- Скорее, Тас! - крикнула она, ловя ртом воздух.
Замок оказался на удивление прост. Настолько прост, что Тас даже
задумался - и зачем было вообще его устраивать?..
- Я сейчас, секундочку! - бодро пообещал он. Но только взял в руки
отмычку, как что-то наподдало ему сзади. - Эй, осторожнее! - раздраженно
бросил он через плечо. Потом обернулся... и в ужасе замер. Тика лежала на
земле, се рыжие кудри слиплись от крови... - Нет! - разом потеряв голос,
прошептал кендер. - Только не Тика!..
А может быть, она просто ранена? Может быть, если удастся затащить ее
в Башню, кто-нибудь сумеет ей помочь?.. У Таса дрожали руки, перед глазами
все плыло - слезы слепили его. Надо спешить, спешить изо всех сил. Что же
он не открывается, этот замок!.. Ведь он так прост!..
В отчаянии Тас дернул отмычку... и почувствовал легкий укол в палец.
Замок щелкнул, дверь Башни начала медленно раскрываться, но Тассельхоф
видел только свой палец, на котором поблескивала крохотная капелька крови.
Из замка торчала тонкая золотая иголочка. Простой замок. И в нем совсем
простенькая ловушка. В которую он и попался. Уже чувствуя, как разливается
по жилам смертоносный жар начавшего действовать яда, он посмотрел вниз и
увидел, что опоздал. Тика была мертва.
Рейстлин с братом благополучно пересекли лес. Карамон со все
возраставшим изумлением следил за тем, с какой легкостью Рейстлин отгонял
прочь нападавшие на них злобные существа. Иногда он разил их
удивительными, неслыханной силы заклятиями; в других случаях хватало
простого напряжения воли.
С Карамоном Рейстлин был необыкновенно добр и заботлив. День угасал,
и ослабевший великан все чаще останавливался передохнуть. К наступлению
сумерек он едва переставлял ноги, тяжело опираясь на плечо брата. Силы
покидали его. А вот Рейстлин, напротив, делался все сильнее.
И вот, когда ночные тени милосердно прикончили жалкий зеленоватый
свет дня, близнецы добрались до Башни и остановились у ее подножия.
Карамона лихорадило от боли.
- Дай я присяду, Рейст, - проговорил он. - Передохну чуток...
- Конечно, братец, присядь, - мягко отвечал Рейстлин. И бережно
усадил Карамона у жемчужной стены Башни. Потом отступил на шаг. Его
блестящие глаза были холодны и спокойны. Он сказал:
- Прощай, Карамон.
Тот уставился на брата, не веря собственным ушам. В сторонке, под
деревьями, стояли неупокоенные эльфы, следовавшие за близнецами неотлучно,
хотя и на почтительном расстоянии. Поняв, что маг, сдерживавший их,
собирался уйти, они придвинулись ближе...
- Неужели ты бросишь меня здесь, Рейст? - медленно выговорил Карамон.
- Я же не смогу драться. Я Так ослаб! Я без тебя пропаду...
- Вполне вероятно, братец, вполне вероятно, - ответил волшебник. -
Но, видишь ли, ты мне больше не нужен. Вся твоя сила - во мне. И теперь я
таков, каким должен был быть, не сыграй со мной злую шутку природа. Теперь
я полноценен и полон!
Карамон смотрел на него, силясь понять. Рейстлин повернулся и зашагал
прочь.
- Рейст!..
Исполненный муки крик Карамона заставил мага остановиться. Лица
Рейстлина не было видно в потемках надвинутого капюшона - только блеск
золотых глаз.
- Понял теперь, каково быть беззащитным и слабым? - спросил он тихо.
И пошел дальше - ко входной двери Башни, где лежали в траве трупы Тики и
Таса. Не останавливаясь, Рейстлин перешагнул через мертвого кендера и
исчез в темноте.
Выскочив к Башне, Стурм, Танис и Китиара увидели у ее подножия чье-то
тело: призрачные воины уже окружили упавшего и, вопя, замахивались
ледяными клинками.
У Таниса остановилось сердце. Он закричал:
- Карамон!..
- Где его брат, хотел бы я знать? - сказал Стурм и покосился на
Китиару. - Похоже, бросил его умирать!
Все вместе они бросились на помощь богатырю. Мечи Стурма и Китиары
разогнали эльфов, а Танис склонился над израненным Карамоном.
Умирающий великан поднял глаза... Он мало что видел сквозь кровавую
пелену, но Таниса все же узнал. Собрав последние силы, захлебываясь
кровью, он выговорил:
- Присмотри за Рейстлином, Танис... Я ведь больше не смогу о нем
позаботиться. Береги его...
- Беречь?.. ЕГО? - в ярости выкрикнул Танис. - После того, как он
тебя здесь бросил?
Карамон обмяк в его объятиях, устало закрывая глаза.
- Нет, Танис... - прошептал он. - Это я велел ему уходить...
И голова богатыря безжизненно упала на грудь.
Ночной мрак сгустился окончательно, и эльфы почему-то исчезли.
Китиара и Стурм стояли подле мертвого великана.
- Ну? Что я тебе говорил? - резко спросил Стурм.
- Бедный Карамон, - прошептала Китиара, наклоняясь над телом. -
Почему-то мне всегда казалось, что именно так все и кончится... - Она
помолчала немного, потом тихо добавила, размышляя вслух: - Значит, наш
маленький Рейстлин и в самом деле обрел силу и могущество!
- Ценой жизни брата, - сказал Танис.
Китиара мельком посмотрела на него, словно не в силах взять в толк, о
чем это он. Потом пожала плечами. Она смотрела на окровавленного Карамона.
- Бедный малыш, - сказала она негромко.
Стурм прикрыл тело своим плащом, и все втроем они направились ко
входу в Башню.
- Танис, смотри... - Стурм вытянул руку.
- Ох, только не это!.. - простонал полуэльф. - Тас!.. И Тика!..
Тело кендера, искореженное предсмертными судорогами, скорчилось у
самого порога. Рядом с ним лежала официантка; рыжие кудри запеклись
кровью. Танис опустился на колени... Одна из сумочек кендера раскрылась,
ее содержимое раскатилось по полу. Танис заметил блеск золота и подобрал
колечко эльфийской работы, сделанное в виде переплетенных листьев плюща.
Слезы затуманили его взор. Он закрыл руками лицо...
Стурм взял друга за плечо:
- Мы все равно ничем не поможем им, Танис. Надо идти, мы должны с
этим покончить! И будь что будет, но Рейстлина я...
Нам это снится, твердил про себя Танис. Это всего лишь сон!.. Нет.
Это Рейстлин так говорил, А я видел, во что он превратился...
Сейчас я проснусь, приказал он себе, напрягая всю силу воли,
заставляя себя поверить, что это не наяву. Но когда он открыл глаза, перед
ним по-прежнему был мертвый кендер, распростертый на каменном полу.
Стиснув кольцо в кулаке, Танис последовал за Стурмом и Китиарой в
затхлый, обросший слизью коридор. На мраморных стенах его в золотых рамах
висели картины. Сквозь цветные витражи высоких окон вливался мертвенный
свет. Когда-то здесь царствовала красота, но ее более не было и в помине:
изменились даже картины, теперь они изображали сцены чудовищных казней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128