Под светом специальных прожекторов и включенных фар десятка автомобилей одна пожарная машина выдвинула серебристую лестницу с перилами на балкон третьего этажа, и несколько храбрецов-пожарных еле-еле удерживали ствол мощного брандспойта, промывая обе квартиры Террористов, предварительно заботливо обеспечив направленный сток воды в безопасную для живущих в этом доме канализацию.
Вторая пожарная машина из другой «кишки» «готовила» лежащих на земле тридцать шесть Террористов к дальнейшей транспортировке.
Все они, голенькие, лежали на травке лицом вниз, руки за спиной были скованы наручниками, и с лужайки то и дело доносились стоны стыда и страданий, а также запоздалое слабое пуканье…
Тот, который еще во время застольного тоста пернул первым, после чего и началась эта всеобщая желудочно-кишечная вакханалия (Да здравствуют Слоны всего мира!!!) – первым же и очухался под могучей струей холодной воды. И заблажил во весь голос, что без своего адвоката не скажет ни единого слова!..
А я вдруг в крике этого голожопого, мокрого, усатого, с широченной волосатой грудью и, что самое противное, с волосатой спиной, узнал голос, звучавший из «громкой связи» нашего телефона в отеле.
– Прислушайся, – посоветовал я Джеку. – Это не он звонил тебе в машину, когда ты стоял в ожидании Тимура на углу Сансет-бульвара и Ферфакс-авеню?
Джек внимательно вслушался и твердо сказал:
– Он!
– Это расистская акция!!! – орал усатый-волосатый в толпу жителей соседних домов и журналистов, появившихся здесь неизвестно каким образом со своими камерами и микрофонами. – Ни слова без адвокатов!.. Нет – всеамериканскому произволу! Нет – полицейскому государству!!! Мы – мирные люди…
– Но наш бронепоезд стоит на запасном пути… – по-русски сказал Тимурчик и ловко сам перевел для всех эту строчку на английский.
А Боб показал всем на кучу оружия, отобранного у Террористов.
Журналисты заржали и с утроенной силой стали снимать освобожденного Тина Истлейка, Боба и Джека. Естественно, и меня.
Только Пита Морено почему-то здесь не было…
Тимурчик показал мне на вопящего усача и тихо сказал:
– Это он лупил меня и руководил моим похищением в лавке, куда я утром забегал за «Панорамой»…
Вот тут-то я взял и спокойненько, этак даже вразвалочку, не спеша, пошел к Усатому спецу по похищению Детей, к этому Боссу вонючих Террористов, к этому обосравшемуся – поначалу от Слоновьего слабительного, а теперь от страха, усато-волосатому грязному Бандиту, мечтающему уничтожить весь Мир…
Сел перед ним, подождал, когда он кончит орать и переведет дух, и сказал ему на самом примитивном шелдрейсовском языке, понятном даже любому недоумку:
– Мой друг, сержант нью-йоркской полиции Джек Пински, обещал тебе отстрелить твои паршивые яйца. Одно за другим. Помнишь?
Усатый в ужасе смотрел на меня. От страха глаза у него округлились до величины блюдца из-под кофейной чашечки.
– Понял?! Я тебя спрашиваю! – прошипел я, и мой хвост самостоятельно хлестнул меня по бокам.
– Ай-ай-ай-ай-а-а-а-а-ай!.. – завизжал Терро-Босс в панике.
Но я увидел, что он меня ПРЕКРАСНО ПОНЯЛ!
– К сожалению, Джек это сделать сейчас не может, – сказал я. – Слишком много свидетелей. А вот мне на них – наплевать!
И с короткого и стремительного прыжка я вонзил все свои клыки и когти в его мошонку и дряблые яйца и повис всей своей отменной тяжестью у него на этом, как говорит Боб, «Мужчинском хозяйстве».
А вот тут уже вся бывшая территория киностудии «Метро-Голдвин-Мейер» огласилась таким воем и визгом, которого здесь никто никогда не слыхивал! Наверное, даже Тарзан с Читой…
Вой этого усатого «самца-экстремиста» выплеснулся за пределы ограждения бывшей киностудии, заполнил весь Рейнтри-серкл и понесся по всему огромному Калвер-Сити, через весь Лос-Анджелес, сквозь небоскребы даунтауна, через отроги гор Сан-Габриэль и затих, как мне потом говорили, лишь в районе Сиерра-Мадре, что не очень далеко от Пасадины и дома профессора Морта Пински…
* * *
– Кто-нибудь может, мне внятно объяснить, почему с нами нет Пита Морено?! – спросил я довольно склочным голосом по дороге в Беверли-Хиллз. – Он же просто был обязан быть там до самого конца!..
– Пит в клинике – у сына. У парня поднялась температура, и Пит помчался туда, когда с этой грязью почти все было закончено, – ответил мне Джек.
– У Пита есть сын?! – удивился Тимур, лежа в обнимку с Братком на заднем сиденье Наташиного джипа.
– Теперь есть, – сказал Боб.
* * *
Утро следующего дня принесло массу новостей, известий и кое-каких качественных изменений в нашей калифорнийской житухе.
Кое-что началось даже сразу после нашего возвращения в отель из Рейнтри-серкл.
Во-первых, в нашем бунгало, как я и предполагал, нас ждала Наташа Векслер, которая, оказывается, почти все, что происходило с нами в Калвер-Сити на территории бывшей киностудии «МГМ», смотрела в прямом репортаже по какому-то лихому местному телевизионному каналу. А он – этот канал – ловко сумел запродать «нас» чуть ли не всем остальным каналам Соединенных Штатов.
Еще бы!.. Бескровный захват одной из самых фанатичных и жестоких Террористических организаций, на счету у которой несметное количество убийств ни в чем не повинных Людей, взрывы представительств, консулатов и посольств Америки в разных странах света, а также взрывы и теракты в супермаркетах и торговых центрах США в наиболее людные часы работы…
Поэтому, несмотря на достаточно поздний час, телефон в нашем бунгало раскалился от звонков чуть ли не до малинового цвета!
Одними из первых, когда в Нью-Йорке было уже почти утро, к нам прорвались Рут и Шура. И то только лишь на Джековый телефон спутниковой связи. Отельный нам пришлось в конце концов просто отключить…
На фантастической смеси изощренно-интеллигентного старопетербургского мата и не менее сильных чисто английских выражений Рут и Шура высказали мне и Джеку все, что они про нас думают. Самым приличным было то, что, с точки зрения профессионального журналиста А. Плоткина и лейтенанта полиции Р. Истлейк, Джек Пински как «…бодигард, за что он и получает деньги в настоящий момент, – полное говно!!! Уж если он не сумел уберечь Ребенка от похищения…»
Ну и так далее…
А про меня было сказано достаточно простенько:
«…усатый, хвостатый сексуальный маньяк-авантюрист с патологически пониженным ощущением опасности и не менее потрясающе повышенной наглостью!»
После того как Рут и Шура выкупали нас с Джеком в уже нашем собственном дерьме, они потребовали разговора с бедненьким и несчастненьким Ребенком – бывшим заложником у «этих страшных Типов».
«Бедненький» и «несчастненький» обожравшийся Ребенок в это время отмокал в такой мраморно-розовой ванне, какую ни Рут, ни Шура и в жизни не видели – величиной с небольшой стадион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128