Но мы у себя предприняли строжайшие меры к тому, чтобы предотвратить малейшую возможность утечки информации.
– Не сомневаюсь в этом, Василий Дмитриевич, – заверил Колотухина майор Колмаков. – Но боюсь, что вы неправы, считая, что тотальный шпионаж возможен только в годы войны. Я не могу поделиться с вами нашей статистикой, это служебная тайна, но вот официально обнародованные сведения наших польских коллег: за послевоенные годы, примерно, до восемьдесят второго года, органы государственной безопасности Польской народной республики обезвредили две тысячи сто сорок шпионов.
– Две тысячи с лишним! – воскликнул Колотухин.
– Представьте себе… Из них треть работала на Центральное разведывательное управление США. Семьсот тринадцать человек. Из Интеллидженс Сервис двести тридцать один агент. Двести с лишним человек из западногерманской разведки и столько же из французского «Второго бюро». Только за первую половину восемьдесят четвертого года зафиксировано триста сорок случаев особого интереса разведывательных служб стран НАТО к стратегическим оборонным объектам Польши. А в мае нынешнего года польские контрразведчики задержали дипломатов Англии и Соединенных Штатов, которые занимались шпионажем против ПНР. Вот вам факты, Василий Дмитриевич, вместе с цифрами. И, конечно же, политическая напряженность в этой стране усугубляется тоже не без помощи спецслужб.
– Да, это впечатляет, – задумчиво проговорил академик. – Поверьте мне, Николай Иванович, я с большим уважением отношусь к вашей профессии и хорошо понимаю степень обеспокоенности, контрразведки. Разумеется, я дилетант в специфичных вопросах вашей службы, но знаю, что один из принципов военной разведки утверждает: если нельзя доказать, что противной стороне неизвестен какой-либо факт – а это доказать почти всегда невозможно, – то разведка должна исходить из предположения, что противнику известно об этом факте. Так ведь?
– Совершенно верно, Василий Дмитриевич, – подтвердил Колмаков. – Поэтому нельзя рисковать, уверяя себя в том, что та сторона ничего не знает о существе ваших работ. Надо исходить из того, что им известно, по крайней мере, направление научных исследований НИИэлектроприбора. Значит, тем более следует ждать гостей из-за кордона. Возможно, они уже в Ленинграде. Возможно, по приказу ЦРУ, пробудились старые слиперы, получив приказ возобновить деятельность.
– Старые… Как вы сказали, Николай Иванович?
– Слиперы… Или еще консы. Так они зовут законсервированных агентов. Эти люди внедряются среди нас, живут, ничем не отличаясь от окружающих, и ждут сигнала.
– И долго ждут? – спросил Василий Дмитриевич.
– Порой десятилетиями… Чтобы потом в нужный для их хозяев момент и неожиданно для нас, контрразведчиков, начать действовать. Это самая опасная категория агентов.
– Мины замедленного действия…
– Вот-вот, – подхватил Колмаков. – Этих самых слиперов очень трудно обнаружить. Не занимаясь долгое время никакой шпионской деятельностью, они «следят» и становятся как бы вне подозрений. Зачастую их обнаруживают только после того, как они выполнили задание. Таких агентов держат в консервации столько времени, чтобы безошибочно и неотвратимо нанести удар… А термин «слипер» произошел от английского глагола «to sleep» – «спать»… Словом, эти спящие агенты – серьезная опасность, Василий Дмитриевич.
Академик Колотухин передернул плечами и откровенно поежился.
– Прямо скажем, ваши слова благодушному настроению не способствуют, Николай Иванович. Да, не способствуют… И к оптимизму не располагают. – Колмаков сдержанно рассмеялся и, как бы снимая напряжение, вызванное его жестким рассказом, медленно взял в руки стакан чая, отпил глоток.
– Но ведь на то и щука в море, чтоб карась не дремал, Василий Дмитриевич. Справимся и на этот раз. Главное, что вы сами хорошо понимаете опасность, которая может угрожать вашему столь важному делу. А уж что касается щита, то мы его вам обеспечим. В этом наш долг, Василий Дмитриевич.
– Спасибо, Николай Иванович, – просто сказал академик. – Мне думается, что коль контакты в этой области мы будем осуществлять, общаясь друг с другом, вам полезно будет знать, хотя бы приблизительно, чем мы тут занимаемся… Думаю, некоторое знание поможет точнее представлять направление удара, который затевают наши противники.
– Наверное, вы правы, – согласился Колмаков.
– Тогда, видимо, не надо говорить, что сам я являюсь специалистом по лазерам…
– Это мне известно, – кивнул Николай Иванович.
– Так вот сейчас мы работаем над созданием принципиально новой системы противоракетной обороны. Использование антиракет – это неэффективно, связано с большими затратами, не дает гарантии предохранения территории от поражения. В Соединенных Штатах, например, стоимость обороны городов оценивается почти в сто миллиардов долларов, но специалисты не могут гарантировать, что эти города действительно будут прикрыты.
Американские стратеги давно вынашивают идею создания спутниковой системы, которая была бы в состоянии перехватывать и уничтожать межконтинентальные баллистические ракеты вскоре после их запуска, то есть до того, как они приблизятся к их территории. Один из проектов такой системы, зашифрованный словом «Бэмби» – это аббревиатура выражения «Ballistic Missele Boost Gutecept», – предусматривает запуск антиракет либо с орбитальных платформ, либо в виде серии кассетных боеголовок с земли. Содержание этой весьма ненадежной системы обходилось бы в полсотни миллиардов долларов в год
Существует проект системы «Ника-Экс» с антиракетой «Спринт», которую американцы хотели еще оснастить и ядерной боеголовкой. Эта система позволяет межконтинентальным баллистическим ракетам пройти большую часть участка пикирования на цель. В этом случае плотные слои атмосферы помогут отсеять ложные цели от фактической ракеты. Но подрывать чужую ракету, когда она близко подошла к цели, опасно. Этот взрыв причинит ущерб территории, которая находится рядом с целью. Словом, идей и проектируемых систем противоракетной обороны предостаточно.
Колмаков улыбнулся:
– Я перед тем, как прийти к вам, Василий Дмитриевич, проштудировал отчет специальной группы изучения оборонной техники, которую возглавляет доктор Джеймс Флетчер, с предисловием Ричарда Делауэра, заместителя министра обороны США по научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам… Кроме того, ознакомился с текстами интервью, которые дает направо и налево генерал-лейтенант Абрахамсон, шеф управления по делам стратегической оборонной инициативы.
– Тогда вы подготовленный собеседник, Николай Иванович, – в свою очередь улыбнулся академик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
– Не сомневаюсь в этом, Василий Дмитриевич, – заверил Колотухина майор Колмаков. – Но боюсь, что вы неправы, считая, что тотальный шпионаж возможен только в годы войны. Я не могу поделиться с вами нашей статистикой, это служебная тайна, но вот официально обнародованные сведения наших польских коллег: за послевоенные годы, примерно, до восемьдесят второго года, органы государственной безопасности Польской народной республики обезвредили две тысячи сто сорок шпионов.
– Две тысячи с лишним! – воскликнул Колотухин.
– Представьте себе… Из них треть работала на Центральное разведывательное управление США. Семьсот тринадцать человек. Из Интеллидженс Сервис двести тридцать один агент. Двести с лишним человек из западногерманской разведки и столько же из французского «Второго бюро». Только за первую половину восемьдесят четвертого года зафиксировано триста сорок случаев особого интереса разведывательных служб стран НАТО к стратегическим оборонным объектам Польши. А в мае нынешнего года польские контрразведчики задержали дипломатов Англии и Соединенных Штатов, которые занимались шпионажем против ПНР. Вот вам факты, Василий Дмитриевич, вместе с цифрами. И, конечно же, политическая напряженность в этой стране усугубляется тоже не без помощи спецслужб.
– Да, это впечатляет, – задумчиво проговорил академик. – Поверьте мне, Николай Иванович, я с большим уважением отношусь к вашей профессии и хорошо понимаю степень обеспокоенности, контрразведки. Разумеется, я дилетант в специфичных вопросах вашей службы, но знаю, что один из принципов военной разведки утверждает: если нельзя доказать, что противной стороне неизвестен какой-либо факт – а это доказать почти всегда невозможно, – то разведка должна исходить из предположения, что противнику известно об этом факте. Так ведь?
– Совершенно верно, Василий Дмитриевич, – подтвердил Колмаков. – Поэтому нельзя рисковать, уверяя себя в том, что та сторона ничего не знает о существе ваших работ. Надо исходить из того, что им известно, по крайней мере, направление научных исследований НИИэлектроприбора. Значит, тем более следует ждать гостей из-за кордона. Возможно, они уже в Ленинграде. Возможно, по приказу ЦРУ, пробудились старые слиперы, получив приказ возобновить деятельность.
– Старые… Как вы сказали, Николай Иванович?
– Слиперы… Или еще консы. Так они зовут законсервированных агентов. Эти люди внедряются среди нас, живут, ничем не отличаясь от окружающих, и ждут сигнала.
– И долго ждут? – спросил Василий Дмитриевич.
– Порой десятилетиями… Чтобы потом в нужный для их хозяев момент и неожиданно для нас, контрразведчиков, начать действовать. Это самая опасная категория агентов.
– Мины замедленного действия…
– Вот-вот, – подхватил Колмаков. – Этих самых слиперов очень трудно обнаружить. Не занимаясь долгое время никакой шпионской деятельностью, они «следят» и становятся как бы вне подозрений. Зачастую их обнаруживают только после того, как они выполнили задание. Таких агентов держат в консервации столько времени, чтобы безошибочно и неотвратимо нанести удар… А термин «слипер» произошел от английского глагола «to sleep» – «спать»… Словом, эти спящие агенты – серьезная опасность, Василий Дмитриевич.
Академик Колотухин передернул плечами и откровенно поежился.
– Прямо скажем, ваши слова благодушному настроению не способствуют, Николай Иванович. Да, не способствуют… И к оптимизму не располагают. – Колмаков сдержанно рассмеялся и, как бы снимая напряжение, вызванное его жестким рассказом, медленно взял в руки стакан чая, отпил глоток.
– Но ведь на то и щука в море, чтоб карась не дремал, Василий Дмитриевич. Справимся и на этот раз. Главное, что вы сами хорошо понимаете опасность, которая может угрожать вашему столь важному делу. А уж что касается щита, то мы его вам обеспечим. В этом наш долг, Василий Дмитриевич.
– Спасибо, Николай Иванович, – просто сказал академик. – Мне думается, что коль контакты в этой области мы будем осуществлять, общаясь друг с другом, вам полезно будет знать, хотя бы приблизительно, чем мы тут занимаемся… Думаю, некоторое знание поможет точнее представлять направление удара, который затевают наши противники.
– Наверное, вы правы, – согласился Колмаков.
– Тогда, видимо, не надо говорить, что сам я являюсь специалистом по лазерам…
– Это мне известно, – кивнул Николай Иванович.
– Так вот сейчас мы работаем над созданием принципиально новой системы противоракетной обороны. Использование антиракет – это неэффективно, связано с большими затратами, не дает гарантии предохранения территории от поражения. В Соединенных Штатах, например, стоимость обороны городов оценивается почти в сто миллиардов долларов, но специалисты не могут гарантировать, что эти города действительно будут прикрыты.
Американские стратеги давно вынашивают идею создания спутниковой системы, которая была бы в состоянии перехватывать и уничтожать межконтинентальные баллистические ракеты вскоре после их запуска, то есть до того, как они приблизятся к их территории. Один из проектов такой системы, зашифрованный словом «Бэмби» – это аббревиатура выражения «Ballistic Missele Boost Gutecept», – предусматривает запуск антиракет либо с орбитальных платформ, либо в виде серии кассетных боеголовок с земли. Содержание этой весьма ненадежной системы обходилось бы в полсотни миллиардов долларов в год
Существует проект системы «Ника-Экс» с антиракетой «Спринт», которую американцы хотели еще оснастить и ядерной боеголовкой. Эта система позволяет межконтинентальным баллистическим ракетам пройти большую часть участка пикирования на цель. В этом случае плотные слои атмосферы помогут отсеять ложные цели от фактической ракеты. Но подрывать чужую ракету, когда она близко подошла к цели, опасно. Этот взрыв причинит ущерб территории, которая находится рядом с целью. Словом, идей и проектируемых систем противоракетной обороны предостаточно.
Колмаков улыбнулся:
– Я перед тем, как прийти к вам, Василий Дмитриевич, проштудировал отчет специальной группы изучения оборонной техники, которую возглавляет доктор Джеймс Флетчер, с предисловием Ричарда Делауэра, заместителя министра обороны США по научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам… Кроме того, ознакомился с текстами интервью, которые дает направо и налево генерал-лейтенант Абрахамсон, шеф управления по делам стратегической оборонной инициативы.
– Тогда вы подготовленный собеседник, Николай Иванович, – в свою очередь улыбнулся академик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125