В конце концов девушка рассмеялась, да так задорно, что капитан Сапунов даже захлопал в ладоши.
— А я думал, ты никогда не засмеешься, — облегченно вздохнул он. — Рассказываю, рассказываю самые лучшие анекдоты, а ты сидишь как царевна Несмеяна.
— Да нет, капитан, я слушаю и ем, — возразила Марина.
— Правильно, правильно, ешь побольше, завтра тяжелый день. Она пойдет с нами? — спросил Сапунов Феликса.
Тот пожал плечами — дескать, я еще не решил, это зависит не столько от меня, сколько от нее.
— Пойдем, пойдем, Марина! — пригласил капитан. — Там, правда, холодно, грязно и полно крыс. Ты боишься крыс?
Девушка поморщилась и поперхнулась куском мяса.
— Не надо их бояться, они совсем не страшные. А в подвалах их столько, что с ума сойти можно. Как тараканов в грязной квартире. Бегают стадами туда-сюда, туда-сюда. Все это от кухни, от складов с продовольствием. Мой знакомый прапорщик со своими солдатами занимается знаете чем?
Феликс отложил вилку и выразительно посмотрел на Сапунова. А тот, размахивая руками, принялся рассказывать:
— Так вот, на складе, где хранится НЗ, крыс раньше было видимо-невидимо. И чего только не пробовали: травили их всякой дрянью, но они, наверное, привыкли, и яд их не брал. Тогда один солдат придумал новый способ.
— Что, капканы начали ставить? — осведомился Феликс.
— Да нет, какие к черту капканы! В капканы они не лезут, умные животные.
— Так что же тогда?
— А вот что. Три солдата, которые были в подчинении прапорщика, сделали себе заточки из кусков арматуры и научились бросать эти заточки так искусно, что могли попасть в спичечный коробок с десяти шагов.
— Понятно, — сказал Феликс.
— Прапорщик, начальник склада НЗ, минут на пять гасил свет. Крысы в темноте выползали из своих нор и громко шуршали. Это они начинали жрать. И тогда прапорщик резко включал свет, а три его бойца принимались бросать заточки. И вот этими заточками за неделю они убили столько крыс, что выносили их из склада на носилках. Почти всех уничтожили. А крысы, наверное, поняли, что лучше на склад НЗ не ходить, и перестали там появляться.
— Да, хитрый способ, — ухмыльнулся Колчанов, подумав, что крыс уничтожали скорее огнеметами, а не какими-то заточками.
Как ни странно, рассказ о крысиной войне не поверг Марину в ужас, а, наоборот, развеселил.
Она принялась вертеть головой по сторонам. А посмотреть было на что. За каждым столом кипело веселье. Приносилась водка, убирались пустые бутылки, на столах появлялись закуски. Певица распиналась, как могла, да и музыканты старались вовсю. В общем, праздник жизни кипел.
— Послушай, Федор, — обратился Феликс к Сапунову, — я-то думал, что в Бобруйске очень много евреев, а что-то их не видно.
— Ой, Феликс, раньше их здесь было столько, что куда ни плюнь, обязательно попадешь в еврея.
— А где же все они сейчас?
— Да уехали на свою историческую родину. Да еще война «помогла» очень сильно. Знаешь, сколько немцы уничтожили евреев?
Феликс пожал плечами.
— Десятки тысяч! Представляешь, какой-то маленький Бобруйск до войны был еврейским городом. А после войны евреи опять вернулись в город.
— Понятно, — кивнул Феликс.
— И вообще, если хочешь знать, Голда Меир тоже родилась в Бобруйске.
— Надо же!
— А кто такая Голда Меир? — поинтересовалась Марина Езерская.
— Как, ты не знаешь? — удивился Феликс. — Да это же самая знаменитая еврейская женщина. Она была у них как Ельцин в России или что-то вроде того.
— Да, что-то слышала, — сказала Марина, кротко улыбнувшись.
Но Феликс понял, что девушка никогда и слы-
шать не слышала о какой-то там Голде Меир. Ведь когда имя этой удивительной женщины не сходило с газетных полос, Марины и на свете-то не было.
Девушка выглядела очень привлекательно, пожалуй, даже слишком. Феликс уже замечал, как мужчины за соседними столиками то и дело бросают на нее весьма недвусмысленные взгляды. И он понял, что скоро Марину начнут приглашать на танец.
Так оно и вышло. Ансамбль заиграл медленный танец, и возле столика возник курчавый загорелый детина лет тридцати пяти.
— Добрый вам всем вечер, — прохрипел верзила и кивнул Марине так, словно она была его старой знакомой. — Тебя можно пригласить на танец? Всего лишь один танец?
Феликс повернул голову в сторону кавалера и смерил его взглядом. Своими габаритами мужчина напоминал, говоря словами Гоголя, средней величины медведя или двустворчатый шкаф. Две пуговицы его шелковой рубахи с короткими рукавами были расстегнуты, а в густой поросли на груди прятался массивный золотой крест на золотой цепи якорной толщины.
— Нет, извините. Я не танцую, — сказала Марина, немного смутившись.
— Что значит не танцую? Пойдем, пойдем, — мужчина схватил своей лапищей Марину за руку и уже хотел было выдернуть девушку из кресла — как выдергивают из грядки луковицу. Марина испуганно и умоляюще взглянула на Феликса.
Колчанов положил свою руку на запястье мужчины и сжал ее, как в тисках. Верзила посмотрел на Феликса, как смотрят на какую-то бумажку.
— Она не танцует, — спокойно выдавил из себя Феликс.
— А я не с тобой разговариваю, — почти рявкнул амбал и вновь попытался выдернуть Марину из кресла.
Отставной капитан вскочил со своего стула. По своему телосложению он почти не уступал наглецу, хотя в последние годы несколько обрюзг.
— Мужик, ты что, не понял? Она не танцует, — попытался он вразумить хама с крестом на шее.
— А ты сиди, дядя, как сидел, а то твои дети увидят горбатого папу, — сказал верзила и довольно заржал.
— Ты че сказал, козел? — взревел отставной капитан.
Но Феликс перегнулся через стол и вдавил капитана в кресло.
— Сиди, Федор, я сам разберусь. Послушай, иди сюда. — Он так крепко сжал волосатое запястье, что пальцы подошедшего мужчины разжались. — Иди сюда, иди.
Феликс отвел верзилу к стене.
— Слушай, пойми меня правильно. Девушка не хочет танцевать, и приставать к ней не надо, — сказал он совершенно спокойно и даже дружелюбно.
— Не, ну чего, командир. Я ничего, в натуре, — пробормотал верзила и вразвалку двинулся к своему столику, за которым сидело человек пять таких же амбалов.
— Кто это такой? — спросил Феликс у капитана.
— Да местная шушера, качки так называемые. Отслужили армию, отсидели в тюрьме, поприходили и не знают чем заняться. Ходят, ко всем пристают, рэкетом занимаются. В общем, держат город в своих руках.
— Понятно. — Феликс вернулся на свое место и стал спокойно жевать кусок холодной телятины.
— А что ты ему сказал? — спросила Марина.
— Что ты не танцуешь и что ты моя невеста.
— А он что?
— Наверное, понял. Он ведь понятливый, сразу видно.
Марина улыбнулась.
— Я не хотела, Феликс, он сам пристал.
— Да что ты оправдываешься! Сиди себе спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83