Он насторожился, мгновенно отбросив сладкие грезы. Нет, если бы кто-то поднимался по лестнице с улицы, этого нельзя было не заметить. Человек оставался в доме и тогда, когда он сам поднимался по лестнице. На мужские шаги не было похоже, слишком уж легкие, какие-то невесомые.
«Черт, неужели кто-то остался? Этого еще не хватало! Понапивались, как сволочи!»
Глава седьмая
Феликс поднялся и выглянул за дверь. Пусто. Зашел в другую большую комнату и остановился. Посреди нее в лунном свете стояла Марина. Она не испугалась его появления, даже, как показалось Колчанову, просто ничего не заметила. Ей было все равно, видит она кого-либо или нет, видят ли ее.
— Ты почему осталась? — спросил Феликс. Девушка пожала плечами.
— Забыли, наверное…
— Не ври, ты не пьяная, чтобы тебя забывали. Значит, сама не захотела уехать?
— Я гордая, — подчеркнуто произнесла она, — и если меня не приглашали в машину, значит, забыли.
— Знаешь, девочка, и я тебя не приглашал оставаться в моем доме.
— Я это знаю.
— Это не ответ.
Марина прошла возле хозяина, остановилась рядом с окном и глянула вниз. По ее лицу можно было подумать, что она собирается совершить затяжной прыжок без парашюта.
«Этого еще не хватало!» — подумал Феликс, присаживаясь возле стены.
— Значит, так, красотка, — распорядился он. — Времени у меня на тебя нет, сегодня в город я тебя уже не повезу. А завтра отправлю к братцу.
— Я тебе не вещь, чтобы так все решать!
— Вот как? А забывают-то именно вещи. Марина резко развернулась. Луна светила ей в спину, и Феликс не мог рассмотреть ее лица — только глаза блестели.
— Виталик говорил с тобой?
— О чем?
— О том, что ты должен взять меня с собой.
— Должен? — рассмеялся Феликс. — Я никому ничего в этой жизни не должен. Если хочешь знать — это мое единственное достоинство.
— Нет, ты должен меня взять с собой, — сказала Марина.
Колчанов вздохнул так, как вздыхает человек, окончивший трудную работу и которому не дают отдохнуть. Он положил ногу на ногу, вытащил из пачки сигарету и закурил. Некоторое время Феликс невидяще смотрел на Марину, затем принялся мурлыкать какой-то назойливый мотивчик.
Девушку это начало злить.
— Чего это вы на меня так смотрите? — спросила она.
— А как прикажешь на тебя смотреть?
— Но я же все-таки живой человек.
— Ты — вещь, — с расстановкой произнес Колчанов, — вещь, которую забыли. А забытые вещи обычно тихо лежат себе и ждут, когда за ними вернется хозяин.
— Но я же сестра вашего друга! — проговорила Марина, едва сдерживая рыдания.
— Вот пока Виталик был здесь, ты была его сестрой. А теперь он уехал, и ты вещь, которую пьяная компания забыла в моем доме.
— Так нельзя говорить о живых людях! — Казалось, такое отношение совершенно обескуражило девушку.
— Какая-то ты странная, — нахмурился Феликс, сбивая первую порцию пепла.
Его уже начала забавлять эта девушка. Если бы не ее глаза, он бы подумал, что она обычная пустышка. Но в них читалась такая грусть и даже тоска, что Феликсу немножко стало жаль ее, хотя его бы самого кто пожалел! Приперлись ночью, не дали отдохнуть, выспаться, так еще и девчонку подсунули, от которой никакого проку.
«Лучше уж и впрямь было выбрать одну из проституток», — подумал Колчанов.
— Ты хоть знаешь, куда стремишься? — спросил он, выпуская к потолку несколько колечек дыма, которые тут же растворились в лунном свете.
Марина, как завороженная, смотрела на мерцающий огонек сигареты. Феликс принялся чертить им в воздухе какие-то затейливые письмена.
— Представляю.
— Ни черта ты не представляешь! Вон, посмотри за окно. Полюбуйся.
Девушка машинально обернулась и увидела покосившиеся кресты, часовенку под старыми деревьями.
— Так вот, это кладбище — санаторий по сравнению с тем, что творится с такими, как ты, в Вене.
— Я знаю, мне подруги рассказывали.
— Тогда тем более, — Феликс уже начинал терять терпение.
Но при этом он понял, что с Мариной нельзя разговаривать как с разумным взрослым человеком. Она просто ребенок, который сам не знает, что ему нужно.
Колчанов прикрыл глаза, задумался.
«Сколько бы я ни уверял эту девочку, что ее затея бессмысленна, она не поверит мне, лишь укрепится в своем упрямстве. Нужно попробовать встать на ее место, взглянуть на жизнь ее глазами, и тогда… Что тогда? — мысленно усмехнулся Феликс. — И ты захочешь стать проституткой в Вене? Да, наверное, бредовые идеи — это заразная болезнь, вроде гриппа».
— Послушай, Марина, — ласково произнес он, — ведь ты ни черта не умеешь делать.
— Я умею многое.
— Я охотно поверю, что ты умеешь готовить обед, мыть пол…
— Машину немного умею водить, только прав нет, — вставила девушка.
— Погоди, погоди, давай забудем сейчас о том, стоит тебе становиться проституткой или нет. Просто посмотрим, есть ли у тебя для этого способности. Это такая же профессия, как и тысячи других, и постигают ее не сразу, постепенно.
— Я тебе противна? — спросила Марина, уже окончательно перейдя на «ты».
— Что ты, просто забавна. — Феликс вновь принялся чертить огоньком сигареты свои иероглифы.
— Я умею, — дрогнувшим голосом произнесла девушка, — я умею, слышишь?
— Ни черта ты не умеешь делать, — спокойно отвечал Феликс.
— Откуда знаешь?
— По глазам видно.
— Ну, тогда смотри.
Она вышла на небольшой пятачок, освещенный луной, и принялась танцевать под музыкальное сопровождение собственного голоса, отбивая ритм каблуками. Феликс поудобнее устроился на доске и смотрел взглядом товарища Сухова, взирающего на подобные авансы Гюльчатай.
— Ну что ж, чувство ритма у тебя есть, в хореографическое училище, может, и поступишь.
Но Марина уже совсем не реагировала на его колкие замечания. Ее взгляд был обращен куда-то внутрь, и она, наверное, видела то, что было недоступно Колчанову. Чуть шелестели деревья, лунный свет холодил душный летний воздух. Из-под каблуков девушки взлетали легкие облачка строительной пыли, такие обычные и вместе с тем загадочные, как вся эта странная ночь.
Танцевала Марина хорошо и даже довольно умело изображала невидимого партнера. Феликс невольно залюбовался, забыв, что давно пора спать. Тот алкоголь, который он проформы ради выпил, уже успел улетучиться, хмельным восторгам не было места.
Еще несколько движений, и Марина всего на каких-то несколько секунд оказалась спиной к Феликсу, но когда она обернулась, ее блузка была уже расстегнута. Лунный свет посеребрил холмики ее грудей, глубокой тенью лег в ложбинки между ключиц. Марина запрокинула голову, и только сейчас Колчанов заметил, какая длинная у нее шея.
«Та-та-та…» — отбивали такт каблуки.
Длинные волосы рассыпались по плечам.
«Ля-ля», — подпевала она себе.
Девушка легко повела плечами, блузка соскользнула с них, и Марина бросила ее Феликсу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83