Увидев Никлиса, он полез обниматься с низкорослым коренастым медлингом, громким хриплым голосом ревя:
– Здорово, Никир-викинг, здорово, богатырь славный! А я уж тебя ждал, ждал… Всем молодцам, лихим мореходам от ворот поворот – мы Никира ждем! Зима же вовсю, а тебя нет… Ну говори, где побывал, из каких стран-краев добычу привез. Эгей, молодцы, – хозяин обернулся к молодым парням, что тоже вышли на берег, – давайте живо готовьте пир. Славных гостей Морской царь послал!
– Постой, погоди, Ротмар-бонд, – попытался освободиться из медвежьих объятий Никлис, не я на корабле нашем главный. Вот, погляди, хозяин – потом твои внуки станут сказывать, что гостевал на этом дворе Ингви-конунг Черный Меч. Герой, каких еще на островах не видывали.
Ротмар выпустил Никлиса (тот принялся потирать помятые плечи) и обернулся к Ингви. Оглядев неказистую фигуру гостя, он, наконец объявил:
– Ежели бы не ты, Никир-викинг, а кто другой мне сказал… Тебе, может, и поверю, что этот конунг – герой великий, – тут его взгляд упал на меха, приготовленные в качестве дара заранее и теперь преподносимые ему викингом по имени Биги, – хотя, пожалуй, ты и не врешь…
* * *
Дальше все пошло своим чередом – «как в лучших домах». Подгоняемые Ротмаром домочадцы принялись готовить праздничный пир. По всему подворью шла веселая суета и суматоха. Ингви, пользуясь тем, что хозяин при деле, исподволь принялся расспрашивать Никлиса. Тот охотно пояснил, что у хозяина два сына. Старший – уже давно женат и живет отдельно на соседнем острове как самостоятельный хозяин. Младший – проказник и обормот, умудрившийся «обрюхатить», как выразился Никлис, дочку лендрманна, теперь в бегах и теперь видно стал на зимовку где-то со своим морским конунгом. Ясно дело, он боится показаться дома, хотя и обещал жениться на девке и признать ребенка, но лендрманн Вигит Лорги сгоряча заломил «за срам» такую виру, что сам теперь жалеет. Не скоро вернется будущий зятек, не скоро бухнется в ноги обиженному родителю невесты. Потому что не скоро сможет собрать выкуп… Те плечистые парни, которые вышли на берег встречать «Нивгу» – работники, а со стариком живет из детей только дочка. Вскоре Никлис показал ее чужеземцам – высокую статную девицу. Телом она пошла в отца, крепкая и по виду очень сильная, а светлые, нечастые среди северян, волосы – унаследовала от матери. Еще Ингви обратил внимание, что здешние мужчины не заплетают кос, а стягивают шевелюру в хвост на затылке.
– Так это только викинги заплетают, – пояснил Никлис, – а я вот и вовсе патлы стригу прилично.
И подергал себя за волосы. Ингви тут же спросил:
– Да я вообще смотрю, ты не больно стараешься на викинга походить. И Гилфинга все поминаешь – это что, по привычке?
– Да как сказать, – замялся альдиец, – я ведь и посвящение младенцем прошел, и все такое прочее, что у нас в Альде было положено… Ну и как-то… Верую, как и верил, – твердо заключил он.
– Да ну? А ведь Морского царя ты своими глазами видел. А Гилфинга, думаю, вряд ли.
– Так ведь… Это… Гилфинг, отец наш – сам по себе, а Морской, слышь-ка, царь – опричь него тоже сам… И тот себе есть, и этот… тоже.
– А любого попа спросить – он тебе объяснит, что Морской царь – это поганый вымысел. Как быть?
– Вот что, твое демонское, – решительно начал Никлис, но замялся, видимо, не зная, что отвечать…
Выручил медлинга хозяин, громогласно пригласив гостей к столу. Пир был подготовлен богатый – по здешним меркам. Стол ломился от мясных и рыбных блюд, кувшинов с пивом местного производства, а также здоровенных караваев хлеба. Хозяин щедростью угощения старался продемонстрировать гостям свою приязнь – дары, подготовленные Никлисом, были достаточно щедрыми.
Начали застолье в весьма быстром темпе – и гости-северяне, и хозяева жадно пили, заглатывали мясо огромными кусками. Вскоре слегка захмелевший Ротмар принялся хвастаться своими похождениями в бытность викингом. Ясное дело, в те времена все было иначе, чем теперь – и мечи звенели громче на бранном поле, и добычу брали побогаче… Должно быть, неказистый вид конунга Ингви и его дружины расстроил бонда, твердо знавшего, как должен выглядеть настоящий герой. Его брюзжание становилось все противнее. Кендаг не реагировал, равнодушно попивая кислое пиво, Филька ухмылялся – его происходящее забавляло, Ингви тоже сохранял спокойствие – не выдержала только Ннаонна:
– А тебе что – показалось, что мы мало отвалили даров из нашей добычи? – вампиресса последнее время частенько бывала не в духе, теперь ее раздражение вырвалось наружу, – так ты скажи, мы добавим!
Ротмар, с трудом привстав, обернулся к девушке:
– И кто тут у меня в дому пищит? Не иначе комар…
– А вот сейчас ка-ак… – Ннаонна замахнулась, но Ингви схватил ее за руку и удержал, поскольку вампиресса уже примерилась запустить в хозяина здоровенной костью, подхваченной со стола.
Зато Ротмара удержать было некому:
– Чего? Мне? За моим столом? В моем до-оме? – орал бонд. – Ах ты мальчишка!
– Я девочка, дурак!
* * *
Поселок рода Лан-Анар облетела ужасная весть – в Черной Башне у Драконьего Камня вновь объявился колдун Анра-Зидвер, кошмар из отдаленного прошлого ожил! Лэрд Каст Дой-Лан-Анар собрал отряд мужчин для того, чтобы наведаться к Башне и убедиться, что мальчишка Перт, несший Анра-Зидверскую стражу, не напутал. Понятно, что мальчишке, объявись он с таким известием сам по себе, просто надрали бы уши, чтобы неповадно было впредь мутить воду, но купец Агал тоже слыхал в городе об ужасном колдуне. Значит лэрду предстояло убедиться лично, что именно творится в его владениях.
Лэрд – это не мелкая сошка какая-нибудь. По закону он приравнивается к рыцарю и имеет право требовать аудиенции у принца, вкушать яства с ним за столом и вызывать на поединки дворян – так-то. Поэтому собирался Каст долго и тщательно. Посланные им гонцы уже привели двадцать мужчин, которым предстояло сопровождать лэрда, они стояли кучкой перед входом в его башню, топтались, согревая ноги и негромко переговариваясь. Из обрамленных бородами ртов вырывались струйки пара – холодно. Наконец на пороге появился сам лэрд. Достаточно было одного взгляда на него, чтобы понять – он здесь главный, он вождь. Высокий, осанистый, в ладно сшитых одеждах из ослепительно-белых шкур, чистоту цвета которых оттеняет черная, как смоль, тщательно расчесанная борода. На груди, под бородой – золотая цепь лэрда, на поясе – меч в тяжелых ножнах, за пояс заткнут топорик. Хорош лэрд! Над толпой прокатился гул голосов – мужчины нестройно приветствовали своего вождя.
– Ну что, мужи Лан-Анара, – не отвечая на приветствие, промолвил лэрд, – пойдем, что ли…
И, пройдя насквозь кучку уважительно расступающихся мужчин, зашагал по улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Здорово, Никир-викинг, здорово, богатырь славный! А я уж тебя ждал, ждал… Всем молодцам, лихим мореходам от ворот поворот – мы Никира ждем! Зима же вовсю, а тебя нет… Ну говори, где побывал, из каких стран-краев добычу привез. Эгей, молодцы, – хозяин обернулся к молодым парням, что тоже вышли на берег, – давайте живо готовьте пир. Славных гостей Морской царь послал!
– Постой, погоди, Ротмар-бонд, – попытался освободиться из медвежьих объятий Никлис, не я на корабле нашем главный. Вот, погляди, хозяин – потом твои внуки станут сказывать, что гостевал на этом дворе Ингви-конунг Черный Меч. Герой, каких еще на островах не видывали.
Ротмар выпустил Никлиса (тот принялся потирать помятые плечи) и обернулся к Ингви. Оглядев неказистую фигуру гостя, он, наконец объявил:
– Ежели бы не ты, Никир-викинг, а кто другой мне сказал… Тебе, может, и поверю, что этот конунг – герой великий, – тут его взгляд упал на меха, приготовленные в качестве дара заранее и теперь преподносимые ему викингом по имени Биги, – хотя, пожалуй, ты и не врешь…
* * *
Дальше все пошло своим чередом – «как в лучших домах». Подгоняемые Ротмаром домочадцы принялись готовить праздничный пир. По всему подворью шла веселая суета и суматоха. Ингви, пользуясь тем, что хозяин при деле, исподволь принялся расспрашивать Никлиса. Тот охотно пояснил, что у хозяина два сына. Старший – уже давно женат и живет отдельно на соседнем острове как самостоятельный хозяин. Младший – проказник и обормот, умудрившийся «обрюхатить», как выразился Никлис, дочку лендрманна, теперь в бегах и теперь видно стал на зимовку где-то со своим морским конунгом. Ясно дело, он боится показаться дома, хотя и обещал жениться на девке и признать ребенка, но лендрманн Вигит Лорги сгоряча заломил «за срам» такую виру, что сам теперь жалеет. Не скоро вернется будущий зятек, не скоро бухнется в ноги обиженному родителю невесты. Потому что не скоро сможет собрать выкуп… Те плечистые парни, которые вышли на берег встречать «Нивгу» – работники, а со стариком живет из детей только дочка. Вскоре Никлис показал ее чужеземцам – высокую статную девицу. Телом она пошла в отца, крепкая и по виду очень сильная, а светлые, нечастые среди северян, волосы – унаследовала от матери. Еще Ингви обратил внимание, что здешние мужчины не заплетают кос, а стягивают шевелюру в хвост на затылке.
– Так это только викинги заплетают, – пояснил Никлис, – а я вот и вовсе патлы стригу прилично.
И подергал себя за волосы. Ингви тут же спросил:
– Да я вообще смотрю, ты не больно стараешься на викинга походить. И Гилфинга все поминаешь – это что, по привычке?
– Да как сказать, – замялся альдиец, – я ведь и посвящение младенцем прошел, и все такое прочее, что у нас в Альде было положено… Ну и как-то… Верую, как и верил, – твердо заключил он.
– Да ну? А ведь Морского царя ты своими глазами видел. А Гилфинга, думаю, вряд ли.
– Так ведь… Это… Гилфинг, отец наш – сам по себе, а Морской, слышь-ка, царь – опричь него тоже сам… И тот себе есть, и этот… тоже.
– А любого попа спросить – он тебе объяснит, что Морской царь – это поганый вымысел. Как быть?
– Вот что, твое демонское, – решительно начал Никлис, но замялся, видимо, не зная, что отвечать…
Выручил медлинга хозяин, громогласно пригласив гостей к столу. Пир был подготовлен богатый – по здешним меркам. Стол ломился от мясных и рыбных блюд, кувшинов с пивом местного производства, а также здоровенных караваев хлеба. Хозяин щедростью угощения старался продемонстрировать гостям свою приязнь – дары, подготовленные Никлисом, были достаточно щедрыми.
Начали застолье в весьма быстром темпе – и гости-северяне, и хозяева жадно пили, заглатывали мясо огромными кусками. Вскоре слегка захмелевший Ротмар принялся хвастаться своими похождениями в бытность викингом. Ясное дело, в те времена все было иначе, чем теперь – и мечи звенели громче на бранном поле, и добычу брали побогаче… Должно быть, неказистый вид конунга Ингви и его дружины расстроил бонда, твердо знавшего, как должен выглядеть настоящий герой. Его брюзжание становилось все противнее. Кендаг не реагировал, равнодушно попивая кислое пиво, Филька ухмылялся – его происходящее забавляло, Ингви тоже сохранял спокойствие – не выдержала только Ннаонна:
– А тебе что – показалось, что мы мало отвалили даров из нашей добычи? – вампиресса последнее время частенько бывала не в духе, теперь ее раздражение вырвалось наружу, – так ты скажи, мы добавим!
Ротмар, с трудом привстав, обернулся к девушке:
– И кто тут у меня в дому пищит? Не иначе комар…
– А вот сейчас ка-ак… – Ннаонна замахнулась, но Ингви схватил ее за руку и удержал, поскольку вампиресса уже примерилась запустить в хозяина здоровенной костью, подхваченной со стола.
Зато Ротмара удержать было некому:
– Чего? Мне? За моим столом? В моем до-оме? – орал бонд. – Ах ты мальчишка!
– Я девочка, дурак!
* * *
Поселок рода Лан-Анар облетела ужасная весть – в Черной Башне у Драконьего Камня вновь объявился колдун Анра-Зидвер, кошмар из отдаленного прошлого ожил! Лэрд Каст Дой-Лан-Анар собрал отряд мужчин для того, чтобы наведаться к Башне и убедиться, что мальчишка Перт, несший Анра-Зидверскую стражу, не напутал. Понятно, что мальчишке, объявись он с таким известием сам по себе, просто надрали бы уши, чтобы неповадно было впредь мутить воду, но купец Агал тоже слыхал в городе об ужасном колдуне. Значит лэрду предстояло убедиться лично, что именно творится в его владениях.
Лэрд – это не мелкая сошка какая-нибудь. По закону он приравнивается к рыцарю и имеет право требовать аудиенции у принца, вкушать яства с ним за столом и вызывать на поединки дворян – так-то. Поэтому собирался Каст долго и тщательно. Посланные им гонцы уже привели двадцать мужчин, которым предстояло сопровождать лэрда, они стояли кучкой перед входом в его башню, топтались, согревая ноги и негромко переговариваясь. Из обрамленных бородами ртов вырывались струйки пара – холодно. Наконец на пороге появился сам лэрд. Достаточно было одного взгляда на него, чтобы понять – он здесь главный, он вождь. Высокий, осанистый, в ладно сшитых одеждах из ослепительно-белых шкур, чистоту цвета которых оттеняет черная, как смоль, тщательно расчесанная борода. На груди, под бородой – золотая цепь лэрда, на поясе – меч в тяжелых ножнах, за пояс заткнут топорик. Хорош лэрд! Над толпой прокатился гул голосов – мужчины нестройно приветствовали своего вождя.
– Ну что, мужи Лан-Анара, – не отвечая на приветствие, промолвил лэрд, – пойдем, что ли…
И, пройдя насквозь кучку уважительно расступающихся мужчин, зашагал по улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79