Даже не делая попыток добить солдата, он наступил на тело ногой и извлек свое оружие. Округлившимися от изумления глазами Вентис глядел, как его спаситель возвращается опираясь на посох. Посох, а не меч… Да, только необыкновенно могущественный маг может проделывать все это, да еще так непринужденно, с таким спокойствием. Подходящий учитель для беглеца, объявленного вне закона…
– Итак, ученик, – спокойно глядя на Вентиса сверху вниз, объявил колдун, – свидетелей, как видишь, нет. И ты тоже не выдашь меня…
Вентис что-то залепетал, что, дескать, он не… он никогда… но маг продолжил, как ни в чем не бывало, не слушая юноши:
– …Потому что ты только что в одиночку уложил пятерых солдат и Изумруда – мага не из последних… Стало быть, ты не только дерзок, но и опасен. Тебя больше не станут ловить, а просто прикончат без разговоров – если дашь застигнуть себя врасплох. И поскольку сразу прикончат – ты никак не успеешь меня выдать. Надеюсь, ты меня понял. Ну что, пойдем?
Вентис с трудом встал на дрожащие ноги и поплелся следом за своим странным спасителем. Странным – не то слово, этот человек был завораживающе загадочен. Вскоре он увлек Вентиса с тракта в сторону и они побрели, спотыкаясь, по перепаханному полю – начавшаяся метель заметала их следы. Колдун шел уверенно, видимо он хорошо знал окрестности – путники пересекли поле, затем небольшой лесок и когда Вентис был уже готов упасть в изнеможении (и будь что будет!), наставник указал ему на чернеющие в отдалении дымки:
– Давай, дружок, еще немного. Там в деревне отдохнем… Да, я ведь еще не назвался – звать меня Керкес, Керкес-дорожник. А тебя?
– Томен…
– Надеюсь, у тебя хватило ума не называть мне свое настоящее имя? И почему-то ты мне кажешься знакомым…
– Мы встречались как-то… – Вентис теперь действительно что-то припомнил. – В Гонзоре. Там мой прежний… Э-э-э… – Вентис замолк.
– Эй, эй! – прикрикнул путник, отворачиваясь от ветра, несущего колючие снежинки, – скрытничай, да знай меру. Я прекрасно помню, что было со мной в Гонзоре три года назад. Да, три года, раньше я не мог тебя встретить, ибо ты юн. Гельда-колдун тогда сманил моего ученика, Сарнака ок-Как-его-там… Хороший парень, но с амбициями… Впрочем и ты, кажется, таков – но ты вне закона… И, значит, ты был в учениках у Гельды… Ладно, идем…
Вечером Вентис наслаждался едой и теплом, которые его новый наставник заработал, дав представление местным крестьянам. Представление было так себе – блеск и мишура, много ярких искр, шума и треска. Больше фокусов и ловкости рук, чем истинной магии. Вентис вновь был поражен – и это великий маг, запросто разделавшийся на дороге с целым отрядом? Это несравненный тавматург и воитель, носящий двуручный меч под видом посоха и сумевший вернуть удар Изумруду? Да такой колдун может наслаждаться роскошью и всеми благами цивилизации в каком-нибудь большом городе, или в замке важного вельможи, а не показывать фокусы крестьянам за убогий кров и миску каши… Непостижимо!
ГЛАВА 30
Остров Римбан медленно рос на горизонте – полузанесенная снегом гора за пеленой из колючих снежинок. «Нивга» вошла в бухту и остановилась у каменной дамбы, выполнявшей роль причала. Там уже стояло несколько драккаров. Викинги и их пассажир не торопясь сошли на берег – гостей никто не встречал, ибо если пожаловал ты на колдовской остров Римбан – значит так тому и быть. Все одной тесной кучкой двинулись в поселок. Когда они уже подходили к первым постройкам, Никлис, шедший впереди, обернулся и тронул Ингви за рукав:
– У причала стоял среди прочих и «Змей Агил» конунга Хольна. Вернулись они, слышь-ка, твое демонское. Так, может статься, и Моррик Черный Щит здесь.
Ингви кивнул – чему быть, того не миновать.
Путники проследовали по безлюдной улице (если, конечно, можно считать улицей пространство между глухими, лишенными окон, стенами неуклюжих построек) и подошли к самому большому дому. Никлис пробормотал: «Ну, Гилфинг-отче, благослови» – и толкнул дверь. Нутро здания встретило их криком, стуком и теплым смрадом десятков немытых тел. В дальнем углу ярко пылал огромный очаг, над огнем жарилось несколько овечьих туш, а за столом восседали сами немытые тела – около сотни мужиков, пьяных и веселых. Никлис поклонился и громко произнес:
– Добро вам, удальцы, Морского царя любимые сыны!
Вслед за ним поклонились и все вошедшие. Воины прервали застолье и поглядели на вновь прибывших. Сидящий в центре здоровенный мужчина с заметной плешью встал и откинул за спину косички, сплетенные из остатков шевелюры.
– Ой-ей… – тихо протянул Никлис, – ну все здесь…
– Ага, – заявил плешивый, – никак Никир-викинг почтил наш пир… И Биги здесь, и другие рожи мне знакомы. Может, вы пожаловали за своей долей в риодненской добыче после того, как трусливо сбежали из устья той речки. Бросили вашего конунга…
При этом один из сидевших спиной к двери встал и обернулся, Ингви успел рассмотреть только свежий чудовищный шрам, пересекавший его лицо от правого виска к левому углу губы и теряющийся затем в бороде («Это Моррик – который встал-то» – шепнул Биги).
– А мы не бросили конунга, слышь-ка, многославный Хольн, – спокойно отвечал Никлис, – мы к другому конунгу перешли, вот к этому славному Ингви. И с ним на Каменную Пристань ударили. Побили тамошнее мужичье и добычу взяли добрую. Теперь вот сюда, на Римбан по обычаю явились. Долю, слышь-ка, положенную оставить, Морскому царю за удачу хвалу воздать…
Хольн задумался, переваривая слова медлинга. Задуматься было над чем – нападать на риодненскую столицу еще не рисковал ни один викинг. Зато Моррик задумываться не стал, он выбрался из-за стола и заорал:
– Предатель! Предатели все! Бросили в бою! Из-за вас, черви!
– Постой-ка, Моррик, – осадил его Хольн, как ни странно берсерк мгновенно утих, – воин имеет право уйти к другому конунгу. Но не в бою, а, Никир? Ты из чужеземцев, но уж настолько наш обычай знаешь. Уйти ты мог не в бою.
– Да разве это бой, – развел руками Никлис, – с риодненцами, говорю – разве это бой? Драчка малая… Ежели бы мой конунг спьяну с кем задрался, а я бы к другому ушел – разве есть вина в этом?
Хольн опять задумался, а Никлис шепнул, обращаясь к Ингви: «Тут я их уел, ни один викинг не скажет, что с риодненцами тяжко было биться».
– Ты, медлинг Никир, хитрец… Знаешь, на чем гордых воинов поймать. Но я, Хольн Плешивый, – здоровяк горделиво выпрямился, – я-то могу сказать – драка ли, бой ли, а нам пришлось туго. Я скажу, потому что знаю – никто меня трусом не назовет, если я признаю, что в этот раз мы едва превозмогли южан. И потери были таковы, что мы в их земли не решились соваться. И добыча была – только то, что с мертвецов сняли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Итак, ученик, – спокойно глядя на Вентиса сверху вниз, объявил колдун, – свидетелей, как видишь, нет. И ты тоже не выдашь меня…
Вентис что-то залепетал, что, дескать, он не… он никогда… но маг продолжил, как ни в чем не бывало, не слушая юноши:
– …Потому что ты только что в одиночку уложил пятерых солдат и Изумруда – мага не из последних… Стало быть, ты не только дерзок, но и опасен. Тебя больше не станут ловить, а просто прикончат без разговоров – если дашь застигнуть себя врасплох. И поскольку сразу прикончат – ты никак не успеешь меня выдать. Надеюсь, ты меня понял. Ну что, пойдем?
Вентис с трудом встал на дрожащие ноги и поплелся следом за своим странным спасителем. Странным – не то слово, этот человек был завораживающе загадочен. Вскоре он увлек Вентиса с тракта в сторону и они побрели, спотыкаясь, по перепаханному полю – начавшаяся метель заметала их следы. Колдун шел уверенно, видимо он хорошо знал окрестности – путники пересекли поле, затем небольшой лесок и когда Вентис был уже готов упасть в изнеможении (и будь что будет!), наставник указал ему на чернеющие в отдалении дымки:
– Давай, дружок, еще немного. Там в деревне отдохнем… Да, я ведь еще не назвался – звать меня Керкес, Керкес-дорожник. А тебя?
– Томен…
– Надеюсь, у тебя хватило ума не называть мне свое настоящее имя? И почему-то ты мне кажешься знакомым…
– Мы встречались как-то… – Вентис теперь действительно что-то припомнил. – В Гонзоре. Там мой прежний… Э-э-э… – Вентис замолк.
– Эй, эй! – прикрикнул путник, отворачиваясь от ветра, несущего колючие снежинки, – скрытничай, да знай меру. Я прекрасно помню, что было со мной в Гонзоре три года назад. Да, три года, раньше я не мог тебя встретить, ибо ты юн. Гельда-колдун тогда сманил моего ученика, Сарнака ок-Как-его-там… Хороший парень, но с амбициями… Впрочем и ты, кажется, таков – но ты вне закона… И, значит, ты был в учениках у Гельды… Ладно, идем…
Вечером Вентис наслаждался едой и теплом, которые его новый наставник заработал, дав представление местным крестьянам. Представление было так себе – блеск и мишура, много ярких искр, шума и треска. Больше фокусов и ловкости рук, чем истинной магии. Вентис вновь был поражен – и это великий маг, запросто разделавшийся на дороге с целым отрядом? Это несравненный тавматург и воитель, носящий двуручный меч под видом посоха и сумевший вернуть удар Изумруду? Да такой колдун может наслаждаться роскошью и всеми благами цивилизации в каком-нибудь большом городе, или в замке важного вельможи, а не показывать фокусы крестьянам за убогий кров и миску каши… Непостижимо!
ГЛАВА 30
Остров Римбан медленно рос на горизонте – полузанесенная снегом гора за пеленой из колючих снежинок. «Нивга» вошла в бухту и остановилась у каменной дамбы, выполнявшей роль причала. Там уже стояло несколько драккаров. Викинги и их пассажир не торопясь сошли на берег – гостей никто не встречал, ибо если пожаловал ты на колдовской остров Римбан – значит так тому и быть. Все одной тесной кучкой двинулись в поселок. Когда они уже подходили к первым постройкам, Никлис, шедший впереди, обернулся и тронул Ингви за рукав:
– У причала стоял среди прочих и «Змей Агил» конунга Хольна. Вернулись они, слышь-ка, твое демонское. Так, может статься, и Моррик Черный Щит здесь.
Ингви кивнул – чему быть, того не миновать.
Путники проследовали по безлюдной улице (если, конечно, можно считать улицей пространство между глухими, лишенными окон, стенами неуклюжих построек) и подошли к самому большому дому. Никлис пробормотал: «Ну, Гилфинг-отче, благослови» – и толкнул дверь. Нутро здания встретило их криком, стуком и теплым смрадом десятков немытых тел. В дальнем углу ярко пылал огромный очаг, над огнем жарилось несколько овечьих туш, а за столом восседали сами немытые тела – около сотни мужиков, пьяных и веселых. Никлис поклонился и громко произнес:
– Добро вам, удальцы, Морского царя любимые сыны!
Вслед за ним поклонились и все вошедшие. Воины прервали застолье и поглядели на вновь прибывших. Сидящий в центре здоровенный мужчина с заметной плешью встал и откинул за спину косички, сплетенные из остатков шевелюры.
– Ой-ей… – тихо протянул Никлис, – ну все здесь…
– Ага, – заявил плешивый, – никак Никир-викинг почтил наш пир… И Биги здесь, и другие рожи мне знакомы. Может, вы пожаловали за своей долей в риодненской добыче после того, как трусливо сбежали из устья той речки. Бросили вашего конунга…
При этом один из сидевших спиной к двери встал и обернулся, Ингви успел рассмотреть только свежий чудовищный шрам, пересекавший его лицо от правого виска к левому углу губы и теряющийся затем в бороде («Это Моррик – который встал-то» – шепнул Биги).
– А мы не бросили конунга, слышь-ка, многославный Хольн, – спокойно отвечал Никлис, – мы к другому конунгу перешли, вот к этому славному Ингви. И с ним на Каменную Пристань ударили. Побили тамошнее мужичье и добычу взяли добрую. Теперь вот сюда, на Римбан по обычаю явились. Долю, слышь-ка, положенную оставить, Морскому царю за удачу хвалу воздать…
Хольн задумался, переваривая слова медлинга. Задуматься было над чем – нападать на риодненскую столицу еще не рисковал ни один викинг. Зато Моррик задумываться не стал, он выбрался из-за стола и заорал:
– Предатель! Предатели все! Бросили в бою! Из-за вас, черви!
– Постой-ка, Моррик, – осадил его Хольн, как ни странно берсерк мгновенно утих, – воин имеет право уйти к другому конунгу. Но не в бою, а, Никир? Ты из чужеземцев, но уж настолько наш обычай знаешь. Уйти ты мог не в бою.
– Да разве это бой, – развел руками Никлис, – с риодненцами, говорю – разве это бой? Драчка малая… Ежели бы мой конунг спьяну с кем задрался, а я бы к другому ушел – разве есть вина в этом?
Хольн опять задумался, а Никлис шепнул, обращаясь к Ингви: «Тут я их уел, ни один викинг не скажет, что с риодненцами тяжко было биться».
– Ты, медлинг Никир, хитрец… Знаешь, на чем гордых воинов поймать. Но я, Хольн Плешивый, – здоровяк горделиво выпрямился, – я-то могу сказать – драка ли, бой ли, а нам пришлось туго. Я скажу, потому что знаю – никто меня трусом не назовет, если я признаю, что в этот раз мы едва превозмогли южан. И потери были таковы, что мы в их земли не решились соваться. И добыча была – только то, что с мертвецов сняли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79