Тика только посмеялась. Ее танец имел
бешеный успех; выручка возросла столь заметно, что Рейстлин без разговоров
включил ее в представление.
Обнаружив, что наметившееся разнообразие пришлось публике по вкусу,
маг разразился новыми идеями. Несмотря на девичье смущение Карамона,
отчаянно красневшего богатыря заставили демонстрировать перед зрителями
чудеса силы, причем в качестве коронного номера он одной рукой поднимал
далеко не худенького Уильяма над головой. Танису пришлось потрясти публику
эльфийской способностью видеть в темноте. Но даже и Рейстлин удивился,
когда однажды вечером, когда он подсчитывал выручку, к нему подошла
Золотая Луна.
- Я бы спела во время следующего представления, - сказала она.
С трудом веря собственным ушам, маг повернулся к Речному Ветру, и
варвар неохотно кивнул.
- Твой голос обладает удивительными свойствами, - сказал Рейстлин,
ссыпая деньги в мешочек и плотно затягивая тесемку. - Насколько я помню,
прошлый раз мы слышали твое пение в "Последнем Приюте". Тогда оно стронуло
такую лавину...
Золотая Луна невольно покраснела, припоминая песню, благодаря которой
они с Речным Ветром и познакомились со спутниками. Ее муж положил руку ей
на плечо.
- Пошли! - резко проговорил он, зло глядя на Рейстлина. - Я тебя
предупреждал...
Но Золотая Луна лишь упрямо тряхнула головой и знакомым повелительным
движением вскинула подбородок.
- Я буду петь, - сказала она спокойно. - А Речной Ветер будет мне
аккомпанировать. Я сочинила песню...
- Отлично, - кивнул маг, убирая мешочек с деньгами. - Попробуем.
...В "Свинье и Свистке" было не протолкнуться. Зрители собрались
самые разнообразные: маленькие дети и их родители, моряки, дракониды,
гоблины и несколько кендеров, в присутствии которых все прочие то и дело
хватались за кошельки. Уильям и двое его помощников сбились с ног, разнося
еду и напитки. Потом началось представление.
Публика восторженно встретила Рейстлиновы вертящиеся монетки, до слез
хохотала над иллюзорным поросенком, лихо отплясывавшим на стойке бара, и в
ужасе вскочила с мест, когда в окно с грохотом вломился исполинский
тролль. Откланявшись, маг удалился передохнуть. Его сменила Тика, и
зрители, в особенности дракониды, шумно приветствовали ее, стуча кружками
по столам.
Потом перед ними появилась Золотая Луна, одетая в простое голубое
платье. Бледно-золотые волосы окутывали ее плечи, словно водопад,
мерцающий в лунных лучах. Зрители мгновенно притихли. Золотая Луна молча
села на стул, установленный на спешно сооруженном Уильямом возвышении. И
так она была прекрасна, что публика ни единым шепотом не нарушала
торжественной тишины. Все ждали чего-то необыкновенного.
Речной Ветер сел на пол у ее ног. Поднес к губам собственноручно
вырезанную флейту - и заиграл, и спустя несколько мгновений с голосом
флейты сплелся голос Золотой Луны. Слова ее песни были незамысловаты,
мелодия - прелестна и гармонична, причем то и другое запоминалось
удивительно легко, как бы само собой. Однако Танис после первого же
куплета обменялся тревожными взглядами с Карамоном, а Рейстлин, сидевший
около полуэльфа, схватил его за руку.
- Вот этого-то я и боялся! - прошипел маг. - Что сейчас будет...
- А может, как раз ничего и не будет, - сказал Танис, внимательно
приглядевшись к толпе. - Посмотри на них!
А посмотреть было на что. Женщины склонили головы на плечи мужьям;
притихшие дети, и те смотрели только на жрицу. Что же до драконидов, их,
казалось, сковывали некие чары: так иногда музыка завораживает кровожадных
зверей. И только гоблины, скучая, шаркали ножищами. Но и они, до смерти
боясь драконидов, протестовать не решались.
Золотая Луна пела о древних Богах. И о том, как Боги наслали на Кринн
Катаклизм, наказывая Короля-Жреца Истара, да и весь народ, за гордыню. Она
пела об ужасе той ночи и еще многих, последовавших за первой. Она
напоминала слушателям о том, как, почувствовав себя покинутыми, народы
обратились к ложным Богам. Завершалась же песня вестью надежды: истинные
Боги вовсе не отвернулись от Кринна, они лишь ждали, чтобы хоть кто-нибудь
услышал их голос...
Вот умолкла Золотая Луна, стих жалобный плач флейты, и большинство
слушателей встряхнулось, словно пробуждаясь от недолгого, но невыразимо
прекрасного сна. Когда впоследствии их расспрашивали об услышанной песне,
мало кто мог толком ответить.
Дракониды как ни в чем не бывало заказывали пива; гоблины громко
требовали, чтобы вышла Тика и сплясала по новой. Но Танис замечал там и
сям лица, на которых еще лежал отсвет только что услышанной песни.
Полуэльф не особенно удивился, когда к Золотой Луне робко подошла молодая
темнокожая женщина.
- Прости за назойливость, госпожа, - достиг ушей Таниса ее голос. -
Твоя песня растревожила мою душу Я... я хотела бы побольше узнать о
древних Богах... об их учении...
Золотая Луна улыбнулась ей и ответила:
- Приходи ко мне завтра. Я научу тебя всему, что знаю сама.
Так мало-помалу начала распространяться по свету благая весть истины.
К тому времени, когда спутники покинули Порт-Балифор, медальоны Мишакаль,
Богини-Целительницы, вослед Золотой Луне стала носить та молодая женщина,
юноша с тихим голосом и еще несколько человек. В глубокой тайне разошлись
они из Порт-Балифора в разные стороны, возжигая во тьме светочи надежды...
К концу месяца друзья разбогатели настолько, что смогли позволить
себе купить фургон с упряжкой лошадей, припасы в дорогу и верховых коней.
Оставшиеся деньги были отложены на оплату проезда до Санкриста на корабле.
Предполагалось также пополнить казну по дороге, выступая в сельских
поселениях между Порт-Балифором и Устричным.
Алый Маг покидал Порт-Балифор перед самым праздником Середины Зимы, и
провожать его явился чуть не весь город. Добротный фургончик вместил не
только костюмы, съестные припасы на два месяца и бочонок эля, подаренный
Уильямом, - в нем нашлось место еще и для Рейстлина, собиравшегося
путешествовать и спать в повозке. Там же хранились и пестрые полосатые
палатки, которые должны были приютить остальных.
Танис только качал головой: ну и видок! Уж чего-чего с ними не
приключалось, но это превосходило всякое вероятие. Танис посмотрел на
Рейстлина: тот сидел рядом с братом, правившим лошадьми. Одеяние мага,
усыпанное алыми блестками, так и горело на ярком зимнем солнце. Ссутулив
хилые плечи - его донимал ветер, - Рейстлин смотрел прямо вперед, храня
таинственный вид, страшно нравившийся толпе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
бешеный успех; выручка возросла столь заметно, что Рейстлин без разговоров
включил ее в представление.
Обнаружив, что наметившееся разнообразие пришлось публике по вкусу,
маг разразился новыми идеями. Несмотря на девичье смущение Карамона,
отчаянно красневшего богатыря заставили демонстрировать перед зрителями
чудеса силы, причем в качестве коронного номера он одной рукой поднимал
далеко не худенького Уильяма над головой. Танису пришлось потрясти публику
эльфийской способностью видеть в темноте. Но даже и Рейстлин удивился,
когда однажды вечером, когда он подсчитывал выручку, к нему подошла
Золотая Луна.
- Я бы спела во время следующего представления, - сказала она.
С трудом веря собственным ушам, маг повернулся к Речному Ветру, и
варвар неохотно кивнул.
- Твой голос обладает удивительными свойствами, - сказал Рейстлин,
ссыпая деньги в мешочек и плотно затягивая тесемку. - Насколько я помню,
прошлый раз мы слышали твое пение в "Последнем Приюте". Тогда оно стронуло
такую лавину...
Золотая Луна невольно покраснела, припоминая песню, благодаря которой
они с Речным Ветром и познакомились со спутниками. Ее муж положил руку ей
на плечо.
- Пошли! - резко проговорил он, зло глядя на Рейстлина. - Я тебя
предупреждал...
Но Золотая Луна лишь упрямо тряхнула головой и знакомым повелительным
движением вскинула подбородок.
- Я буду петь, - сказала она спокойно. - А Речной Ветер будет мне
аккомпанировать. Я сочинила песню...
- Отлично, - кивнул маг, убирая мешочек с деньгами. - Попробуем.
...В "Свинье и Свистке" было не протолкнуться. Зрители собрались
самые разнообразные: маленькие дети и их родители, моряки, дракониды,
гоблины и несколько кендеров, в присутствии которых все прочие то и дело
хватались за кошельки. Уильям и двое его помощников сбились с ног, разнося
еду и напитки. Потом началось представление.
Публика восторженно встретила Рейстлиновы вертящиеся монетки, до слез
хохотала над иллюзорным поросенком, лихо отплясывавшим на стойке бара, и в
ужасе вскочила с мест, когда в окно с грохотом вломился исполинский
тролль. Откланявшись, маг удалился передохнуть. Его сменила Тика, и
зрители, в особенности дракониды, шумно приветствовали ее, стуча кружками
по столам.
Потом перед ними появилась Золотая Луна, одетая в простое голубое
платье. Бледно-золотые волосы окутывали ее плечи, словно водопад,
мерцающий в лунных лучах. Зрители мгновенно притихли. Золотая Луна молча
села на стул, установленный на спешно сооруженном Уильямом возвышении. И
так она была прекрасна, что публика ни единым шепотом не нарушала
торжественной тишины. Все ждали чего-то необыкновенного.
Речной Ветер сел на пол у ее ног. Поднес к губам собственноручно
вырезанную флейту - и заиграл, и спустя несколько мгновений с голосом
флейты сплелся голос Золотой Луны. Слова ее песни были незамысловаты,
мелодия - прелестна и гармонична, причем то и другое запоминалось
удивительно легко, как бы само собой. Однако Танис после первого же
куплета обменялся тревожными взглядами с Карамоном, а Рейстлин, сидевший
около полуэльфа, схватил его за руку.
- Вот этого-то я и боялся! - прошипел маг. - Что сейчас будет...
- А может, как раз ничего и не будет, - сказал Танис, внимательно
приглядевшись к толпе. - Посмотри на них!
А посмотреть было на что. Женщины склонили головы на плечи мужьям;
притихшие дети, и те смотрели только на жрицу. Что же до драконидов, их,
казалось, сковывали некие чары: так иногда музыка завораживает кровожадных
зверей. И только гоблины, скучая, шаркали ножищами. Но и они, до смерти
боясь драконидов, протестовать не решались.
Золотая Луна пела о древних Богах. И о том, как Боги наслали на Кринн
Катаклизм, наказывая Короля-Жреца Истара, да и весь народ, за гордыню. Она
пела об ужасе той ночи и еще многих, последовавших за первой. Она
напоминала слушателям о том, как, почувствовав себя покинутыми, народы
обратились к ложным Богам. Завершалась же песня вестью надежды: истинные
Боги вовсе не отвернулись от Кринна, они лишь ждали, чтобы хоть кто-нибудь
услышал их голос...
Вот умолкла Золотая Луна, стих жалобный плач флейты, и большинство
слушателей встряхнулось, словно пробуждаясь от недолгого, но невыразимо
прекрасного сна. Когда впоследствии их расспрашивали об услышанной песне,
мало кто мог толком ответить.
Дракониды как ни в чем не бывало заказывали пива; гоблины громко
требовали, чтобы вышла Тика и сплясала по новой. Но Танис замечал там и
сям лица, на которых еще лежал отсвет только что услышанной песни.
Полуэльф не особенно удивился, когда к Золотой Луне робко подошла молодая
темнокожая женщина.
- Прости за назойливость, госпожа, - достиг ушей Таниса ее голос. -
Твоя песня растревожила мою душу Я... я хотела бы побольше узнать о
древних Богах... об их учении...
Золотая Луна улыбнулась ей и ответила:
- Приходи ко мне завтра. Я научу тебя всему, что знаю сама.
Так мало-помалу начала распространяться по свету благая весть истины.
К тому времени, когда спутники покинули Порт-Балифор, медальоны Мишакаль,
Богини-Целительницы, вослед Золотой Луне стала носить та молодая женщина,
юноша с тихим голосом и еще несколько человек. В глубокой тайне разошлись
они из Порт-Балифора в разные стороны, возжигая во тьме светочи надежды...
К концу месяца друзья разбогатели настолько, что смогли позволить
себе купить фургон с упряжкой лошадей, припасы в дорогу и верховых коней.
Оставшиеся деньги были отложены на оплату проезда до Санкриста на корабле.
Предполагалось также пополнить казну по дороге, выступая в сельских
поселениях между Порт-Балифором и Устричным.
Алый Маг покидал Порт-Балифор перед самым праздником Середины Зимы, и
провожать его явился чуть не весь город. Добротный фургончик вместил не
только костюмы, съестные припасы на два месяца и бочонок эля, подаренный
Уильямом, - в нем нашлось место еще и для Рейстлина, собиравшегося
путешествовать и спать в повозке. Там же хранились и пестрые полосатые
палатки, которые должны были приютить остальных.
Танис только качал головой: ну и видок! Уж чего-чего с ними не
приключалось, но это превосходило всякое вероятие. Танис посмотрел на
Рейстлина: тот сидел рядом с братом, правившим лошадьми. Одеяние мага,
усыпанное алыми блестками, так и горело на ярком зимнем солнце. Ссутулив
хилые плечи - его донимал ветер, - Рейстлин смотрел прямо вперед, храня
таинственный вид, страшно нравившийся толпе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128