А вот у ефрейтора не было в заначке ни единого медальона.
Изредка «красным следопытам» попадались гильзы, пряжки ремней, пуговицы и прочая ерунда. Ценного ничего пока не было, и потому, как это часто бывает, к безрезультативной работе пропадал всякий интерес.
Иван Даниленко отбросил в сторону горсть земли и разразился матерной тирадой.
— Ну капитан, блин! Вкалываем, вкалываем… Вот бы, Андрюха, золото найти!
— Какое к черту золото! Вот монет каких-нибудь…
— Откуда здесь монеты? Это только всяких царей хоронили со всем их золотом.
— А кто его знает, может, у какого Ганса были зашиты денежки в подкладку мундира.
— Ну и что бы ты с ними делал?
— Как что? Продал бы. Даже немцев не надо искать. Кругом стоят мужики с плакатами «Куплю золото».
— Да, вот бы нам так повезло.
— Капитан говорил, что как-то, когда он копал один, ему попалась монета.
— И что он с ней сделал?
— Как что? Разве ты не видел? У него три золотых зуба.
— А, так вот откуда, — рассмеялся Даниленко.
— И ты себе можешь поставить, — заметил Первушин.
— Да, но прежде чем поставить золотой зуб, это золото нужно найти.
— Вот и ищи. Перебирай, перебирай землю. Не ленись, натирай мозоли.
— А ну его… — Даниленко откинул в сторону берцовую кость.
— Ладно, давай кости в коробки сложим, — сказал ефрейтор и опустился на колени.
Иван Даниленко передавал ефрейтору кости, а тот ссыпал их в картонные коробки, в которых в Бобруйск те же немцы привозили гуманитарную помощь.
— Неужели они вот эти кости будут хоронить? — спросил ефрейтор.
— А ты как думал! С оркестром, с почестями.
— Вот дурью маются!
— Да нет. Правильно делают.
— Ничего не правильно. Какая разница? Лежали бы в этой яме или будут лежать где-нибудь в Германии. Им-то все равно, костям.
— Им-то, может, и все равно.
— Еще деньги платят за перевозку… С жиру бесятся, в общем. — Первушин ехидно заулыбался, чувствуя свое превосходство над глупыми немцами.
Наконец две большие коробки наполнились, солдаты вытащили их на верх ямы, которая была огорожена дощатым забором. Этот ров находился на территории части, но не в людном месте, а в дальнем углу, возле ограды из колючей проволоки. Но тем не менее капитан Федор Сапунов решил подстраховаться. А после окончания раскопок он решил разобрать забор и перевезти к себе на дачу.
Как это ни было тяжело, но все-таки Марина смогла уговорить Феликса взять ее с собой в Бобруйск. Феликс упирался, как мог, говорил, что у него важное дело и ей там не место. А она умоляюще смотрела на него, и Феликс почувствовал, что если он не возьмет ее, то может случиться что-нибудь страшное и тогда он этого себе не простит никогда. Да и к тому же он очень привязался к этой симпатичной девушке, почти девочке…
— Ну ладно, ладно, — в конце концов сдался Феликс, — я возьму тебя с собой. Только будь добра, ни во что не вмешивайся, веди себя тихо.
— Феликс, я буду паинькой, — Марина вскочила и поцеловала «доброго дядю» в щеку. — Я буду сидеть тихо, как мышка. Ты сможешь мною гордиться, я никому ничего не скажу. И приставать к тебе не буду.
— Да ладно, — махнул рукой Феликс и вдруг почувствовал, что у него на душе стало хорошо.
«Вот ведь свалилась на мою голову, — подумал он. — Странное дело: я ее все время подкалываю, мы ругаемся. А она без меня не может. Да и я, кажется, тоже без нее не могу…»
«Лендровер» с полным баком помчался на запад. Стрелка спидометра вплотную подошла к цифре «120». Феликс уверенно вел машину, лишь изредка бросая на Марину короткие взгляды. Девушка сидела, откинувшись на сиденье, ее глаза были полуприкрыты. Ветерок, влетавший в кабину, трепал ее волосы, на красивых губах Марины то появлялась, то исчезала безмятежная улыбка.
«А она красивая, даже очень, — подумал Феликс и покрепче сжал своими сильными руками баранку. — Жалко будет ее потерять, очень жалко».
Но уже слишком многое связывало его с Мариной. Колчанов понимал: порвать все эти нити будет очень не просто.
— О чем ты сейчас думаешь? — спросила Марина, не открывая глаз.
— Да думаю, если с такой скоростью будем двигаться, то часа в четыре будем в Бобруйске.
— Не нравится мне этот город.
— Да и мне не очень нравится, — признался Феликс, — но у меня там важное дело.
— Послушай, Феликс, а почему ты мне не говоришь, зачем мы туда едем?
— Не задавай мне подобные вопросы. Мы же договорились, — напомнил он.
— Ладно, ладно, извини.
Дорога пролетела почти незаметно. Они вновь оказались в той же гостинице и в том же номере. Часов в шесть вечера появился отставной капитан Федор Сапунов с букетом цветов для Марины, который он на этот раз нес лично.
— У меня, Феликс, уже все договорено, — приступил он сразу к делу. — Так что завтра ты сможешь осматривать подземные ходы.
— Вот это хорошо, — помня о разговоре по телефону, Феликс достал бумажник и протянул деньги отставному капитану.
Тот сгреб их в ладонь и спрятал в карман.
— А сегодня вечером я приглашаю вас в ресторан, — торжественно объявил капитан.
Аппетит приходит во время еды, поэтому Сапунов решил еще подоить Феликса, понимая, что тот сейчас без него ничего не сможет сделать. Насколько капитан понимал, для Колчанова побывать в казематах крепости — самая главная цель жизни. И ради нее он не остановится ни перед какими затратами.
— У меня там есть два бойца в части, работают со мной на яме, они нам будут помогать. Парни надежные, ничего не боятся, — сообщил капитан.
— Это хорошо, — сказал Феликс, — тогда до встречи в ресторане.
Мужчины простились. Марина проводила капитана до двери и вернулась в номер. Феликс сидел на диване и о чем-то сосредоточенно размышлял.
— О чем ты думаешь? Что-то случилось? — спросила девушка.
— Нет, пока не случилось. Но может случиться уже завтра. И ты, Марина, должна быть готова к тому, что мы очень скоро уедем из Бобруйска.
— Почему?
— Ладно, я тебе все расскажу. Только сиди и не перебивай меня.
Марина уселась напротив Феликса, обхватила руками колени и приготовилась слушать.
— В тюрьме, там, в Вене, у меня случился приступ аппендицита, и пришлось делать срочную операцию, — начал Колчанов.
— А ты мне ничего об этом не говорил, — удивленно заметила Марина.
— Не говорил? Значит, так было надо. Не перебивай, слушай дальше. Так вот, в больнице рядом со мной лежал один странный человек. Звали его Вильгельм Моргенштерн. Это был глубокий старик.
— Сколько ему было лет? — спросила Марина.
— Почти девяносто, — ответил Феликс.
— А что он там делал? Его за что посадили?
— Его посадили давно и приговорили к пожизненному заключению.
— Ничего себе! — протянула девушка. — Он что, убил кого-то? Или он маньяк вроде нашего Чикатило?
— Нет, — проговорил Феликс, — насколько я понимаю, он никакой не маньяк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Изредка «красным следопытам» попадались гильзы, пряжки ремней, пуговицы и прочая ерунда. Ценного ничего пока не было, и потому, как это часто бывает, к безрезультативной работе пропадал всякий интерес.
Иван Даниленко отбросил в сторону горсть земли и разразился матерной тирадой.
— Ну капитан, блин! Вкалываем, вкалываем… Вот бы, Андрюха, золото найти!
— Какое к черту золото! Вот монет каких-нибудь…
— Откуда здесь монеты? Это только всяких царей хоронили со всем их золотом.
— А кто его знает, может, у какого Ганса были зашиты денежки в подкладку мундира.
— Ну и что бы ты с ними делал?
— Как что? Продал бы. Даже немцев не надо искать. Кругом стоят мужики с плакатами «Куплю золото».
— Да, вот бы нам так повезло.
— Капитан говорил, что как-то, когда он копал один, ему попалась монета.
— И что он с ней сделал?
— Как что? Разве ты не видел? У него три золотых зуба.
— А, так вот откуда, — рассмеялся Даниленко.
— И ты себе можешь поставить, — заметил Первушин.
— Да, но прежде чем поставить золотой зуб, это золото нужно найти.
— Вот и ищи. Перебирай, перебирай землю. Не ленись, натирай мозоли.
— А ну его… — Даниленко откинул в сторону берцовую кость.
— Ладно, давай кости в коробки сложим, — сказал ефрейтор и опустился на колени.
Иван Даниленко передавал ефрейтору кости, а тот ссыпал их в картонные коробки, в которых в Бобруйск те же немцы привозили гуманитарную помощь.
— Неужели они вот эти кости будут хоронить? — спросил ефрейтор.
— А ты как думал! С оркестром, с почестями.
— Вот дурью маются!
— Да нет. Правильно делают.
— Ничего не правильно. Какая разница? Лежали бы в этой яме или будут лежать где-нибудь в Германии. Им-то все равно, костям.
— Им-то, может, и все равно.
— Еще деньги платят за перевозку… С жиру бесятся, в общем. — Первушин ехидно заулыбался, чувствуя свое превосходство над глупыми немцами.
Наконец две большие коробки наполнились, солдаты вытащили их на верх ямы, которая была огорожена дощатым забором. Этот ров находился на территории части, но не в людном месте, а в дальнем углу, возле ограды из колючей проволоки. Но тем не менее капитан Федор Сапунов решил подстраховаться. А после окончания раскопок он решил разобрать забор и перевезти к себе на дачу.
Как это ни было тяжело, но все-таки Марина смогла уговорить Феликса взять ее с собой в Бобруйск. Феликс упирался, как мог, говорил, что у него важное дело и ей там не место. А она умоляюще смотрела на него, и Феликс почувствовал, что если он не возьмет ее, то может случиться что-нибудь страшное и тогда он этого себе не простит никогда. Да и к тому же он очень привязался к этой симпатичной девушке, почти девочке…
— Ну ладно, ладно, — в конце концов сдался Феликс, — я возьму тебя с собой. Только будь добра, ни во что не вмешивайся, веди себя тихо.
— Феликс, я буду паинькой, — Марина вскочила и поцеловала «доброго дядю» в щеку. — Я буду сидеть тихо, как мышка. Ты сможешь мною гордиться, я никому ничего не скажу. И приставать к тебе не буду.
— Да ладно, — махнул рукой Феликс и вдруг почувствовал, что у него на душе стало хорошо.
«Вот ведь свалилась на мою голову, — подумал он. — Странное дело: я ее все время подкалываю, мы ругаемся. А она без меня не может. Да и я, кажется, тоже без нее не могу…»
«Лендровер» с полным баком помчался на запад. Стрелка спидометра вплотную подошла к цифре «120». Феликс уверенно вел машину, лишь изредка бросая на Марину короткие взгляды. Девушка сидела, откинувшись на сиденье, ее глаза были полуприкрыты. Ветерок, влетавший в кабину, трепал ее волосы, на красивых губах Марины то появлялась, то исчезала безмятежная улыбка.
«А она красивая, даже очень, — подумал Феликс и покрепче сжал своими сильными руками баранку. — Жалко будет ее потерять, очень жалко».
Но уже слишком многое связывало его с Мариной. Колчанов понимал: порвать все эти нити будет очень не просто.
— О чем ты сейчас думаешь? — спросила Марина, не открывая глаз.
— Да думаю, если с такой скоростью будем двигаться, то часа в четыре будем в Бобруйске.
— Не нравится мне этот город.
— Да и мне не очень нравится, — признался Феликс, — но у меня там важное дело.
— Послушай, Феликс, а почему ты мне не говоришь, зачем мы туда едем?
— Не задавай мне подобные вопросы. Мы же договорились, — напомнил он.
— Ладно, ладно, извини.
Дорога пролетела почти незаметно. Они вновь оказались в той же гостинице и в том же номере. Часов в шесть вечера появился отставной капитан Федор Сапунов с букетом цветов для Марины, который он на этот раз нес лично.
— У меня, Феликс, уже все договорено, — приступил он сразу к делу. — Так что завтра ты сможешь осматривать подземные ходы.
— Вот это хорошо, — помня о разговоре по телефону, Феликс достал бумажник и протянул деньги отставному капитану.
Тот сгреб их в ладонь и спрятал в карман.
— А сегодня вечером я приглашаю вас в ресторан, — торжественно объявил капитан.
Аппетит приходит во время еды, поэтому Сапунов решил еще подоить Феликса, понимая, что тот сейчас без него ничего не сможет сделать. Насколько капитан понимал, для Колчанова побывать в казематах крепости — самая главная цель жизни. И ради нее он не остановится ни перед какими затратами.
— У меня там есть два бойца в части, работают со мной на яме, они нам будут помогать. Парни надежные, ничего не боятся, — сообщил капитан.
— Это хорошо, — сказал Феликс, — тогда до встречи в ресторане.
Мужчины простились. Марина проводила капитана до двери и вернулась в номер. Феликс сидел на диване и о чем-то сосредоточенно размышлял.
— О чем ты думаешь? Что-то случилось? — спросила девушка.
— Нет, пока не случилось. Но может случиться уже завтра. И ты, Марина, должна быть готова к тому, что мы очень скоро уедем из Бобруйска.
— Почему?
— Ладно, я тебе все расскажу. Только сиди и не перебивай меня.
Марина уселась напротив Феликса, обхватила руками колени и приготовилась слушать.
— В тюрьме, там, в Вене, у меня случился приступ аппендицита, и пришлось делать срочную операцию, — начал Колчанов.
— А ты мне ничего об этом не говорил, — удивленно заметила Марина.
— Не говорил? Значит, так было надо. Не перебивай, слушай дальше. Так вот, в больнице рядом со мной лежал один странный человек. Звали его Вильгельм Моргенштерн. Это был глубокий старик.
— Сколько ему было лет? — спросила Марина.
— Почти девяносто, — ответил Феликс.
— А что он там делал? Его за что посадили?
— Его посадили давно и приговорили к пожизненному заключению.
— Ничего себе! — протянула девушка. — Он что, убил кого-то? Или он маньяк вроде нашего Чикатило?
— Нет, — проговорил Феликс, — насколько я понимаю, он никакой не маньяк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83