А поскольку мы только высшее звено в цепи эволюционирующего животного мира, значит, в принципе, возможна и теория человеческих поступков.
– Да, – вздохнул Василий Дмитриевич, – человеческие поступки… Природа создала человека с единственной целью: обучить его главному поступку – превращать мертвое в живое. А мы овладели только обратным процессом. И еще как овладели…
– Вот бы научиться силой мысли обезвреживать те горы оружия, которые выросли за последние сорок лет, – мечтательно произнес Колмаков.
Академик рассмеялся:
– Слышали бы нас с вами наши начальники. Записали бы в маниловствующие бездельники. К сожалению, человеческая мысль способна создать оружие, но пока бессильна внушить людям бессмысленность наращивания смертоносных изобретений. Недавно знакомился с проблемами, с которыми столкнулись американцы при создании пучкового оружия. В лаборатории Лоуренса в Ливерморе они соорудили ускоритель. Он генерирует электроны с энергией в пятьдесят мегаватт и нейтрализует ионные пучки при выходе из системы. Изучается, как эффективнее поражать ракеты, которые летят по настильной траектории, пролегающей в атмосфере. Серьезные работы… И все это не на пользу, а во зло людям.
– Насколько я понимаю, для ионного пучка лазер сначала прокладывает коридор в атмосфере, – поинтересовался Колмаков.
– Примерно так, – подтвердил Колотухин. – Приобщаетесь потихоньку к нашим делам, товарищ телепат?
– И до ваших дел, и до телепатии мне далеко, Василий Дмитриевич… Читаю, правда, популярную литературу, вроде бюллетеня «Ракетная и космическая техника».
– Это уже что-то, Николай Иванович.
Они помолчали. Затем Колмаков спросил:
– Вы знакомы с друзьями вашего сына, к которым мы едем?
– Совсем незнаком. Там девушка, с которой дружит Андрей. Кажется, намерения у него серьезные. Вот и поглядим заодно на потенциальную невесту.
– Извините, Василий Дмитриевич… Для всех я… Ну, скажем, ваш бывший аспирант, который теперь работает в другой области. Не возражаете против такого ученика?
– Разумеется, – весело хмыкнул академик
V
Распоряжение объявить утром тревогу, чтобы с нее начать знакомство с разведшколой на вилле «Вера крус», Сэмюэль Ларкин отдал вечером накануне.
Он отверг идею Стива Фергюссона поднять курсантов среди ночи.
– Зачем? – сказал высокий гость из Лэнгли. – Люди не выспятся, будут злы и раздражительны. Они будут правы, если оценят эту нашу с вами выходку, мистер Фергюссон, как отъявленное самодурство. Разбудить мы их разбудим, в целях мобилизации духа, но за полчаса до обычного подъема. Пусть оценят и экстремальность ситуации, в которой будет проходить инспекция, и заботу о них начальства.
Олегу Давыдову снилась родная мореходка, дискотека, куда он пригласил Хельгу. Девушка сидела одна за столиком, к ней то и дело подходили товарищи Олега, но Хельга упорно отказывалась от их приглашений танцевать и грустно смотрела на Давыдова. А тот вел музыкальный вечер, ведь он был признанным диск-жокеем, и никак не мог оторваться от пульта.
Вдруг совсем не по теме вступили барабаны, потом ударил по ушам пронзительный звук тифона.
«Туманные сигналы!» – подумал штурман, сбрасывая одеяло и готовый бежать на мостик.
Нет, он был не в уютной каюте на «Вишере». Он был в шпионском Ликее. Это хозяева «Осьминога» зовут отрабатывать горький хлеб наемника.
Сигналы боевой тревоги, к которой уже были приучены курсанты, сменились командой «Общий сбор». Все три группы будущих разведчиков – младшая, средняя и старшая – выстроились на внутреннем, прикрытом стеклянной крышей, дворе виллы.
В каждой группе, разделенной на пятерки с опытным инструктором-наставником во главе, было по двадцать человек. Занятия с каждой пятеркой проводились отдельно, поощрялась и индивидуальная работа преподавателей с курсантом с глазу на глаз. Для проведения походов различной степени трудности, отработки полувоенных операций, тренировки крупных диверсионных акций пятерки сводились в группу.
Сейчас перед Сэмюэлем Ларкином и руководством «Осьминога» выстроились все шестьдесят питомцев-головорезов, учащихся Ликея, которые, впрочем, как и обитатели древнегреческого одноименного заведения, созданного великим Аристотелем, изучали философию. Не так глубоко и не для тех целей, которые преследовали перипатетики, жившие за две тысячи лет до них, а всего лишь для постижения кратко изложенных и в соответствующем духе препарированных трудов классиков марксизма-ленинизма.
Но философия в Ликее, конечно же, не была главным предметом. Скорее всего, главным было все остальное.
Из курсантов разведшколы готовили хороших радистов, подрывников, шифровальщиков. Их учили профессионально обращаться с фото – и киноаппаратурой, уметь мастерски прыгать с парашютом, водить машины и мотоциклы любых марок, плавать с аквалангом. И конечно стрелять: на звук, на вспышку света, через одежду, не поворачиваясь к объекту стрельбы, в падении, из двух пистолетов сразу.
А способы убийства без применения оружия? Их осваивалось множество, от знаменитого «шлагбаума», заимствованного из джиу-джитсу, до мгновенного удавливания жертвы, приема, которым пользовались члены таинственной индийской секты «душителей».
В Ликее учили также изготовлению наркотиков и ядов из подручных лекарственных средств, умению оказывать медицинскую помощь, вплоть до акушерской. Кроме того, курсанты постигали приемы конспирации, тайнопись, умение подделывать документы, обнаруживать и устанавливать аппараты для подслушивания. При случае они должны были вскрыть сейф не хуже любого «медвежатника». И, разумеется, они скрупулезно изучали методы советской контрразведки и органов государственной безопасности тех стран, в которых им предстояло работать, структуру и боевую технику их вооруженных сил.
Особое внимание уделяли в Ликее психологии. Здесь она, как и философия, носила практический характер. Курсантов учили коммуникабельности, умению завязывать необходимые знакомства, составлять индивидуальные и рабочие характеристики на тех лиц, которых они намеревались использовать для агентурной разработки.
Преподаванием шпионских наук занимались отнюдь не академические теоретики, а практики, которым было что передать тем, кто готовился прийти им на смену.
Преподаватели использовали исторический материал, связанный с действиями разведок в годы второй мировой войны, документальные, научно-популярные и художественные фильмы. Фильмы тщательно анализировались на предмет, как не следует поступать в реальной действительности, ибо в большинстве своем эти ленты были надуманными, представляли собой образчик пренебрежения здравым смыслом, незнания сценаристами и режиссерами жестоких законов разведки и контрразведки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
– Да, – вздохнул Василий Дмитриевич, – человеческие поступки… Природа создала человека с единственной целью: обучить его главному поступку – превращать мертвое в живое. А мы овладели только обратным процессом. И еще как овладели…
– Вот бы научиться силой мысли обезвреживать те горы оружия, которые выросли за последние сорок лет, – мечтательно произнес Колмаков.
Академик рассмеялся:
– Слышали бы нас с вами наши начальники. Записали бы в маниловствующие бездельники. К сожалению, человеческая мысль способна создать оружие, но пока бессильна внушить людям бессмысленность наращивания смертоносных изобретений. Недавно знакомился с проблемами, с которыми столкнулись американцы при создании пучкового оружия. В лаборатории Лоуренса в Ливерморе они соорудили ускоритель. Он генерирует электроны с энергией в пятьдесят мегаватт и нейтрализует ионные пучки при выходе из системы. Изучается, как эффективнее поражать ракеты, которые летят по настильной траектории, пролегающей в атмосфере. Серьезные работы… И все это не на пользу, а во зло людям.
– Насколько я понимаю, для ионного пучка лазер сначала прокладывает коридор в атмосфере, – поинтересовался Колмаков.
– Примерно так, – подтвердил Колотухин. – Приобщаетесь потихоньку к нашим делам, товарищ телепат?
– И до ваших дел, и до телепатии мне далеко, Василий Дмитриевич… Читаю, правда, популярную литературу, вроде бюллетеня «Ракетная и космическая техника».
– Это уже что-то, Николай Иванович.
Они помолчали. Затем Колмаков спросил:
– Вы знакомы с друзьями вашего сына, к которым мы едем?
– Совсем незнаком. Там девушка, с которой дружит Андрей. Кажется, намерения у него серьезные. Вот и поглядим заодно на потенциальную невесту.
– Извините, Василий Дмитриевич… Для всех я… Ну, скажем, ваш бывший аспирант, который теперь работает в другой области. Не возражаете против такого ученика?
– Разумеется, – весело хмыкнул академик
V
Распоряжение объявить утром тревогу, чтобы с нее начать знакомство с разведшколой на вилле «Вера крус», Сэмюэль Ларкин отдал вечером накануне.
Он отверг идею Стива Фергюссона поднять курсантов среди ночи.
– Зачем? – сказал высокий гость из Лэнгли. – Люди не выспятся, будут злы и раздражительны. Они будут правы, если оценят эту нашу с вами выходку, мистер Фергюссон, как отъявленное самодурство. Разбудить мы их разбудим, в целях мобилизации духа, но за полчаса до обычного подъема. Пусть оценят и экстремальность ситуации, в которой будет проходить инспекция, и заботу о них начальства.
Олегу Давыдову снилась родная мореходка, дискотека, куда он пригласил Хельгу. Девушка сидела одна за столиком, к ней то и дело подходили товарищи Олега, но Хельга упорно отказывалась от их приглашений танцевать и грустно смотрела на Давыдова. А тот вел музыкальный вечер, ведь он был признанным диск-жокеем, и никак не мог оторваться от пульта.
Вдруг совсем не по теме вступили барабаны, потом ударил по ушам пронзительный звук тифона.
«Туманные сигналы!» – подумал штурман, сбрасывая одеяло и готовый бежать на мостик.
Нет, он был не в уютной каюте на «Вишере». Он был в шпионском Ликее. Это хозяева «Осьминога» зовут отрабатывать горький хлеб наемника.
Сигналы боевой тревоги, к которой уже были приучены курсанты, сменились командой «Общий сбор». Все три группы будущих разведчиков – младшая, средняя и старшая – выстроились на внутреннем, прикрытом стеклянной крышей, дворе виллы.
В каждой группе, разделенной на пятерки с опытным инструктором-наставником во главе, было по двадцать человек. Занятия с каждой пятеркой проводились отдельно, поощрялась и индивидуальная работа преподавателей с курсантом с глазу на глаз. Для проведения походов различной степени трудности, отработки полувоенных операций, тренировки крупных диверсионных акций пятерки сводились в группу.
Сейчас перед Сэмюэлем Ларкином и руководством «Осьминога» выстроились все шестьдесят питомцев-головорезов, учащихся Ликея, которые, впрочем, как и обитатели древнегреческого одноименного заведения, созданного великим Аристотелем, изучали философию. Не так глубоко и не для тех целей, которые преследовали перипатетики, жившие за две тысячи лет до них, а всего лишь для постижения кратко изложенных и в соответствующем духе препарированных трудов классиков марксизма-ленинизма.
Но философия в Ликее, конечно же, не была главным предметом. Скорее всего, главным было все остальное.
Из курсантов разведшколы готовили хороших радистов, подрывников, шифровальщиков. Их учили профессионально обращаться с фото – и киноаппаратурой, уметь мастерски прыгать с парашютом, водить машины и мотоциклы любых марок, плавать с аквалангом. И конечно стрелять: на звук, на вспышку света, через одежду, не поворачиваясь к объекту стрельбы, в падении, из двух пистолетов сразу.
А способы убийства без применения оружия? Их осваивалось множество, от знаменитого «шлагбаума», заимствованного из джиу-джитсу, до мгновенного удавливания жертвы, приема, которым пользовались члены таинственной индийской секты «душителей».
В Ликее учили также изготовлению наркотиков и ядов из подручных лекарственных средств, умению оказывать медицинскую помощь, вплоть до акушерской. Кроме того, курсанты постигали приемы конспирации, тайнопись, умение подделывать документы, обнаруживать и устанавливать аппараты для подслушивания. При случае они должны были вскрыть сейф не хуже любого «медвежатника». И, разумеется, они скрупулезно изучали методы советской контрразведки и органов государственной безопасности тех стран, в которых им предстояло работать, структуру и боевую технику их вооруженных сил.
Особое внимание уделяли в Ликее психологии. Здесь она, как и философия, носила практический характер. Курсантов учили коммуникабельности, умению завязывать необходимые знакомства, составлять индивидуальные и рабочие характеристики на тех лиц, которых они намеревались использовать для агентурной разработки.
Преподаванием шпионских наук занимались отнюдь не академические теоретики, а практики, которым было что передать тем, кто готовился прийти им на смену.
Преподаватели использовали исторический материал, связанный с действиями разведок в годы второй мировой войны, документальные, научно-популярные и художественные фильмы. Фильмы тщательно анализировались на предмет, как не следует поступать в реальной действительности, ибо в большинстве своем эти ленты были надуманными, представляли собой образчик пренебрежения здравым смыслом, незнания сценаристами и режиссерами жестоких законов разведки и контрразведки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125