! – ВОЗМУТИЛСЯ БРАТОК. – НАШИ ЖЕ ВМЕСТЕ С ВАМИ В ГОСТЯХ У КАКОГО-ТО НЕСЪЕДОБНОГО ФОКСА!..
– НЕ ХАМИ, – СТРОГО ЦЫКНУЛ Я НА БРАТКА. – ГОВОРЯ «НАШИ», Я ИМЕЛ В ВИДУ ПОЛИЦИЮ.
_ А-А-А… ТОЖЕ МНЕ – «НАШИ»!.. ЗДЕСЬ ГДЕ-ТО. Я И САМ ИХ НИ ХРЕНА ЕЩЕ НЕ ВИДЕЛ. НУЖНЫ ОНИ МНЕ, КАК ПУЛЯ В СРАКУ! САМ СПРАВЛЮСЬ В ЛУЧШЕМ ВИДЕ.
– ТОЛЬКО БЕЗ САМОДЕЯТЕЛЬНОСТИ! – ПРИКАЗАЛ Я БРАТКУ. – А ТО ПРИШЬЮТ В ОДНОЧАСЬЕ…
Я проплыл сквозь стену (!!!) в гостиную, оттуда через кабинет Джека в коридор и невидимо поплыл к открытой двери нашего второго туалета…
Боженька ж ты мой! Сколько же раз я уже сталкивался с этими двумя жуткими Типами?!
Впервые я увидел их в судовом баре, когда мы с Водилой плыли из Ленинграда в Гамбург. Это ОНИ тогда по приказу Бармена вышвырнули из бара какого-то пьянчугу и освободили место у стойки для моего Водилы и меня…
Это ОНИ же, по рассказу судового Кота Рудольфа, безжалостно расстреляли Бармена, когда мы с Водилой сорвали ихней компахе переброску ста килограммов кокаина…
Это ИХ мы с Тимурчиком засекли в Нью-Йорке, на углу Пятой авеню и Сорок шестой улицы в праздничный День святого Патрика…
Это ОНИ летели с нами в одном самолете и убили Павловского…
Это ОНИ обшарили позавчера весь наш номер, за который мы платим пятьсот долларов в сутки!..
Это ОНИ сейчас, подсвечивая себе узеньким, остреньким лучиком тоненького, но сильного электрического фонарика, рассматривали книжку Астольфа де Кюстина «Николаевская Россия 1839 года». Убедившись, что одна сторона обложки сгибается свободно, а вторая пружинит из-за вклеенного туда компакт-диска – удовлетворенно переглянулись.
Как же! Теперь они задвинут этот компакт-диск тем исламским психам-террористам за четыре миллиона долларов, а те, суки, сотворят наш российский ОКУЯН (напоминаю: Оптический Квантовый Усилитель с Ядерной Накачкой) в своих гнуснейших целях и, как говорил брат Джека – Морт Пински, устроят Америке триста тридцать три каких-то «Хиросимы»! Что это – я не знаю и знать не хочу. А только вот накася – выкуси!..
Как говорят почти все мои близкие, даже Браток: «И мы не пальцем деланные».
Наверное, кому-нибудь и придет в голову упрекнуть меня в частых повторах: уж слишком много раз я вспоминаю этих двух Убивцев. Но это со мной происходит, ей-богу, невольно…
Казалось бы, все, кому положено по сюжету, уже счастливо воссоединились и зажили спокойно и радостно. Вот скоро и Джекочку Пински тоже, надеюсь, пристроим…
Вроде бы это нам за все. За наши тяжкие мытарства, за все страдания. По справедливости. А вот не покидает мыслишка, что совсем рядом с нами существует УГРОЗА. И не только нам лично, а буквально всем на Земле!
Ну как тут не повториться от волнения?..
… Кстати, как выяснил Пит Морено через Интерпол, один из Убивцев, Немец, был не германского, а чисто казахстанского розлива. Так вот он передал Маркизову книжку Русскому и негромко сказал:
– ЗАНЫКАЙ. ЕСЛИ ЧТО – Я ТЕБЯ ПРИКРОЮ.
Русский спрягал книжку за пазуху и стал первым выходить в коридор.
А Немец вынул из-за спины пистолет с глушителем (я их по телевизору насмотрелся до одури!) и осторожно пошел за Русским.
Я тоже, кажется, развернулся в воздухе, чуть не задел за люстру, просвистел сквозь все стены нашего бунгало и вылетел в сад, чтобы опередить этих Гадов и предупредить Братка – кого постараться придержать для полиции, а кого выпустить с книжкой на волю. В надежде на то, что отпущенный впоследствии выведет группу Пита на этих подоняр – террористов-исламистов…
Рассчитывать на чистосердечные признания задержанного не имело никакого смысла. Как сказал детектив Джек Пински, такие «профи» молчат до смерти. Так что лучше его изолировать.
Мне показалось, что я облетел вокруг ветки, на которой лежал Браток, и только успел ему прошептать:
– ПЕРВОГО ПРОПУСКАЙ, ВТОРОГО ПОПЫТАЙСЯ ТОРМОЗНУТЬ! НИ ПУХА, БРАТАН…
А дальше я, кажется, завис в воздухе и без малейшей надежды, что сидящий где-то в засаде Пит Морено меня УСЛЫШИТ, а тем более и ПОЙМЕТ, я по-шелдрейсовски завопил что было мочи:
– ПИТ!!! ПИТ!.. ПЕРВЫЙ ИДЕТ С КНИЖКОЙ!!! ПЕРВЫЙ ИДЕТ С НАШЕЙ КНИЖКОЙ!.. НЕ ТРОГАЙТЕ ЕГО!!! ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ, ПИТ МОРЕНО?!
Но конечно, Пит не откликнулся… А те – Русский и Немец – уже выходили из нашего бунгало в сад!
– ВСЕ, ШЕФ, В СТОРОНКУ!.. – скомандовал мне Браток и диким глазом зыркнул вниз на крадущихся Убивцев. – НУ, БЛЯ, ДЕРЖИТЕСЬ, КОЗЛЫ ЕБУЧИЕ, В НЮХ ВАС И В ЖОПУ, ЧТОБ ШТАНЫ НЕ ПАДАЛИ!..
И я ВИДЕЛ, ВИДЕЛ, ВИДЕЛ, как Браток четко пропустил под собой Русского – с желчной и остроумной книжкой французского маркиза за пазухой, – а затем мягко и стремительно отделился от дерева и примерно с высоты второго хрущевского этажа точнехонько спрыгнул всеми своими ста десятью килограммами на широченные плечи Казахского Немца!!!
От страшного удара Немец охнул, с маху шарахнулся лицом и телом о землю, но здоровенный и тренированный, сволочь, мгновенно перевернулся на спину и тут же ВЫСТРЕЛИЛ в Братка!..
Если бы не огонь из ствола, могло бы показаться, что кто-то наступил на сухую щепку. Вот что такое хороший глушитель!
А в ответ на выстрел – короткий и жуткий взрык Братка, молниеносный взмах передней лапы, глухой удар и…
* * *
– Мя-а-а-а!!! – орал я как сумасшедший.
И сам очнулся от своего чудовищного и панического «мява»…
Как я оказался под потолком на шкафу во фрумкинской спальне – понятия не имею!..
Очухался и вижу – все стоят подо мной внизу, перепуганные, взволнованные…
Тимурчик – по-шелдрейсовски, Зигеле – по-Животному, Боб, на нервной почве, – на какой-то Англо-Китайско-Шелдро-Животной смеси, Саша Половец – по-русски, Сай с Эллой – исключительно по-английски, – все спрашивают: что со мной случилось, что произошло?!
Только Наташа Векслер, самая худенькая, самая маленькая, протягивает мне снизу руки и потрясенно бормочет:
– Кисанька… Кисанька…
И слышу – Джек уже говорит по СВОЕМУ телефону:
– О’кей, Пит. Выезжаем…
А из меня так и рвется крик на всех языках:
– Братка убили!!! Братка убили!..
* * *
– Смерть наступила почти мгновенно. Перелом основания черепа, моментальное кровоизлияние в мозг и… – глухо проговорил Пит Морено.
Мы стояли в Джековом кабинете нашего бунгало. Тимурчик держал меня на руках, гладил, успокаивал.
В полном отчаянии я трагически обхватил передними лапами шею Тимура, зажмурился и горестно спрятал свою морду у него под подбородком…
Господи… Господи Боже мой!.. Что же я наделал?!
На кой Собачий хер мне нужно было своими Котовыми неквалифицированными любительскими упражнениями корректировать четкую полицейскую профессиональную разработку? Ну зачем, зачем я втянул в это дело ни в чем не повинного Братка?..
Немым укором всю мою оставшуюся жизнь будет преследовать меня светлый образ этого красавца Кугуара, этого могучего Пума, этого Горного, как говорится, Льва, этого Кота-гиганта…
Никогда не выветрится из моей обонятельной памяти его неповторимый Запах, который так напугал бедняжку Зигеле!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
– НЕ ХАМИ, – СТРОГО ЦЫКНУЛ Я НА БРАТКА. – ГОВОРЯ «НАШИ», Я ИМЕЛ В ВИДУ ПОЛИЦИЮ.
_ А-А-А… ТОЖЕ МНЕ – «НАШИ»!.. ЗДЕСЬ ГДЕ-ТО. Я И САМ ИХ НИ ХРЕНА ЕЩЕ НЕ ВИДЕЛ. НУЖНЫ ОНИ МНЕ, КАК ПУЛЯ В СРАКУ! САМ СПРАВЛЮСЬ В ЛУЧШЕМ ВИДЕ.
– ТОЛЬКО БЕЗ САМОДЕЯТЕЛЬНОСТИ! – ПРИКАЗАЛ Я БРАТКУ. – А ТО ПРИШЬЮТ В ОДНОЧАСЬЕ…
Я проплыл сквозь стену (!!!) в гостиную, оттуда через кабинет Джека в коридор и невидимо поплыл к открытой двери нашего второго туалета…
Боженька ж ты мой! Сколько же раз я уже сталкивался с этими двумя жуткими Типами?!
Впервые я увидел их в судовом баре, когда мы с Водилой плыли из Ленинграда в Гамбург. Это ОНИ тогда по приказу Бармена вышвырнули из бара какого-то пьянчугу и освободили место у стойки для моего Водилы и меня…
Это ОНИ же, по рассказу судового Кота Рудольфа, безжалостно расстреляли Бармена, когда мы с Водилой сорвали ихней компахе переброску ста килограммов кокаина…
Это ИХ мы с Тимурчиком засекли в Нью-Йорке, на углу Пятой авеню и Сорок шестой улицы в праздничный День святого Патрика…
Это ОНИ летели с нами в одном самолете и убили Павловского…
Это ОНИ обшарили позавчера весь наш номер, за который мы платим пятьсот долларов в сутки!..
Это ОНИ сейчас, подсвечивая себе узеньким, остреньким лучиком тоненького, но сильного электрического фонарика, рассматривали книжку Астольфа де Кюстина «Николаевская Россия 1839 года». Убедившись, что одна сторона обложки сгибается свободно, а вторая пружинит из-за вклеенного туда компакт-диска – удовлетворенно переглянулись.
Как же! Теперь они задвинут этот компакт-диск тем исламским психам-террористам за четыре миллиона долларов, а те, суки, сотворят наш российский ОКУЯН (напоминаю: Оптический Квантовый Усилитель с Ядерной Накачкой) в своих гнуснейших целях и, как говорил брат Джека – Морт Пински, устроят Америке триста тридцать три каких-то «Хиросимы»! Что это – я не знаю и знать не хочу. А только вот накася – выкуси!..
Как говорят почти все мои близкие, даже Браток: «И мы не пальцем деланные».
Наверное, кому-нибудь и придет в голову упрекнуть меня в частых повторах: уж слишком много раз я вспоминаю этих двух Убивцев. Но это со мной происходит, ей-богу, невольно…
Казалось бы, все, кому положено по сюжету, уже счастливо воссоединились и зажили спокойно и радостно. Вот скоро и Джекочку Пински тоже, надеюсь, пристроим…
Вроде бы это нам за все. За наши тяжкие мытарства, за все страдания. По справедливости. А вот не покидает мыслишка, что совсем рядом с нами существует УГРОЗА. И не только нам лично, а буквально всем на Земле!
Ну как тут не повториться от волнения?..
… Кстати, как выяснил Пит Морено через Интерпол, один из Убивцев, Немец, был не германского, а чисто казахстанского розлива. Так вот он передал Маркизову книжку Русскому и негромко сказал:
– ЗАНЫКАЙ. ЕСЛИ ЧТО – Я ТЕБЯ ПРИКРОЮ.
Русский спрягал книжку за пазуху и стал первым выходить в коридор.
А Немец вынул из-за спины пистолет с глушителем (я их по телевизору насмотрелся до одури!) и осторожно пошел за Русским.
Я тоже, кажется, развернулся в воздухе, чуть не задел за люстру, просвистел сквозь все стены нашего бунгало и вылетел в сад, чтобы опередить этих Гадов и предупредить Братка – кого постараться придержать для полиции, а кого выпустить с книжкой на волю. В надежде на то, что отпущенный впоследствии выведет группу Пита на этих подоняр – террористов-исламистов…
Рассчитывать на чистосердечные признания задержанного не имело никакого смысла. Как сказал детектив Джек Пински, такие «профи» молчат до смерти. Так что лучше его изолировать.
Мне показалось, что я облетел вокруг ветки, на которой лежал Браток, и только успел ему прошептать:
– ПЕРВОГО ПРОПУСКАЙ, ВТОРОГО ПОПЫТАЙСЯ ТОРМОЗНУТЬ! НИ ПУХА, БРАТАН…
А дальше я, кажется, завис в воздухе и без малейшей надежды, что сидящий где-то в засаде Пит Морено меня УСЛЫШИТ, а тем более и ПОЙМЕТ, я по-шелдрейсовски завопил что было мочи:
– ПИТ!!! ПИТ!.. ПЕРВЫЙ ИДЕТ С КНИЖКОЙ!!! ПЕРВЫЙ ИДЕТ С НАШЕЙ КНИЖКОЙ!.. НЕ ТРОГАЙТЕ ЕГО!!! ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ, ПИТ МОРЕНО?!
Но конечно, Пит не откликнулся… А те – Русский и Немец – уже выходили из нашего бунгало в сад!
– ВСЕ, ШЕФ, В СТОРОНКУ!.. – скомандовал мне Браток и диким глазом зыркнул вниз на крадущихся Убивцев. – НУ, БЛЯ, ДЕРЖИТЕСЬ, КОЗЛЫ ЕБУЧИЕ, В НЮХ ВАС И В ЖОПУ, ЧТОБ ШТАНЫ НЕ ПАДАЛИ!..
И я ВИДЕЛ, ВИДЕЛ, ВИДЕЛ, как Браток четко пропустил под собой Русского – с желчной и остроумной книжкой французского маркиза за пазухой, – а затем мягко и стремительно отделился от дерева и примерно с высоты второго хрущевского этажа точнехонько спрыгнул всеми своими ста десятью килограммами на широченные плечи Казахского Немца!!!
От страшного удара Немец охнул, с маху шарахнулся лицом и телом о землю, но здоровенный и тренированный, сволочь, мгновенно перевернулся на спину и тут же ВЫСТРЕЛИЛ в Братка!..
Если бы не огонь из ствола, могло бы показаться, что кто-то наступил на сухую щепку. Вот что такое хороший глушитель!
А в ответ на выстрел – короткий и жуткий взрык Братка, молниеносный взмах передней лапы, глухой удар и…
* * *
– Мя-а-а-а!!! – орал я как сумасшедший.
И сам очнулся от своего чудовищного и панического «мява»…
Как я оказался под потолком на шкафу во фрумкинской спальне – понятия не имею!..
Очухался и вижу – все стоят подо мной внизу, перепуганные, взволнованные…
Тимурчик – по-шелдрейсовски, Зигеле – по-Животному, Боб, на нервной почве, – на какой-то Англо-Китайско-Шелдро-Животной смеси, Саша Половец – по-русски, Сай с Эллой – исключительно по-английски, – все спрашивают: что со мной случилось, что произошло?!
Только Наташа Векслер, самая худенькая, самая маленькая, протягивает мне снизу руки и потрясенно бормочет:
– Кисанька… Кисанька…
И слышу – Джек уже говорит по СВОЕМУ телефону:
– О’кей, Пит. Выезжаем…
А из меня так и рвется крик на всех языках:
– Братка убили!!! Братка убили!..
* * *
– Смерть наступила почти мгновенно. Перелом основания черепа, моментальное кровоизлияние в мозг и… – глухо проговорил Пит Морено.
Мы стояли в Джековом кабинете нашего бунгало. Тимурчик держал меня на руках, гладил, успокаивал.
В полном отчаянии я трагически обхватил передними лапами шею Тимура, зажмурился и горестно спрятал свою морду у него под подбородком…
Господи… Господи Боже мой!.. Что же я наделал?!
На кой Собачий хер мне нужно было своими Котовыми неквалифицированными любительскими упражнениями корректировать четкую полицейскую профессиональную разработку? Ну зачем, зачем я втянул в это дело ни в чем не повинного Братка?..
Немым укором всю мою оставшуюся жизнь будет преследовать меня светлый образ этого красавца Кугуара, этого могучего Пума, этого Горного, как говорится, Льва, этого Кота-гиганта…
Никогда не выветрится из моей обонятельной памяти его неповторимый Запах, который так напугал бедняжку Зигеле!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128