Все в строителе дома выказывало закоренелого горожанина, чуждого деревенской жизни: типично городская прическа, потертый, но явно не китайского происхождения темно-синий джинсовый костюм, модные высокие сапожки с окованными медью носами, тоже далеко не новые, но, по всему видать, из дорогого магазина.
— Черт, как ни старался, а кожу прожег.. — опять сказал он, ни к кому не обращаясь.
Мужчина отворил дверь сарая. Тут же ему в нос ударил запах истлевшего сена и сохнущих дров. Дырявая, словно по ней палили из автомата, крыша изнутри напоминала модель звездного неба в планетарии. Сквозь дыры пробивался солнечный свет, несколько сглаживая мрачную картину запустения. И вот в этом неверном свете заблестели никелированные детали, темно-вишневый лак крыльев и дверок дорогого английского джипа «Лендровер».
Пожалуй, летающая тарелка выглядела бы здесь более уместной, чем этот роскошный лимузин. Вдобавок и номера у джипа оказались не местные, австрийские.
— Может, ты и привык ко мне, а я пока еще — нет. Сбылась наконец-то мечта идиота.
Молодой мужчина любовно провел рукой по капоту, сбрасывая с него несколько коротких истлевших соломинок, снял с гвоздя старую военную рубашку и протер ею лобовое стекло. Он так сроднился со своей машиной, что разговаривал с ней, как с живым существом.
— Ну вот, отстоялся, а теперь — в дорогу. Правда, пока еще не далеко.
Блондин в джинсовом костюме уселся за руль, вынул из нагрудного кармана куртки документы, положил на сиденье слева от себя техпаспорт и права, оставив в руке лишь новенький паспорт с австрийским орлом на обложке. Мужчина раскрыл аккуратную книжечку и посмотрел на собственную цветную фотографию. Он еще и сам не привык к своему новому документу. Открытое русское лицо вязалось со строгими словами языка уставов и параграфов еще меньше, чем новенькая иномарка с ее «гаражом».
— Феликс Колчанов, — беззвучно, одними губами прочитал мужчина. — Видишь, Феликс, даже места для отчества твоего не предусмотрено. Европейский стандарт… У австрийцев отчеств не бывает. Ну что ж, ты сам этого хотел, вот и получил подарок.
Он сунул права и документы на машину в кармашек солнцезащитного козырька, паспорт опустил в карман куртки и повернул ключ в замке зажигания. Двигатель тут же завелся, заработал ровно, почти без шума. И джип, похожий на экзотическую птицу, случайно залетевшую в глухой участок Смоленщины, покатался по разбитой, вымощенной булыжником улочке, единственной на всю забытую Богом деревню Булгарино.
Один конец улицы уходил к заливному лугу и терялся среди травы, а другой огибал холм возле кладбища. Теперь за машиной тянулся густой шлейф пыли. Феликс Колчанов с явным удовольствием правил своим стальным конем. Он чуть поглубже утопил педаль газа, и джип послушно вышел на семьдесят километров в час — скорость нешуточную для печально знаменитых российских проселков. Понеслись за окнами еще зеленые поля ржи, машину высоко подбрасывало на выбоинах.
— Вот, черт, как слушается! — восхищенно приговаривал Феликс.
Джип ни на секунду не терял управление. Стоило лишь на несколько градусов повернуть руль, как автомобиль тут же послушно уходил в сторону.
— Мы с тобой подружимся… — мечтательно произнес водитель.
Впереди, за небольшой березовой рощицей, показался крутой откос автомобильной трассы, который смог бы преодолеть разве что танк или трактор. Ведущая к Смоленску трасса Брест — Минск — Москва была довольно оживленной. То и дело по ней проносились казавшиеся издалека разноцветными каплями легковые автомашины, проплывали редкие в выходные дни грузовики, солидно гудя, следовали трейлеры международных перевозок.
Перед самым откосом Феликс сбросил скорость, переключил рычаг передач на пониженную, подсоединил передний мост и почти до конца утопил в пол педаль газа. Нырнув в кювет, джип содрал крепким трубчатым бампером тонкий слой дерна и, высоко задрав нос, пополз по откосу. Слышно было, как ударяют в днище мелкие камешки, как натужно работает двигатель. Автомобиль медленно, но уверенно, нигде не срываясь вниз, двигался к вершине откоса.
Феликс Колчанов взглянул направо. Какой-то «Мерседес» явно собирался его обогнать. Джип пересек асфальт и, подскакивая на неровностях, спустился по противоположному откосу. Теперь он вновь мчался по извилистой, проложенной когда-то крестьянскими телегами, а теперь еще и укатанной тракторами и комбайнами проселочной дороге.
— На такой крутой машине ездить по хорошему асфальту — грех, — решил водитель вишневой иномарки.
Вскоре впереди показалась серая полоска разбитого асфальта. Из трещин кое-где высились стебли крапивы. Дорогой явно пользовались от случая к случаю, что было неудивительно. Прямо при въезде на нее стоял жестяной щит: «Опасная зона, проезд запрещен!»
«Обставился, однако, Котов, — подумал Феликс. — Словно знал, что я этой дорогой поеду».
Даже не притормозив у щита, владелец джипа выехал на асфальт и помчался к видневшейся в конце дороги приземистой будке из силикатного кирпича. Слева и справа от нее уходил нескончаемый забор, поверх которого тянулась спираль колючей проволоки. В одном месте его прорезали широкие трубчатые сварные ворота с ярко-красными пятиконечными звездами. Створки ворот были стянуты скрученным проводом.
Лихо развернувшись у самой будки, Феликс мягко нажал на тормоз. «Лендровер» мгновенно остановился, уткнувшись колесами в искрошенный, словно гнилые зубы, бетонный бордюр. Впрочем, этот бордюр оказался побеленным, да так густо и так ровно, как умеют белить только в армии, где привыкли к приезду высокого начальства красить траву в зеленый цвет. В окне кирпичной будки контрольно-пропускного пункта показалось заспанное лицо разомлевшего от жары солдата. Он с недоумением посмотрел на иномарку с заграничными номерами: даже родной «жигуленок» был здесь не частым гостем. Бдительный воин российской армии постарался стряхнуть с себя остатки сна и на всякий случай придвинул поближе заряженный автомат.
Напарник бравого солдата дремал, положив голову на письменный стол. Вместо подушки у него под ухом покоился черный телефонный аппарат, по которому, наверное, разговаривали еще комиссары с «кубарями» и «шпалами» вместо погон. Гражданские здесь появлялись нечасто. А на проверяющего в цивильной одежде Феликс Колчанов не был похож. Такие ревизоры, как правило, следовали неписаной моде «партайгеноссе» советских времен. Но на всякий случай первый защитник отечества все-таки снял со стола ноги и воткнул их в густо намазанные черным гуталином сапоги.
— Ваня, кого это там черт принес? — недовольно пробурчал второй воин, не в силах даже открыть глаза или хотя бы приподнять голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83