– То, что ты утверждаешь, свидетельствует об этом, – заметил Таап. – И как только тангитаны не догадались?
– Они и научили меня числам, – с улыбкой ответил Кагот. – Вскорости, наверное, начну различать следы человеческой речи на бумаге.
Все вы тут посходили с ума! – воскликнул Таап. – Там, в нищем становище на берегу, учатся, здесь тоже, в Уэлене собирают детишек и гонят в большой деревянный дом на учение! Нет, все помутились разумом!
– Это ещё неизвестно, у кого муть в разуме, – спокойно ответил Кагот и раскрыл лежащую рядом с ним тетрадь. – Вот гляди!
Таап настороженно склонился над тетрадью.
– Что это?
– Это числа! – с гордостью ответил Кагот. – Мои числа! Это я их написал. И пишу каждый день, каждое свободное мгновение.
– Но зачем тебе все это?
– Я думаю найти предел, последнее число, – ответил Кагот. – И тогда, я думаю, все станет ясно. Все станет на свои места, просветлеет.
– Это выше моего понимания, – прошептал Таап, еще раз взглянув на числа.
– Я тоже поначалу не понимал, – сказал Кагот. – Но теперь, когда я пишу, я чувствую, как что-то большое растёт у меня в груди. Иногда кажется, что вот-вот моя грудь разорвется.
– Послушай, Кагот! – Голос Таапа зазвенел от волнения. – Эти в тебя вселился злой и беспокойный дух белого человека. Вспомни, ты раньше был совсем не таким!
Кагот улыбнулся в ответ.
– Нет, я всегда был таким. Только вы этого не видели, не замечали. Правда, я и сам не подозревал многого в себе…
Пробили большие корабельные часы, и от их звона Таап и Нутэн вздрогнули.
– Пейте чай, – еще раз сказал Кагот. – И сахар, и чай, и эти булочки – это мною заработанное. Не стесняйтесь.
Таап допил почти остывший чай и попросил налить вторую кружку. Его примеру последовал Нутэн.
– Значит, ты не боишься моего уйвэла? – задумчиво проговорил Таап.
– Не боюсь, – ответил Кагот.
– У тебя здесь есть какая-то защита? Оружие?
– – Вот она, моя защита! – Кагот показал на тетрадь.
– Разве в них есть сила? – удивился Таап.
– В них такая сила, – медленно, значительно произнес Кагот – в них такое могущество, какое тебе и не снилось!
Таап с опаской поглядел на тетрадь и отодвинулся от нее.
В кают-компании воцарилась тишина. Слышно было лишь, как тикали большие корабельные часы да изредка с верхней палубы доносился скрип шагов вахтенного.
– Послушай, Кагот, – снова заговорил Таап. – Раз ты окончательно решил порвать с прежней жизнью, пожалей хоть дочь!
– Нет, не могу отдать и дочь свою, – мотнул головой Кагот. – В молодые годы я верил во многое, что оказалось ложным. Не хочу, чтобы это было судьбой моей дочери. Вот ты говорил об уйвэле. Вы же помните, что вначале я верил во все это, но когда надо было защитить жизнь моей любимой женщины, боги отвернулись от меня, не вняли моей мольбе…
– Айнана принадлежит не только тебе, но и всему нашему роду, – напомнил Таап. – Она должна вернуться, вырасти и продолжить наш род.
– Она никогда не вернется к вам, – твердо ответил Кагот. – Это моя дочь, единственная живая связь с ушедшей навсегда Вааль.
– Ты идешь против наших исконных законов, – медленно проговорил Таап, – против установлений, на которых держится жизнь.
– Жизнь держится на другом, – возразил Кагот.
– Если ты знаешь, то скажи на чем, – с вызовом произнес.Таап. – Мы тебя слушаем.
– Я еще не знаю конечную истину, – помедлил с ответом Кагот. – Я еще не нашел… Но чую – она в числах.
– Как же ты собираешься жить дальше, если ты и от нас ушел, и к другой жизни не пришел? Так и будешь бродить, как заблудившийся в тумане путник?
– Нет, я не заблудившийся, – покачал головой Кагот. – У меня впереди светит огонек, и я к нему иду.
– И долго собираешься идти? – теряя терпение, сердито спросил Таап.
– Не знаю, – ответил 'Кагот. – Это такое дело: истина может открыться сегодня или завтра, а может быть, на это уйдет вся моя жизнь.
– Так и умрешь, не постигнув истины…
– Кто-нибудь продолжит мое дело, – с надеждой в голосе произнес Кагот. – Может быть, Айнана…
– Не впутывай девочку в свое сумасшествие – воскликнул
Таап.
– Если вы пришли меня уговорить, то это напрасный труд, зря только теряете время и силы, – спокойно ответил Кагот и снова улыбнулся. – И Айнану я ни за что вам не отдам! Умру, но не, отдам!
Таап встал, гневно отодвинув от себя кружку с чаем. Следом за ним поднялся Нутэн.
Прежде чем захлопнуть за собой дверь, Таап обернулся и зловеще прошептал:
– Ну уж ее-то, девочку, никакие числа не защитят от моего уйвэла!
Кагот прислушивался к их шагам, удаляющимся от кают-компайии к трапу. Взглянув в иллюминатор, он увидел, как родичи спустились на лед и направились к берегу, к чернеющим там трем ярангам. Становище в хорошую погоду отлично просматривалось из широкого углового иллюминатора.
Кагот вернулся к столу и опустился на стул. Только сейчас он почувствовал, какого напряжения стоила ему эта встреча, этот разговор. Он заметил, что держит в руках тетрадь с числами. Поначалу он и не собирался прибегать к ним в разговоре с земляками. Это получилось как-то само собой. Он думал откупиться от них щедрыми подарками: в его каюте были приготовлены два мешка с мукой, сахаром, чаем, табаком, даже припасена на всякий случай дурная огненная вода. Все это осталось. А может быть, все-таки отдать им? Но вспомнив, как Таап грозился уйвэлом, Кагот ощутил в себе гнев и отогнал мысль о том, чтобы передать мешки с подарками.
За себя Кагот был спокоен. Он был уверен, что теперь никакая шаманская порча его не возьмет. Но Айнана… Смогут ли и ее защитить деревянные стены тангитанского корабля и новая, матерчатая одежда?
Кагот ощутил нарастающее беспокойство, и вдруг светлая мысль пронзила его: имя! Надо сделать так, как всегда делается в таких случаях, – переменить имя Айнане, и тогда уйвэл не найдет ее.
Он едва дождался возвращения девочки, потому что опасался еще и того, как бы Таап и Нутэн не перехватили упряжку и не отняли Айнану силой. Но, видно, они не посмели этого сделать. Выйдя на палубу, Кагот еще издали заметил на нарте ярко и нарядно одетую дочку.
Амундсен подошел и спросил:
– Чем кончилось ваше свидание?
– Я им все сказал, – ответил Кагот.
– Они согласились с вами?
– Главное в том, что я не согласился с ними, – сказал Кагот.
– Вы думаете, что они отступились от вас?
– Они поняли, что нет такой силы, которая заставила бы меня вернуться к ним.
– Но, Кагот, может быть, в этом деле не все плохо? Ведь шаманы, насколько я знаю, занимаются не только ворожбой, но и другими делами: лечат, предсказывают погоду, совершают разные обряды, хранят традиции… Быть может, среди служителей вашего культа есть какое-то разграничение на добрых и злых шаманов?
– Нет, – твердо ответил Кагот, – у нас шаманы не делятся на белых и черных, на добрых и злых… Если говорить по справедливости, то шаман должен быть только добрым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75