В лице его не отражалось ровным счетом ничего, однако про себя гость не без удовольствия отметил, сколько иронии заключает в себе предсказание скряги.
– Но довольно о моих делах. Я, как вы видите, человек добросовестный, мистер Джон Хантер. Общеизвестно, что болтовня – это не по моей части. Я – человек не болтливый. Давайте перейдем к насущному вопросу.
– Насущный вопрос, сэр, – с готовностью подхватил мистер Хантер, – это невежество.
– Невежество? Я вас не понимаю.
– И этим одним-единственным замечанием вы вполне подтвердили мою догадку. Речь идет о невежестве – о вашем невежестве, сэр. Да, возможно, вы – человек добросовестный, и в том, что касается ведения ваших собственных дел, весьма сведущи, но в ряде других вопросов вы – полный профан. Короче говоря, вы понятия не имеете, с чем играете; даже отдаленно не представляете себе, во что ввязались. И уяснить вам этого не дано.
– Вы – самонадеянный юнец, мистер Джон Хантер. На чем основаны ваши допущения?
– На многолетнем опыте.
– Понятно. – Скряга улыбнулся, отмечая значительную разницу в возрасте между собою и собеседником. Про себя он забавлялся, наблюдая, как самоуверенно облаивает его нахальный щенок; возможно, это зрелище отчасти напомнило ему молодость.
– Понятно, – повторил Иосия. – Стало быть, вы еще и многоопытный молодой джентльмен, в придачу ко всему прочему. В сложившихся обстоятельствах этому можно только удивляться.
– Незнание какого-то явления не отменяет его существования, сэр. В нашей вселенной есть силы и сущности, неподвластные нашему с вами жалкому разуму. Такого рода силы контролировать невозможно; они сами подчиняют всех и вся. Да, такие, как мы, могут к ним воззвать, обратиться с молитвой, принести жертвы. У них нет ни причины, ни желания прийти на помощь к вам, или ко мне, или к любому другому; если они это и делают, то под влиянием каприза. Хотя время от времени они снисходят к нашим просьбам, если к тому расположены.
– Мистер Джон Хантер, вы изъясняетесь загадками, – парировал скряга сердито. Он терпеть не мог, когда не понимал, о чем толкует собеседник; это лишало его преимуществ, а потому раздражало и злило. – Похоже, вы доведены до отчаяния. Это вовсе не плохо. Наблюдать отчаяние всегда приятно. Ведь оно – свидетельство преданности долгу; я, как человек добросовестный, это весьма ценю. Вы – рьяный энтузиаст своего бизнеса, как и я – своего. Но остается одна загадка. В чем же заключается ваш бизнес, позвольте узнать?
– Мой бизнес и мои дела, – проговорил мистер Хантер, – касаются меня, и только меня. В мир призвана могущественная сила, сэр. Я в этом виноват, я за это отвечаю, и совладать с помянутой силой не сможет никто, кроме меня. Это вопрос жизни и смерти. Во имя безопасности всех живущих – вещь, которую ваш приспешник Найтингейл изъял из моего дома, должна быть немедленно возвращена мне. Нельзя допустить, чтобы этот предмет попал в чужие руки.
– Вы несете вздор, прямо как какой-нибудь треклятый церковник, – цинично хмыкнул Иосия. – А святоше я голову себе морочить не позволю. Ха! Вот, значит, кто вы такой, сэр? Странствующий папист, пытающийся обратить честной люд в свою идолопоклонническую веру? Показуха, сплошная показуха! Вот, значит, как объясняется загадка пурпурной мантии, и размалеванного лица, и пастушьего посоха! О, не сомневайтесь, мистер Джон Хантер, обо всех этих милых подробностях я превосходно осведомлен! Но в этом доме вы никого не совратите, сэр; нет-нет, ваша обветшалая римская церковь – не для меня. Я-то думал, вы и вам подобные все сгинули при разъединении! Впрочем, не важно. А какие еще детали, гадаете вы, возможно, стали мне известны, а? Например, в чем на самом деле заключается ваш бизнес и почему вы здесь? Откуда вы явились, сэр?
Мистер Хантер ответил не сразу. Он не отрывал взгляда от скряги, и на губах его играло точное отражение зловещей улыбочки Иосии.
– Из краев более отдаленных, нежели вы в силах вообразить себе.
Иосия снова хмыкнул. Дым сигары окутывал массивную седую голову точно нимб, и сквозь эту белесую завесу скряга взирал на собеседника не менее пристально.
– Вы знакомы с джентльменом, называющим себя Джек Хиллтоп? – осведомился мистер Хантер, помолчав.
– А есть ли мне выгода в этом знакомстве?
– Я ни слова не сказал про выгоду. Я всего-навсего задал вопрос.
– А я всего-навсего на него отвечу, чтобы удовлетворить ваше любопытство. Нет, сэр, среди моих знакомых человек по имени Джек Хиллтоп не числится. А если бы и числился, это бы вас не касалось.
– А человек по имени Авле Матунас?
– Это еще что за имя? Римское? Возможно, один из ваших духовных братьев?
– Как я уже предположил в общем и целом, вы блефуете, – произнес мистер Хантер, укоризненно качая головой. – Вы ровным счетом ничего не знаете ни обо мне, ни о моей истории. Ваши «подробности» в равной степени сфабрикованы из теорий и догадок. Тут, как во многих других вопросах, вы – безнадежный профан.
На этом удачном выпаде словесная дуэль временно прервалась: поединщики вновь разошлись по разным углам и встали там, наблюдая друг за другом через всю комнату. Скряга скрипнул зубами. Такому, как он, непросто было сдерживаться перед лицом обидчика. И все-таки Иосия взял себя в руки, ибо во взгляде молодого светского щеголя светилось нечто странное, нечто, приковывающее внимание и заставляющее скрягу задуматься – некий желтый отблеск, тлеющее пламя. Для того чтобы вспыхнуть в полную силу, ему не хватало только искры.
– И вновь вы меня недооцениваете, мистер Джон Хантер. Ради вашего же блага предостерегаю: воздержитесь впредь от этой ошибки. Но я – человек снисходительный. Пойдем дальше. Я вот все гадаю: что же это за вещь вас так занимает?
Поскрипывая штиблетами, скряга подошел к шифоньеру красного дерева, притулившемуся у холодного камина, извлек на свет несколько предметов и расставил их на низком столике перед мистером Хантером.
– Полюбуйтесь на эти экспонаты, сэр, – проговорил Иосия, картинно взмахнув длинной костлявой дланью, и принялся расхаживать туда-сюда перед каминной решеткой, не сводя пронзительных ястребиных глаз с гостя. – Они вам знакомы?
– Вы отлично знаете, что да.
– Монеты, мистер Джон Хантер. Старинные монеты, и в придачу весьма необычные. Бронзовые и серебряные, не здешнего чекана. Вот гляньте-ка на эту: на ней – бык и парящий над ним голубь, и звезда; а вот еще, с головой юноши; а вот – плывущий гиппокамп. А вот и надписи: в них использован весьма загадочный алфавит. Разве я не прав?
– Вы отлично знаете, что правы. В ответ скряга рассмеялся самым что ни на есть зловещим смехом.
– Да, да. Понимаю. Вам палец в рот не клади. С вами шутки плохи. Вы – человек долга, настоящий бизнесмен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
– Но довольно о моих делах. Я, как вы видите, человек добросовестный, мистер Джон Хантер. Общеизвестно, что болтовня – это не по моей части. Я – человек не болтливый. Давайте перейдем к насущному вопросу.
– Насущный вопрос, сэр, – с готовностью подхватил мистер Хантер, – это невежество.
– Невежество? Я вас не понимаю.
– И этим одним-единственным замечанием вы вполне подтвердили мою догадку. Речь идет о невежестве – о вашем невежестве, сэр. Да, возможно, вы – человек добросовестный, и в том, что касается ведения ваших собственных дел, весьма сведущи, но в ряде других вопросов вы – полный профан. Короче говоря, вы понятия не имеете, с чем играете; даже отдаленно не представляете себе, во что ввязались. И уяснить вам этого не дано.
– Вы – самонадеянный юнец, мистер Джон Хантер. На чем основаны ваши допущения?
– На многолетнем опыте.
– Понятно. – Скряга улыбнулся, отмечая значительную разницу в возрасте между собою и собеседником. Про себя он забавлялся, наблюдая, как самоуверенно облаивает его нахальный щенок; возможно, это зрелище отчасти напомнило ему молодость.
– Понятно, – повторил Иосия. – Стало быть, вы еще и многоопытный молодой джентльмен, в придачу ко всему прочему. В сложившихся обстоятельствах этому можно только удивляться.
– Незнание какого-то явления не отменяет его существования, сэр. В нашей вселенной есть силы и сущности, неподвластные нашему с вами жалкому разуму. Такого рода силы контролировать невозможно; они сами подчиняют всех и вся. Да, такие, как мы, могут к ним воззвать, обратиться с молитвой, принести жертвы. У них нет ни причины, ни желания прийти на помощь к вам, или ко мне, или к любому другому; если они это и делают, то под влиянием каприза. Хотя время от времени они снисходят к нашим просьбам, если к тому расположены.
– Мистер Джон Хантер, вы изъясняетесь загадками, – парировал скряга сердито. Он терпеть не мог, когда не понимал, о чем толкует собеседник; это лишало его преимуществ, а потому раздражало и злило. – Похоже, вы доведены до отчаяния. Это вовсе не плохо. Наблюдать отчаяние всегда приятно. Ведь оно – свидетельство преданности долгу; я, как человек добросовестный, это весьма ценю. Вы – рьяный энтузиаст своего бизнеса, как и я – своего. Но остается одна загадка. В чем же заключается ваш бизнес, позвольте узнать?
– Мой бизнес и мои дела, – проговорил мистер Хантер, – касаются меня, и только меня. В мир призвана могущественная сила, сэр. Я в этом виноват, я за это отвечаю, и совладать с помянутой силой не сможет никто, кроме меня. Это вопрос жизни и смерти. Во имя безопасности всех живущих – вещь, которую ваш приспешник Найтингейл изъял из моего дома, должна быть немедленно возвращена мне. Нельзя допустить, чтобы этот предмет попал в чужие руки.
– Вы несете вздор, прямо как какой-нибудь треклятый церковник, – цинично хмыкнул Иосия. – А святоше я голову себе морочить не позволю. Ха! Вот, значит, кто вы такой, сэр? Странствующий папист, пытающийся обратить честной люд в свою идолопоклонническую веру? Показуха, сплошная показуха! Вот, значит, как объясняется загадка пурпурной мантии, и размалеванного лица, и пастушьего посоха! О, не сомневайтесь, мистер Джон Хантер, обо всех этих милых подробностях я превосходно осведомлен! Но в этом доме вы никого не совратите, сэр; нет-нет, ваша обветшалая римская церковь – не для меня. Я-то думал, вы и вам подобные все сгинули при разъединении! Впрочем, не важно. А какие еще детали, гадаете вы, возможно, стали мне известны, а? Например, в чем на самом деле заключается ваш бизнес и почему вы здесь? Откуда вы явились, сэр?
Мистер Хантер ответил не сразу. Он не отрывал взгляда от скряги, и на губах его играло точное отражение зловещей улыбочки Иосии.
– Из краев более отдаленных, нежели вы в силах вообразить себе.
Иосия снова хмыкнул. Дым сигары окутывал массивную седую голову точно нимб, и сквозь эту белесую завесу скряга взирал на собеседника не менее пристально.
– Вы знакомы с джентльменом, называющим себя Джек Хиллтоп? – осведомился мистер Хантер, помолчав.
– А есть ли мне выгода в этом знакомстве?
– Я ни слова не сказал про выгоду. Я всего-навсего задал вопрос.
– А я всего-навсего на него отвечу, чтобы удовлетворить ваше любопытство. Нет, сэр, среди моих знакомых человек по имени Джек Хиллтоп не числится. А если бы и числился, это бы вас не касалось.
– А человек по имени Авле Матунас?
– Это еще что за имя? Римское? Возможно, один из ваших духовных братьев?
– Как я уже предположил в общем и целом, вы блефуете, – произнес мистер Хантер, укоризненно качая головой. – Вы ровным счетом ничего не знаете ни обо мне, ни о моей истории. Ваши «подробности» в равной степени сфабрикованы из теорий и догадок. Тут, как во многих других вопросах, вы – безнадежный профан.
На этом удачном выпаде словесная дуэль временно прервалась: поединщики вновь разошлись по разным углам и встали там, наблюдая друг за другом через всю комнату. Скряга скрипнул зубами. Такому, как он, непросто было сдерживаться перед лицом обидчика. И все-таки Иосия взял себя в руки, ибо во взгляде молодого светского щеголя светилось нечто странное, нечто, приковывающее внимание и заставляющее скрягу задуматься – некий желтый отблеск, тлеющее пламя. Для того чтобы вспыхнуть в полную силу, ему не хватало только искры.
– И вновь вы меня недооцениваете, мистер Джон Хантер. Ради вашего же блага предостерегаю: воздержитесь впредь от этой ошибки. Но я – человек снисходительный. Пойдем дальше. Я вот все гадаю: что же это за вещь вас так занимает?
Поскрипывая штиблетами, скряга подошел к шифоньеру красного дерева, притулившемуся у холодного камина, извлек на свет несколько предметов и расставил их на низком столике перед мистером Хантером.
– Полюбуйтесь на эти экспонаты, сэр, – проговорил Иосия, картинно взмахнув длинной костлявой дланью, и принялся расхаживать туда-сюда перед каминной решеткой, не сводя пронзительных ястребиных глаз с гостя. – Они вам знакомы?
– Вы отлично знаете, что да.
– Монеты, мистер Джон Хантер. Старинные монеты, и в придачу весьма необычные. Бронзовые и серебряные, не здешнего чекана. Вот гляньте-ка на эту: на ней – бык и парящий над ним голубь, и звезда; а вот еще, с головой юноши; а вот – плывущий гиппокамп. А вот и надписи: в них использован весьма загадочный алфавит. Разве я не прав?
– Вы отлично знаете, что правы. В ответ скряга рассмеялся самым что ни на есть зловещим смехом.
– Да, да. Понимаю. Вам палец в рот не клади. С вами шутки плохи. Вы – человек долга, настоящий бизнесмен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168