- Да, - прошептал он. - Китиара - наша с Карамоном единокровная
сестра. Она старше нас лет на восемь. И, по-моему, удалась вся в отца. Он
был хорош собой, она же - прекрасна. Порывистая, решительная,
воинственная, - сильная и бесстрашная. Папаша выучил ее единственному
ремеслу, которое знал сам - искусству сражаться. Потом он все дольше стал
пропадать на чужбине и однажды не вернулся совсем. Матушка наша уговорила
Высоких Искателей официально объявить его умершим. И вновь вышла замуж -
за того, кто стал нашим отцом. Он был простым мужиком, дровосеком. И в
этот раз, как и в первый, ясновидение ее подвело...
- Каким образом? - с интересом спросила Лорана. Словоохотливость
обычно замкнутого и сурового мага ее удивляла. Откуда было ей знать, что,
просто любуясь ее выразительными чертами, он брал от нее куда больше, чем
отдавал!
- Ну, во-первых, ей пришлось родить нас двоих, - сказал Рейстлин.
Приступ кашля снова заставил его замолчать. Отдышавшись, он махнул рукой
брату: - Карамон! Мне пора пить мой отвар... - Это было произнесено
свистящим шепотом, которого не могли заглушить никакие, даже самые громкие
голоса. - Или ты столь занят в... ином обществе, что тебе уже не до меня?
Весело смеявшийся Карамон мгновенно притих.
- Что ты, Рейст, - прогудел он виновато. И поспешно поднялся
поставить чайник на огонь. Примолкшая Тика опустила голову, не желая
встречаться с магом глазами.
Отвернувшись от нее, Рейстлин снова посмотрел на Лорану, - та
наблюдала эту сцену, ощущая внезапный холод и пустоту в животе. Рейстлин
продолжал говорить так, словно ничего не произошло.
- От родов наша матушка так как следует и не оправилась. Меня же
повитуха вообще посчитала за мертвого, и я бы, без сомнения, умер - если
бы не Китиара. Как она сама потом говорила, это был ее первый бой - бой со
смертью. Она-то нас и вырастила. Мать неспособна была о нас заботиться, а
отец работал не разгибая спины, чтобы всех прокормить. Он погиб от
несчастного случая, когда мы с Карамоном были подростками. В тот день у
матушки случился очередной транс... - Рейстлин помолчал и добавил совсем
тихо: - Из которого она так и не вышла. Умерла от истощения...
- Какой ужас, - содрогнувшись, пробормотала Лорана.
Рейстлин надолго умолк, глядя в окно, за которым серел неласковый
зимний день. Потом скривил губы:
- Тогда-то я получил хороший урок: держи свой дар в узде. Никогда не
давай ему над собой власти!
Лорана, казалось, не слышала. Она нервно сплетала и расплетала пальцы
рук, сложенных на коленях. С одной стороны, ей предоставлялась отменная
возможность задать мучившие ее вопросы. С другой стороны, она будет
вынуждена раскрыть сокровенные тайники души этому человеку, которого она
боялась, которому она не доверяла. Но любовь и владевшее ею любопытство
были все же слишком сильны. И откуда ей было знать, что маг расставил ей
тщательно продуманную ловушку - он любил выпытывать чужие секреты, ведь их
можно было при случае использовать.
- Как же вы жили потом? - спросила Лорана. - Наверное, Китиара...
Она попыталась произнести это имя со всей возможной небрежностью, но
не сумела, запнулась и смущенно покраснела.
Рейстлин с интересом наблюдал за ее душевной борьбой.
- Китиары, - ответил он, - с нами к тому времени давно уже не было...
Она ушла из дому в пятнадцать лет и стала наемницей. По мнению Карамона,
ей трудно найти равного на мечах, так что без работы она не осталась.
Конечно, время от времени она наведывалась нас проведать. Когда мы
подросли и тоже выучились сражаться, она стала брать нас с собой. Вот
тогда мы с Карамоном и приспособились биться на пару: он - мечом, я - с
помощью моей магии. А уж когда появился Танис... - при виде замешательства
Лораны у Рейстлина блеснули глаза, - когда появился Танис, мы стали
путешествовать все вместе особенно часто.
- Все вместе - это с кем? - спросила она. - И где же вы побывали?
- Нас было пятеро: Стурм Светлый Меч - он тогда уже бредил рыцарскими
шпорами, - кендер, Танис, Карамон и я. Сначала мы сопровождали Флинта: он
был странствующим кузнецом, пока не отошел от дел... видишь ли, дороги
сделались настолько опасны, что он был вынужден отказаться от странствий.
И потом, к тому времени мы уже выучились друг от друга всему, чему было
можно. Всем чего-то не хватало, и Танис сказал, что нам пора разделиться.
- И вы поступили так, как он сказал? Он уже в то время был у вас
вожаком?.. - Лорана попыталась припомнить, каким он был перед уходом из
Квалинести: на лице его не было ни бороды, ни морщин, пропаханных
тревогами и заботами. Но замкнутости и задумчивости ему уже тогда было не
занимать. Он уже мучился раздвоенностью, принадлежностью сразу к двум
расам - и ни к одной. Вот только Лорана в то время не могла этого
уразуметь. Только теперь, пожив в мире людей, она начала понимать его.
- А что? Ему присущи все качества, которые, как говорят, необходимы
вождю, - сказал Рейстлин. - Он сообразителен, изобретателен и умен.
Впрочем, все эти достоинства в той или иной мере присущи и всем нам.
Почему же все следуют за Танисом? Стурм принадлежит к знатному роду и
вдобавок он член ордена, уходящего корнями в глубины веков... с какой,
казалось бы, стати ему повиноваться незаконнорожденному полукровке? А
Речной Ветер? Он же не доверяет ни одному нелюдю, да и людям-то - едва. И
тем не менее они с Золотой Луной пойдут за Танисом в Бездну и обратно. Как
ты думаешь, почему?
- Я размышляла об этом, - ответила Лорана. - Мне кажется...
Но Рейстлин, не слушая, ответил себе сам:
- Все дело в том, что Танис прислушивается к своим чувствам. Он не
подавляет их, как наш рыцарь, и не скрывает их, как варвар с Равнин. Танис
понимает, что вождю следует иногда думать сердцем, а не головой... - И он
посмотрел на эльфийку: - Помни об этом.
Лорана в замешательстве моргнула, но потом ощутила в тоне мага нотку
превосходства, ощутила укол раздражения и сказала не без надменности:
- Ты почему-то не упомянул о себе самом. Но если ты в самом деле так
мудр и могуществен, почему же ты-то следуешь за Танисом?
Рейстлин прикрыл глаза веками. Карамон принес брату кружку и
осторожно нацедил в нее кипятку. Великан искоса посмотрел на Лорану. Он
всегда смущался и беспокоился, когда его брат-близнец вел себя, как
теперь.
Но Рейстлин, казалось, не замечал ничего. Вытащив из своего мешка
матерчатый кисет, он бросил в кипяток какие-то засушенные листья. Комната
наполнилась острым, едким запахом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128