Старший вице-президент, высокая женщина лет сорока пяти, которая, как сказал Уилсон, выросла от простого бухгалтера до своей нынешней должности исключительно благодаря своим способностям, подвела зрителей к машине и объяснила Джейку ее отличительные особенности.
– Аэродинамическая форма оптимизирована, с тем чтобы свести к минимуму эффективную площадь рассеивания. На всех передних и хвостовых кромках применены поглощающие излучение материалы – чередующиеся слои стекловолокна и пластика с покрытием из углеродных волокон…
– Угу, – кивнул Джейк Графтон.
– В низкочастотном диапазоне, когда самолет попадает в область рэлеевского рассеяния, мы старались снизить суммарную восприимчивость к электромагнитным излучениям… обшивка крыла из слоистой эпоксидной смолы с углеродными связками, многослойные покрытия из поглощающих материалов – преимущественно основных солей Шиффа и сотовых композитов. Это сделано с целью сократить резонансное рассеяние микроволновых частот, магнитных волн и даже поверхностных волн, прежде чем они сойдут с кромок.
– Понятно, – солгал он.
Фонарь кабины был откинут и лестница приставлена, поэтому Джейк вскарабкался туда и осмотрел рабочее место пилота. Ручка управления представляла собой небольшой вертикальный рычажок справа от сиденья.
Два сектора газа на левой консоли. Передняя панель включала два многофункциональных индикатора – МФИ – по обе стороны пульта управления, поверх которого находился полетно-пилотажный индикатор – ППИ, позволяющий пилоту смотреть вперед сквозь наклонное стекло. Ниже ППИ размещался другой экран, аналогичный МФИ, но, в отличие от него, лишенный многочисленных кнопок по периметру. Каждый из экранов имел по диагонали пятьдесят сантиметров, как у цветного телевизора, то есть был вдвое больше, чем привычные Джейку экраны в прежних самолетах. Но что самое странное – нигде ни одного прибора, показывающего параметры двигателей. На щитке имелись обычный рычаг выпуска шасси, резервный авиагоризонт и даже счетчик перегрузок, но никаких приборов, связанных с двигателями.
– Не бойтесь. Садитесь в кресло. – Джейк взглянул на именную табличку.
Адель Де Крешентис.
– Ладно. – Когда он уселся в кресло пилота, мисс Де Крешентис поднялась по лестнице. – А где пепельница? – спросил он.
– Капитан, я не думаю…
– Извините. Я пошутил. – Озабоченное выражение ее лица показывало, что одного извинения явно недостаточно. Здесь, в храме высокой технологии. Или в автомобильном салоне?
Внизу свита переговаривалась между собой, то и дело поглядывая на кабину и на вице-президента Де Крешентис, которая, стоя на лестнице, не производила должного впечатления величия.
– Как будет действовать воздухозаборник при больших углах атаки во время маневрирования?
– Здесь пришлось идти на компромисс, – ответила Де Крешентис, переминаясь на ступеньке с ноги на ногу. Каблуки у нее были не особенно высокие, но все равно на узенькой ступеньке она чувствовала себя неуютно. – Каждый воздухозаборник снабжен заслонкой, которая поднимается от гидравлического привода и увеличивает поступление воздуха, когда ВСУ – вычислитель системы управления – фиксирует повышенную перегрузку или возрастание угла атаки, которое влечет за собой падение давления на входе компрессора, но на большее эти заслонки не способны. Мы исходим из концепции предельного угла атаки, поэтому самолет рассчитан не более чем на пятикратную перегрузку. Это позволило нам облегчить планер и шире использовать сотовые композиты, а следовательно, сделать машину более невидимой. Да и экономия горючего немалая.
– Могу спорить, штопор у него потрясающий.
– Двигатели при вертикальном штопоре помпажируют, и их придется отключить, но они мгновенно запустятся, как только самолет вернется к нормальному углу атаки. А с перевернутым штопором проблем быть не должно.
– Гм-м. – Джейк потрогал ручку управления. Она походила на координатную ручку компьютера. – С дистанционным управлением?
– Разумеется.
– Мисс Де Крешентис, я благодарен вам за то, что вы все тратите на меня столько времени, но мне хотелось бы осмотреть машину вместе с моими людьми. Они давно занимаются этой разработкой и, несомненно, смогут ответить на все мои вопросы.
– Наверное, – неохотно согласилась она и стала осторожно спускаться по лестнице; двое мужчин помогли ей сойти вниз.
Фриче тут же взобрался наверх и сел на место штурмана. За ним последовал капитан 3-го ранга Роб Найт, координатор проекта, и стал на лестнице.
– Что скажете? – поинтересовался Фриче.
– Похоже, действительно невидимка.
– Эффективная площадь рассеивания не больше, чем у птицы.
– Какого размера птицы?
– Я вижу, вас он не вдохновляет.
Джейк Графтон задумался. Он изучил приборные щитки по обе стороны сиденья, пощелкал переключателями.
– Ребята, поправите меня, если я ошибусь. Вот эта штука – один из прототипов истребителя «стелс» для ВВС, который парни в голубой форме не стали покупать. Дозвуковой, рассчитан только на «умное оружие», маневренность ограничена, под фюзеляжем несет незащищенную учебную подвеску, которую на боевое задание не возьмешь. Радиус действия без дозаправки – около шестисот морских миль. Дальше. Чтобы он мог работать с авианосца, необходимо упрочнить конструкцию, приделать хвостовой гак, сделать крылья складывающимися, а все это добавит минимум полтонны веса – а скорее всего, целую тонну – за счет скорости и дальности. Эта машина убийства облегчит кошелек Дяди Сэма по крайней мере на шестьдесят два миллиона долларов за штуку. Если, и только если, ее можно будет купить при оптимальной схеме производства. Я в чем-то не прав?
– Ну, вопросы издержек производства гораздо сложнее, чем вы сказали, но в целом анализ верный.
– Поскольку вполне вероятно, что при обучении флотских экипажей предел перегрузок в пять «же» будет постоянно превышаться, необходимо довести конструкцию, чтобы устранить помпаж двигателей. Значит, дополнительное упрочнение, вспомогательные воздухозаборники с автоматическим управлением, что ведет к утрате невидимости. Это обойдется…
– В пять миллионов на штуку при оптимальной схеме производства. Десять миллионов, если придется ставить новые двигатели.
– Пять миллионов на штуку, – продолжал Джейк. – Если оставить все как есть, мы столкнемся с помпажом, который преследовал F-14 первые десять лет его службы, и соответственно с ускоренным износом. Износ – это значит все больше происшествий, все больше самолетов, потерянных в тренировочных полетах. А если мы захотим новый двигатель, на это потребуется десять лет, потому что таких двигателей просто не существует;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135