЛА ИСЧЕЗЛА ПУЛЬСАЦИЯ СВЕТА… ПОТОМ ОН СТАЛ МЕДЛЕННО-МЕДЛЕННО ТЕРЯТЬ СВОЮ НЕЖНУЮ ЯРКОСТЬ, ТУСКНЕТЬ, И Я УСЛЫШАЛ ГОЛОСА ВСТРЕВОЖЕННЫХ ШУРЫ И РУТ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.
– Я ПОЧЕМУ-ТО ТАК ВОЛНУЮСЬ, ЧЕРТ МЕНЯ ПОБЕРИ! – ГОВОРИЛА РУТ.
– И Я… – ПРИЗНАВАЛСЯ ЕЙ ШУРА. – СЛОВНО ВНУТРИ МЕНЯ ВСЕ ДРЕБЕЗЖИТ И ПОЗВЯКИВАЕТ.
– ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ПО ВРЕМЕНИ ОНИ УЖЕ ЧАС КАК ДОЛЖНЫ БЫЛИ СЕСТЬ В ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ… А Я ВЕДЬ ДОГОВОРИЛАСЬ С ДЖЕКОМ, ЧТО ОН НАМ СРАЗУ ПОЗВОНИТ ИЗ АЭРОПОРТА…
МНЕ СТАЛО ИХ ТАК ЖАЛКО, ТАК ЖАЛКО!.. И ВДРУГ… О СЧАСТЬЕ! КОГДА СВЕТ ВНУТРИ РЮКЗАКА ПОЧТИ СОВСЕМ ПОМЕРК, Я ВМЕСТЕ С ШУРОЙ И РУТ УСЛЫШАЛ ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК ДЖЕКА В НАШУ КВАРТИРУ!..
* * *
– Алло! Рут? Это я – Джек. Ну, все в порядке. Мы на месте. Не беспокойтесь. Даю Тима…
Будто после долгого и тяжелого сна, полного не очень страшных кошмаров, я с трудом встал в рюкзаке на задние лапы, высунул башку наружу, оперся передними лапами о плечи Тимура и огляделся.
Нас окружали несколько Человек. Как только они увидели меня, так сразу зааплодировали. Я вглядывался в этих Людей, пытаясь представить себе – кто из них может быть наиболее опасен? За каждым из них я учуял массу не очень симпатичных качеств, но открытой прямой угрозы ни от кого не ощутил. И понял: среди встречающих нас нету ТОГО, кому так уж сильно может понадобиться эта книжка маркиза Астольфа де Кюстина, на которой я сейчас стою задними лапами, а кончиком хвоста ощущаю выдавленные на обложке золотые буквы – «Николаевская Россия 1839 года».
Надо бы попросить Тимурчика поучить меня читать…
А Тимур тем временем вопил в карманный радиотелефон:
– Все о’кей, мамуля! Не волнуйся! Багаж задерживают… Мы тебя все целуем! И Шуру тоже… И Кыся вас целует. Ты их целуешь, Мартын?
– А как же!.. – сказал я.
Вокруг все рассмеялись. Но не тому, что я ответил Тимуру, – этого никто, кроме Тимура и теперь Джека, понять не мог. Рассмеялись тому, что спросил меня Тимур.
– А как же! – повторил я. – Еще как!..
И почувствовал, что Рут и Шура прекрасно услышали меня там, в Нью-Йорке!
А в этот миг мне показалось, что в толпе пассажиров, ожидающих багаж и толпящихся вокруг медленно движущейся резиновой ленты с редкими сумками и чемоданами, я мельком узрел…
… ТЕХ ДВУХ ТИПОВ, ЧТО РАССТРЕЛЯЛИ БАРМЕНА НА НАШЕМ СОВЕТСКОМ КРУИЗНОМ СУДНЕ, НА КОТОРОМ МЫ ВМЕСТЕ С ВОДИЛОЙ И ЕГО ГРУЗОВИКОМ ПЛЫЛИ ИЗ ЛЕНИНГРАДА В ГЕРМАНИЮ…
А ПОТОМ ВМЕСТЕ С ТИМУРЧИКОМ ВСТРЕТИЛИ ИХ В ДЕНЬ СВЯТОГО ПАТРИКА В МАНХЭТТЕНЕ, НА УГЛУ ПЯТОЙ АВЕНЮ И СОРОК ШЕСТОЙ УЛИЦЫ…
И вот сейчас… А может, мне все это лишь ПОКАЗАЛОСЬ?
Или они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗДЕСЬ?!
Или это не ОНИ?..
Но тут, как назло, засверкали блицы фотографов, врубились яркие лампы над видеокамерами и я, конечно, потерял тех ТИПОВ из виду. А может быть, они и сами исчезли. А может быть, их и вообще не было…
Может, это мне на нервной почве причудилось.
* * *
Автомобильчик, на котором нас встречал один из владельцев «Парамаунта» и президент агентской ассоциации «Художник и Творчество», был, скажу без ложной скромности, прямо-таки зашибись!
В нарушение параграфа 4-д из раздела № 6 моего контракта этот автомобиль был не из тех, тоже высококлассных автомобилей, которые нам полагались, – те нас ждали в гараже «Беверли-Хиллз-отеля». А встречал нас специальный ЛИМУЗИН для VIP – «Очень Важных Персон»!
Я и в Нью-Йорке пару раз видел такие лимузины. Но те были явно, короче этого лос-анджелесского. Этот был длиной с вагон нашей русской пригородной электрички.
Помню, в бытность мою еще Котенком мы с Шурой несколько раз ездили на электричке в Сестрорецк трахать одну очень симпатичную Вторую Секретаршу райкома комсомола. То есть трахал ее, конечно, Шура, а я в это время пытался ловить бабочек в садике за райкомом. Одно слово – Котенок… Что с маленького возьмешь?
Так вот, трахались они прямо в кабинете райкома, на секретарском столе. Окно же кабинета выходило в тот самый садик с бабочками, и я постоянно слышал ласковое прерывающееся бормотание Шуры и тоненький счастливый голосок Второго Секретаря райкома комсомола:
– Товарищ Плоткин… Товарищ Плоткин!.. Ах, как вы это делаете, товарищ Плоткин!!!
С тех пор я очень хорошо запомнил размеры вагона электрички.
Помню еще, что в этих вагонах, кроме окурков, яблочных огрызков, пустых бутылок и запаха Человеческой мочи в тамбурах, не было ни черта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128