.. Дикарка продолжала оглядываться. Несколько раз ее взгляд
скользнул прямо по тому месту, где стоял Гилтанас, и юноша мимолетно
спросил себя, - почему она меня не замечает? При ее-то эльфийском
зрении...
Она внезапно повернулась, собираясь бежать от опасности, которую, не
видя, все-таки чувствовала.
Гилтанас наконец обрел дар речи:
- Погоди, Сильвара! Постой! Не бойся. Это я, Гилтанас... - Он говорил
тихо, спокойным голосом, так же, как с той несчастной косулей. - Зря ты
ходишь одна; мало ли...
И Сильвара, изготовившаяся к прыжку, помедлила, стоя наполовину в
лунных лучах, наполовину в спасительной тени. Гилтанас пошел к ней, как на
охоте, продолжая негромко говорить, голосом и взглядом удерживая ее на
месте:
- Поодиночке опасно... Разреши мне побыть здесь с тобой: я так и так
собирался поговорить с тобой, Сильвара. Пожалуйста, не уходи, послушай
меня. Мне очень нужно поговорить с тобой... И я тоже не хочу быть один. Не
бросай меня, Сильвара. Меня и без того все бросили... Не уходи...
Говоря так, он шел к ней осторожным, медленным шагом. Когда же она
пугливо отшатнулась назад, он присел на камень у края воды. Пруд разделял
их, и Сильвара снова помедлила убегать, наблюдая за ним. Она и не пыталась
одеться: ей, напуганной, было не до скромности. Она все еще держала нож
наготове.
В душе Гилтанаса стыд боролся с восхищением. Любая эльфийка
благородного воспитания давно уже валялась бы в обмороке. А ему с самого
начала следовало бы отвести глаза, - но что поделать, если ее красота
положительно околдовала его? Кровь в нем клокотала... Делая над собой
усилие, он продолжал говорить, не зная толком, о чем. И лишь потом
сообразил, что открывал ей сокровеннейшие тайники своего сердца.
- Скажи мне, Сильвара, что вообще я делаю здесь? Я так нужен отцу...
Своему племени... А я здесь, вопреки всем правилам и законам. Мой народ -
в изгнании. И вот я обнаруживаю единственное, что может его спасти - Око
Дракона... и нате вам, тут же рискую жизнью, чтобы отнять Око у эльфов и
вручить людям ради победы в войне, которую они ведут! А ведь это чужая
война, не моя, не моего народа... - И Гилтанас наклонился к девушке, не
спускавшей с него глаз. - Почему, Сильвара? Чего ради я навлек на себя
такое бесчестье? Почему я поступил так со своим племенем?..
Он задержал дыхание: Сильвара оглянулась на спасительную темень
лесов, потом вновь посмотрела на него... Сейчас убежит, с колотящимся
сердцем решил Гилтанас. Но нет, Сильвара медленно опустила руку с ножом. И
такая скорбь была в ее взгляде, что Гилтанас, запоздало смутившись, отвел
глаза.
- Прости меня, Сильвара, - с трудом выговорил он. - Я совсем не хотел
удручать тебя своими несчастьями. Я не понимаю, что мне следует делать. Я
знаю только, что...
- ...что должен сделать это, - закончила она вместо него.
Гилтанас вскинул глаза. Сильвара куталась в потрепанное одеяло. И это
с новой силой раздуло снедавшее его пламя. Ее серебряные волосы,
достигавшие бедер, переливались в лунных лучах, а драное одеяло лишь
подчеркивало нежное серебро кожи...
Гилтанас медленно поднялся и пошел к ней по берегу. Она все еще
держалась у самого края леса, и он чувствовал страх, свернувшийся в ней
подобно тугой пружине. Нож, однако, она все-таки бросила.
- Сильвара, - сказал он. - То, что я сделал, идет вразрез со всеми
законами и обычаями эльфов. Когда сестра поведала мне о задуманном ею
похищении Ока, я ведь мог пойти прямо к отцу. Я мог поднять тревогу. Я
даже мог сам унести Око...
Сильвара придвинулась на шаг ближе к нему, крепко держа свое одеяло.
- Почему же ты этого не сделал? - спросила она тихо.
Гилтанас как раз обходил каменные ступени, по которым в заводь
сбегала речная вода, казавшаяся в лунном свете серебряной занавесью.
- Потому что я знал: мой народ ошибается, а Лорана - права. И Стурм
прав. Отдать Око людям - правильно! Мы тоже должны участвовать в этой
войне. Мой народ неправ. Его обычаи и установления несправедливы. Я
чувствую это сердцем, но разумом поверить никак не могу. И это меня
мучит...
Сильвара медленно шла вдоль берега ему навстречу, тоже приближаясь к
серебряной занавеси, только с другой стороны.
- Вот и со мной то же, - сказала она тихо. - Мой... народ тоже не
понимает, что я делаю и почему. Но я знаю, что поступаю правильно, я верю
в это...
- Как я завидую тебе, Сильвара, - прошептал Гилтанас.
И ступил на большой камень, островком торчавший из журчащей,
пенящейся воды. Сильвара, окутанная, как плащом, мокрыми волосами, была не
более чем в нескольких футах.
- Сильвара... - выговорил Гилтанас, и голос его дрогнул. - Есть и еще
причина, по которой я оставил своих. И ты знаешь, в чем дело...
Он протянул ей руку - ладонью вверх.
Сильвара отпрянула и замотала головой, часто дыша.
Гилтанас сделал еще шаг вперед.
- Я люблю тебя, Сильвара, - сказал он тихо. - Мне кажется, ты так
одинока... совсем как я... Ну, пожалуйста, Сильвара... клянусь, тебе
никогда больше не будет одиноко...
И Сильвара нерешительно подала ему руку. Порывистым движением
Гилтанас схватил ее и дернул к себе. Девушка потеряла равновесие, но он
подхватил ее и поставил на камень рядом с собой.
Слишком поздно поняла дикая косуля, что попала в ловушку. И дело было
не в мужских объятиях - захоти она, она легко вырвалась бы из его рук.
Нет. Ловушкой для обоих стала их любовь - глубокая, искренняя и нежная.
Гилтанас чувствовал, как трепетало ее тело, но, заглянув ей в глаза,
понял, что это был трепет страсти, а не испуга. Он взял в ладони ее лицо и
нежно поцеловал. Одной рукой Сильвара все еще придерживала одеяло, но
другая легла ему на плечо. Их губы встретились, и Гилтанас ощутил соленый
привкус слез. Он поспешно выпустил девушку:
- Что ты, Сильвара? Я не хотел...
- Нет, - с трудом прошептала она. - Твоя любовь меня не страшит. Я
плачу о себе... ты не поймешь...
И сама потянулась к нему, робко обнимая его за шею и привлекая к
себе. Он вновь поцеловал ее и почувствовал, что она обнимала его уже двумя
руками: та, что раньше придерживала одеяло, ласкала его лицо.
Серебряный поток подхватил забытое одеяло и унес его в мерцающую
темноту...
6. ПОГОНЯ. ОТЧАЯННЫЙ ПЛАН
На следующий день, около полудня, беглецы достигли верховий реки и
были вынуждены оставить лодки. Мало того, что поток вконец обмелел - вода
бурлила и пенилась, а выше по течению гремели водопады: река брала начало
в горах.
Множество лодок, принадлежавших Каганести, лежало здесь на берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
скользнул прямо по тому месту, где стоял Гилтанас, и юноша мимолетно
спросил себя, - почему она меня не замечает? При ее-то эльфийском
зрении...
Она внезапно повернулась, собираясь бежать от опасности, которую, не
видя, все-таки чувствовала.
Гилтанас наконец обрел дар речи:
- Погоди, Сильвара! Постой! Не бойся. Это я, Гилтанас... - Он говорил
тихо, спокойным голосом, так же, как с той несчастной косулей. - Зря ты
ходишь одна; мало ли...
И Сильвара, изготовившаяся к прыжку, помедлила, стоя наполовину в
лунных лучах, наполовину в спасительной тени. Гилтанас пошел к ней, как на
охоте, продолжая негромко говорить, голосом и взглядом удерживая ее на
месте:
- Поодиночке опасно... Разреши мне побыть здесь с тобой: я так и так
собирался поговорить с тобой, Сильвара. Пожалуйста, не уходи, послушай
меня. Мне очень нужно поговорить с тобой... И я тоже не хочу быть один. Не
бросай меня, Сильвара. Меня и без того все бросили... Не уходи...
Говоря так, он шел к ней осторожным, медленным шагом. Когда же она
пугливо отшатнулась назад, он присел на камень у края воды. Пруд разделял
их, и Сильвара снова помедлила убегать, наблюдая за ним. Она и не пыталась
одеться: ей, напуганной, было не до скромности. Она все еще держала нож
наготове.
В душе Гилтанаса стыд боролся с восхищением. Любая эльфийка
благородного воспитания давно уже валялась бы в обмороке. А ему с самого
начала следовало бы отвести глаза, - но что поделать, если ее красота
положительно околдовала его? Кровь в нем клокотала... Делая над собой
усилие, он продолжал говорить, не зная толком, о чем. И лишь потом
сообразил, что открывал ей сокровеннейшие тайники своего сердца.
- Скажи мне, Сильвара, что вообще я делаю здесь? Я так нужен отцу...
Своему племени... А я здесь, вопреки всем правилам и законам. Мой народ -
в изгнании. И вот я обнаруживаю единственное, что может его спасти - Око
Дракона... и нате вам, тут же рискую жизнью, чтобы отнять Око у эльфов и
вручить людям ради победы в войне, которую они ведут! А ведь это чужая
война, не моя, не моего народа... - И Гилтанас наклонился к девушке, не
спускавшей с него глаз. - Почему, Сильвара? Чего ради я навлек на себя
такое бесчестье? Почему я поступил так со своим племенем?..
Он задержал дыхание: Сильвара оглянулась на спасительную темень
лесов, потом вновь посмотрела на него... Сейчас убежит, с колотящимся
сердцем решил Гилтанас. Но нет, Сильвара медленно опустила руку с ножом. И
такая скорбь была в ее взгляде, что Гилтанас, запоздало смутившись, отвел
глаза.
- Прости меня, Сильвара, - с трудом выговорил он. - Я совсем не хотел
удручать тебя своими несчастьями. Я не понимаю, что мне следует делать. Я
знаю только, что...
- ...что должен сделать это, - закончила она вместо него.
Гилтанас вскинул глаза. Сильвара куталась в потрепанное одеяло. И это
с новой силой раздуло снедавшее его пламя. Ее серебряные волосы,
достигавшие бедер, переливались в лунных лучах, а драное одеяло лишь
подчеркивало нежное серебро кожи...
Гилтанас медленно поднялся и пошел к ней по берегу. Она все еще
держалась у самого края леса, и он чувствовал страх, свернувшийся в ней
подобно тугой пружине. Нож, однако, она все-таки бросила.
- Сильвара, - сказал он. - То, что я сделал, идет вразрез со всеми
законами и обычаями эльфов. Когда сестра поведала мне о задуманном ею
похищении Ока, я ведь мог пойти прямо к отцу. Я мог поднять тревогу. Я
даже мог сам унести Око...
Сильвара придвинулась на шаг ближе к нему, крепко держа свое одеяло.
- Почему же ты этого не сделал? - спросила она тихо.
Гилтанас как раз обходил каменные ступени, по которым в заводь
сбегала речная вода, казавшаяся в лунном свете серебряной занавесью.
- Потому что я знал: мой народ ошибается, а Лорана - права. И Стурм
прав. Отдать Око людям - правильно! Мы тоже должны участвовать в этой
войне. Мой народ неправ. Его обычаи и установления несправедливы. Я
чувствую это сердцем, но разумом поверить никак не могу. И это меня
мучит...
Сильвара медленно шла вдоль берега ему навстречу, тоже приближаясь к
серебряной занавеси, только с другой стороны.
- Вот и со мной то же, - сказала она тихо. - Мой... народ тоже не
понимает, что я делаю и почему. Но я знаю, что поступаю правильно, я верю
в это...
- Как я завидую тебе, Сильвара, - прошептал Гилтанас.
И ступил на большой камень, островком торчавший из журчащей,
пенящейся воды. Сильвара, окутанная, как плащом, мокрыми волосами, была не
более чем в нескольких футах.
- Сильвара... - выговорил Гилтанас, и голос его дрогнул. - Есть и еще
причина, по которой я оставил своих. И ты знаешь, в чем дело...
Он протянул ей руку - ладонью вверх.
Сильвара отпрянула и замотала головой, часто дыша.
Гилтанас сделал еще шаг вперед.
- Я люблю тебя, Сильвара, - сказал он тихо. - Мне кажется, ты так
одинока... совсем как я... Ну, пожалуйста, Сильвара... клянусь, тебе
никогда больше не будет одиноко...
И Сильвара нерешительно подала ему руку. Порывистым движением
Гилтанас схватил ее и дернул к себе. Девушка потеряла равновесие, но он
подхватил ее и поставил на камень рядом с собой.
Слишком поздно поняла дикая косуля, что попала в ловушку. И дело было
не в мужских объятиях - захоти она, она легко вырвалась бы из его рук.
Нет. Ловушкой для обоих стала их любовь - глубокая, искренняя и нежная.
Гилтанас чувствовал, как трепетало ее тело, но, заглянув ей в глаза,
понял, что это был трепет страсти, а не испуга. Он взял в ладони ее лицо и
нежно поцеловал. Одной рукой Сильвара все еще придерживала одеяло, но
другая легла ему на плечо. Их губы встретились, и Гилтанас ощутил соленый
привкус слез. Он поспешно выпустил девушку:
- Что ты, Сильвара? Я не хотел...
- Нет, - с трудом прошептала она. - Твоя любовь меня не страшит. Я
плачу о себе... ты не поймешь...
И сама потянулась к нему, робко обнимая его за шею и привлекая к
себе. Он вновь поцеловал ее и почувствовал, что она обнимала его уже двумя
руками: та, что раньше придерживала одеяло, ласкала его лицо.
Серебряный поток подхватил забытое одеяло и унес его в мерцающую
темноту...
6. ПОГОНЯ. ОТЧАЯННЫЙ ПЛАН
На следующий день, около полудня, беглецы достигли верховий реки и
были вынуждены оставить лодки. Мало того, что поток вконец обмелел - вода
бурлила и пенилась, а выше по течению гремели водопады: река брала начало
в горах.
Множество лодок, принадлежавших Каганести, лежало здесь на берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128