Надо создать впечатление, что затеянная новым советским руководством перестройка грубо нарушила права человека в СССР, а потому диссиденты побежала из него, как крысы с тонущего корабля. И делать это надо быстрее, пока Советы сами не приняли законы о свободном перемещении за кордон собственных сограждан.
Уговорами, посулами, перспективами в карьере, ну а где и угрозами и шантажом мы должны заставить их броситься к нам в объятья, – развивал идею мистер Ларкин. – Если же они не дотянутся до нас… значит, не суждено. Но дело свое они свершили. «Цель – ничто, движение – все», говаривал Бернштейн, которого русские марксисты до сих пор клянут за опортунизм. В данном случае бернштейновский лозунг для нас кстати. А Рокко Лобстер именно тот человек, который или уговорит русских диссидентов бежать к нам или заставит их это сделать.
Рокко Лобстер сидел в кафе «Пегас», которое размещалось в доме № 1 по улице Харью. Вниз под тупым углом уходила улица Вана-Пости. Рокко ждал встречи с неким Августом Эккерманом, который, по имевшимся у Омара данным, был как бы идеологом тех, кто верил, будто солнце может вставать только на западе.
До назначенного срока оставалось четверть часа. Лобстер держал двумя пальцами чашку с кофе, куда подлил немного сливок из небольшого изящного сосуда, и спокойно разглядывал соседей за столиками.
«Здесь или… Нет, я ошибаюсь. По-моему, интерьер был другим. Хотя… О чем ты думаешь, Рокко! Ведь прошло более сорока лет… Хочешь ты этого или нет, а здесь все просто обязано было измениться».
Рокко Лобстер умел скрывать чувства. Никто бы из посетителей кафе «Пегас», глядя на ничего не выражающее, бесстрастное его лицо, не догадался бы, что этот внутренне размякший сейчас человек вспоминает тот день сорок четвертого года, когда его, восьмилетнего мальчишку, мать в последний раз привела в кафе Старого города. Никто бы не догадался и о другом: что этот человек – разведчик ЦРУ. Нет, это обыкновенный таллинец, одетый скромно, но со вкусом. У него есть дача, хотя может отсутствовать машина. У него среднего уровня зарплата, жена и двое взрослых детей.
Да, Рокко Лобстер выглядел именно так. Недаром его высоко оценил Сэмюэль Ларкин. Ему, впрочем, не надо было разыгрывать эстонца. Он был им по крови, как и таллинцем по рождению. До сорок четвертого года.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
I
Вместительный «Боинг» стремительно разогнался по бетонной полосе аэропорта, легко подпрыгнул и стал быстро набирать высоту, разворачиваясь и ложась на курс, который должен был привести самолет на другой берег Атлантического океана.
Джон Бриггс и Олег Давыдов направлялись в Америку.
Прямого пассажирского рейса из Ухгуилласуна в Вашингтон не было, они летели в Нью-Йорк, чтобы пересесть там на самолет внутренней авиалинии.
– Это и хорошо, – ободрял Сократ спутника, хотя Аргонавт ничем не выражал недовольства. – Долетим с пересадкой… Зато в Нью-Йорке побываем. Время позволяет, выкроим денек для экскурсий. Я звонил нашим ребятам из нью-йоркского представительства. Они встретят в аэропорту имени Кеннеди и обеспечат прогулку по городу.
Олег Давыдов только пожал плечами. Вообще-то он был доволен предстоящей поездкой, она свидетельствовала о том, что Аргонавт выбрал правильную линию поведения в «Осьминоге», а теперь вот ему приоткрылась возможность попасть в логово ЦРУ.
– Имейте в виду, Олег, – это и успех, и новые испытания, – сказал ему человек, с которым штурман успел поговорить по телефону, когда перед отъездом отправился в город попрощаться с Хельгой Ландстрём. – Вас приметили на высшем уровне, но до конца не поверили. Слишком уж необычен ваш путь во вражеский стан. Оставайтесь самим собой. Лучшая легенда для разведчика – его собственная жизнь. Она у вас подлинная, ничего сочинять не нужно, никакой для вас полиграф не страшен. Мой совет: ко всему относитесь спокойно, будто ничего вам не в диковину. Такая позиция сбивает наблюдателей с толку. Скрывайте собственное отношение к происходящему от окружающих. Сдержанность в чувствах – вот ваш стиль, ваш имидж. Впрочем, вы и в самом деле такой человек. Вот и оставайтесь самим собой!
Главное было в том, что Олегу удалось избавиться от накопленной информации, и теперь его не оставляло приятное ощущение выполненного долга. А еще он виделся с Хельгой… На этот раз он сказал Хельге правду: летит в Соединенные Штаты. Конечно, ни слова о том, кто ему на самом деле оплачивает командировку. Этот вариант был согласован с Джоном Бриггсом, который считал, что гласность, до известного, разумеется, предела, лучший вид конспирации.
Едва уплыл назад Скандинавский полуостров, о чем не замедлили сообщить пассажирам по радио, стюардессы принялись разносить напитки. Разведчики «Осьминога» летели в первом классе, поэтому раздача бесплатного алкоголя началась с их салона.
– Выпьешь виски с тоником? – скорее из вежливости предложил Джон Бриггс.
– Разве что задаром, – улыбнулся Олег. – У нас в мореходке шутили: «На шару и уксус сладкий…»
– Тогда не пей, – сказал Джон Бриггс. – Кстати, стоимость пойла мы оплатили, купив билеты. А я выпью на сон грядущий и посплю – много работал перед отъездом…
Когда Джон Бриггс отвернулся вправо и, опустив спинку кресла, задремал, Олег Давыдов стал рассматривать красочно оформленный буклет Скандинавской авиакомпании.
С обложки буклета, он был и раскладывающимся пакетом, на него смотрела улыбающаяся блондинка в униформе. А внутри Олег нашел, помимо красочно оформленного билета, массу всевозможных сувениров. Здесь были виды Ухгуилласуна и Нью-Йорка, репродуцированные с картин скандинавских и американских мастеров, подробная инструкция с правилами поведения во время перелета через океан, карты Нью-Йорка и небольшой путеводитель по городу, проспекты авиакомпании с описанием типов самолетов, которые летают на ее маршрутах, расписание всех ее рейсов, забавный диплом, который свидетельствовал, что мистер Аллен Дуглас – новое имя Олега Давыдова – пересек Северную Атлантику на высоте сорока тысяч футов… Была здесь куча и других милых пустячков, на неспешное рассматривание и изучение которых могло уйти достаточно много времени, скрасив пассажиру полет и дав возможность проникнуться чувством благодарности к фирме. Собственно, ради последнего фирма и завела все эти милые пустячки.
«Неплохо бы и нашему Аэрофлоту перенять, – подумал Олег. – Для каждого маршрута имелся бы особый пакет к билету. Пусть и за доплату. Рублевку-другую переплатил за билет, зато о каком-то районе Отечества узнал побольше. И память о полете осталась… Ведь у некоторых людей путешествие в воздухе случается раз в жизни. Сущий пустяк наладить производство таких буклетов, а пользы от них идеологической куда больше, чем от унылых стендов с наглядной агитацией».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Уговорами, посулами, перспективами в карьере, ну а где и угрозами и шантажом мы должны заставить их броситься к нам в объятья, – развивал идею мистер Ларкин. – Если же они не дотянутся до нас… значит, не суждено. Но дело свое они свершили. «Цель – ничто, движение – все», говаривал Бернштейн, которого русские марксисты до сих пор клянут за опортунизм. В данном случае бернштейновский лозунг для нас кстати. А Рокко Лобстер именно тот человек, который или уговорит русских диссидентов бежать к нам или заставит их это сделать.
Рокко Лобстер сидел в кафе «Пегас», которое размещалось в доме № 1 по улице Харью. Вниз под тупым углом уходила улица Вана-Пости. Рокко ждал встречи с неким Августом Эккерманом, который, по имевшимся у Омара данным, был как бы идеологом тех, кто верил, будто солнце может вставать только на западе.
До назначенного срока оставалось четверть часа. Лобстер держал двумя пальцами чашку с кофе, куда подлил немного сливок из небольшого изящного сосуда, и спокойно разглядывал соседей за столиками.
«Здесь или… Нет, я ошибаюсь. По-моему, интерьер был другим. Хотя… О чем ты думаешь, Рокко! Ведь прошло более сорока лет… Хочешь ты этого или нет, а здесь все просто обязано было измениться».
Рокко Лобстер умел скрывать чувства. Никто бы из посетителей кафе «Пегас», глядя на ничего не выражающее, бесстрастное его лицо, не догадался бы, что этот внутренне размякший сейчас человек вспоминает тот день сорок четвертого года, когда его, восьмилетнего мальчишку, мать в последний раз привела в кафе Старого города. Никто бы не догадался и о другом: что этот человек – разведчик ЦРУ. Нет, это обыкновенный таллинец, одетый скромно, но со вкусом. У него есть дача, хотя может отсутствовать машина. У него среднего уровня зарплата, жена и двое взрослых детей.
Да, Рокко Лобстер выглядел именно так. Недаром его высоко оценил Сэмюэль Ларкин. Ему, впрочем, не надо было разыгрывать эстонца. Он был им по крови, как и таллинцем по рождению. До сорок четвертого года.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
I
Вместительный «Боинг» стремительно разогнался по бетонной полосе аэропорта, легко подпрыгнул и стал быстро набирать высоту, разворачиваясь и ложась на курс, который должен был привести самолет на другой берег Атлантического океана.
Джон Бриггс и Олег Давыдов направлялись в Америку.
Прямого пассажирского рейса из Ухгуилласуна в Вашингтон не было, они летели в Нью-Йорк, чтобы пересесть там на самолет внутренней авиалинии.
– Это и хорошо, – ободрял Сократ спутника, хотя Аргонавт ничем не выражал недовольства. – Долетим с пересадкой… Зато в Нью-Йорке побываем. Время позволяет, выкроим денек для экскурсий. Я звонил нашим ребятам из нью-йоркского представительства. Они встретят в аэропорту имени Кеннеди и обеспечат прогулку по городу.
Олег Давыдов только пожал плечами. Вообще-то он был доволен предстоящей поездкой, она свидетельствовала о том, что Аргонавт выбрал правильную линию поведения в «Осьминоге», а теперь вот ему приоткрылась возможность попасть в логово ЦРУ.
– Имейте в виду, Олег, – это и успех, и новые испытания, – сказал ему человек, с которым штурман успел поговорить по телефону, когда перед отъездом отправился в город попрощаться с Хельгой Ландстрём. – Вас приметили на высшем уровне, но до конца не поверили. Слишком уж необычен ваш путь во вражеский стан. Оставайтесь самим собой. Лучшая легенда для разведчика – его собственная жизнь. Она у вас подлинная, ничего сочинять не нужно, никакой для вас полиграф не страшен. Мой совет: ко всему относитесь спокойно, будто ничего вам не в диковину. Такая позиция сбивает наблюдателей с толку. Скрывайте собственное отношение к происходящему от окружающих. Сдержанность в чувствах – вот ваш стиль, ваш имидж. Впрочем, вы и в самом деле такой человек. Вот и оставайтесь самим собой!
Главное было в том, что Олегу удалось избавиться от накопленной информации, и теперь его не оставляло приятное ощущение выполненного долга. А еще он виделся с Хельгой… На этот раз он сказал Хельге правду: летит в Соединенные Штаты. Конечно, ни слова о том, кто ему на самом деле оплачивает командировку. Этот вариант был согласован с Джоном Бриггсом, который считал, что гласность, до известного, разумеется, предела, лучший вид конспирации.
Едва уплыл назад Скандинавский полуостров, о чем не замедлили сообщить пассажирам по радио, стюардессы принялись разносить напитки. Разведчики «Осьминога» летели в первом классе, поэтому раздача бесплатного алкоголя началась с их салона.
– Выпьешь виски с тоником? – скорее из вежливости предложил Джон Бриггс.
– Разве что задаром, – улыбнулся Олег. – У нас в мореходке шутили: «На шару и уксус сладкий…»
– Тогда не пей, – сказал Джон Бриггс. – Кстати, стоимость пойла мы оплатили, купив билеты. А я выпью на сон грядущий и посплю – много работал перед отъездом…
Когда Джон Бриггс отвернулся вправо и, опустив спинку кресла, задремал, Олег Давыдов стал рассматривать красочно оформленный буклет Скандинавской авиакомпании.
С обложки буклета, он был и раскладывающимся пакетом, на него смотрела улыбающаяся блондинка в униформе. А внутри Олег нашел, помимо красочно оформленного билета, массу всевозможных сувениров. Здесь были виды Ухгуилласуна и Нью-Йорка, репродуцированные с картин скандинавских и американских мастеров, подробная инструкция с правилами поведения во время перелета через океан, карты Нью-Йорка и небольшой путеводитель по городу, проспекты авиакомпании с описанием типов самолетов, которые летают на ее маршрутах, расписание всех ее рейсов, забавный диплом, который свидетельствовал, что мистер Аллен Дуглас – новое имя Олега Давыдова – пересек Северную Атлантику на высоте сорока тысяч футов… Была здесь куча и других милых пустячков, на неспешное рассматривание и изучение которых могло уйти достаточно много времени, скрасив пассажиру полет и дав возможность проникнуться чувством благодарности к фирме. Собственно, ради последнего фирма и завела все эти милые пустячки.
«Неплохо бы и нашему Аэрофлоту перенять, – подумал Олег. – Для каждого маршрута имелся бы особый пакет к билету. Пусть и за доплату. Рублевку-другую переплатил за билет, зато о каком-то районе Отечества узнал побольше. И память о полете осталась… Ведь у некоторых людей путешествие в воздухе случается раз в жизни. Сущий пустяк наладить производство таких буклетов, а пользы от них идеологической куда больше, чем от унылых стендов с наглядной агитацией».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125