— Послушай, Марина, а если бы я, Феликс Колчанов, дал тебе двести тысяч долларов, что бы ты с ними делала?
— Да ну тебя. А вообще, почему ты их должен мне давать?
— Ну, например, потому, что ты мне нравишься, потому, что ты меня ждала, пока я сидел в тюрьме.
— Ой, тоже мне подвиг. В тюрьме он сидел. Месяц был на всем готовом, как в санатории, а говоришь так, словно в сталинском лагере был.
— Ну, тем не менее возьму и дам.
— Давай, я согласна. В каком кармане они у тебя лежат, Феликс? — Марина игриво толкнула своего спутника в плечо.
— Они у меня не с собой.
Примерно такие разговоры вели путешественники по дороге из Бобруйска в Смоленск.
— Скоро мне придется вернуться в Бобруйск, — сказал Феликс.
— А можно и я с тобой? — спросила Марина.
— Думаю, нет.
— А я поеду.
— Перестань. Если хочешь, поживи в моем недостроенном доме. Я съезжу в Бобруйск и вернусь.
— А когда ты туда поедешь?
— Еще не знаю, мне должны позвонить.
— Кто? Этот хам Сапунов?
— Кто же еще, — кивнул Феликс.
Пока Феликс и Марина были в отъезде, капитан Сапунов времени зря не терял. Он со своими солдатами Иваном Даниленко и Андреем Первушиным продолжал раскапывать ров. Правда, им в этот раз не очень везло. Попадались кости, попадались черепа, но медальонов не было. Ефрейтор Первушин, которого командир части дал капитану в помощь, нервничал. Ведь ему осенью надо было идти на дембель, а жил он в Гродно. И вернуться домой Андрей хотел не с блестящими значками отличника всяческих подготовок на груди и разрисованным дембельским альбомом, а с толстой пачкой денег в кармане. Поэтому он вкалывал, как негр. Комья земли так и летели во все стороны.
— Слушай, хватит, может? — сказал Даниленко, вытирая пот со лба.
— Что хватит? Ни одного медальона сегодня не нашли. А копаем уже целый день. Смотри, какую яму разворотили!
— Не нашли сегодня, найдем завтра.
Первушин копал землю, а Даниленко перебирал ее в руках, разминая каждый комок. Брезгливость была ему совершенно несвойственна. Руками, которыми он пять минут назад держал череп с дыркой во лбу, этот солдат совершенно спокойно мог взять бутерброд с куском колбасы и жадно есть. Его напарник был ему под стать.
— Слушай, Андрей, может, пожрем? — предложил Даниленко.
— Погоди, вот еще минут двадцать покопаем…
— Да ну! Брось! Все равно, чувствую, ничего сегодня не найдем.
— Не найдем, не найдем… Помнишь, как было три дня назад? Ты тоже тогда говорил, ничего не найдем. А я рыл, рыл — и сразу два медальона попалось.
— Да, помню, повезло тебе. Только капитан наш жмот… Слушай, Андрей… — Даниленко прыгнул в яму, и солдаты оказались друг против друга.
— Ну чего тебе? Говори.
— Слушай, знаешь что? — зашептал Иван Даниленко. Ему оставалось служить на полгода больше, чем его товарищу. — Я вот что думаю: может, мы прокинем нашего капитана?
— Как это «прокинем»? — Сообразительность не входила в число достоинств ефрейтора Первушина.
— Да очень просто. Откопаем и заберем себе штук пять медальонов. А потом, когда я дембельнусь, продадим.
— А кому ты будешь продавать?
— Да это не проблема. Найдем. В Минске немцев до фига! Их сразу узнать можно. Ходят обычно в шортах, в кроссовках, веселые такие, клацают своими фотиками.
— И как ты это сделаешь? — Первушин даже покраснел от напряжения. Подобная мысль и ему приходила в голову, но он в отличие от смышленого Ивана Даниленко не знал, как ее реализовать.
— Главное знаешь что? Главное — найти их.
— А что скажем капитану? — прошептал ефрейтор.
— Да что ему говорить? Ничего не скажем! Скажем, ничего не нашли. На нет и суда нет.
— Погореть можем. И тогда ни тебе ни мне уже не работать на этой яме.
— И что он нам сделает?
— Как это что? Договорится с командиром части и отправит нас за город на свинарник. А вот там придется повкалывать.
— Нам повкалывать? — расхохотался Даниленко, глядя прямо в глаза своему напарнику. — Так ты уже почти дембель. Да и мне осталось немного. Там что, салабонов нет, чтобы вкалывать?
— Да, это ты хорошо придумал. А вдруг капитан не отдаст деньги, которые мы ему заработали?
— Вот это, конечно, другое дело. Но если ему ничего не говорить…
— Ладно, давай покурим, подумаем. Солдаты устроились на дне ямы, где валялись еще не собранные в картонные коробки кости, и закурили рабоче-крестьянскую «Приму». Они жадно затягивались, держа сигареты перепачканными в земле пальцами.
Когда приятели уже докуривали, над ямой появилась голова отставного капитана Сапунова.
— Ну что, орлы, сидим? — спросил он.
— Да вот, товарищ капитан, перекурить решили.
— Перекурить — это хорошо. Нашли что-нибудь?
— Да, пять черепов и кучу костей. А вот медальонов — ни одного. Херня какая-то, товарищ капитан.
— Херня не херня… Копать надо лучше!
— Да тут земля к тому же, товарищ капитан, — быстро заговорил Даниленко, — роешь, роешь ее, а она как камень.
— Да и камней тут хватает, товарищ капитан, — поддержал своего напарника Первушин. — То ли их засыпали булыжником, то ли здесь какие-то фундаменты были…
— Ладно, не рассуждайте, еще до ужина два часа будете вкалывать.
— Повкалываем, товарищ капитан, только пить хочется.
— Попить я вам, орлы мои, принес, — сказал капитан и бросил на дно ямы флягу в брезентовом чехле. — Там пиво, так что осторожно, — предупредил он.
— Пиво — это хорошо, — обрадовался ефрейтор, отвинчивая пробку на цепочке. Он приложился к литровой фляге и, наверное, с минуту не отрывался от нее.
— Эй, хорош, все высосешь! — испугался Даниленко.
— И тебе хватит. На, — ефрейтор протянул флягу товарищу, и тот, даже не вытерев горлышко, принялся жадно лакать тепловатую жидкость.
Наконец он утолил жажду и прошептал:
— Сам не работает, сволочь, а нас припахивает.
— Но он же нам платит, — возразил Первушин.
— Платит… Тоже скажешь. По десять марок за медальон.
— Десять не десять, а понемногу набегает, — чуть дружелюбнее улыбнулся ефрейтор.
— Ой, друг, уйдешь ты, с кем я останусь?
— Не переживай, Ваня. Уйду я, будешь здесь, на яме, за начальника. Дадут тебе пару каких-нибудь салабонов, они будут рыть, а ты командовать.
— А капитан что будет делать?
— А капитан будет бабки получать, понял? — захохотал ефрейтор, а затем взялся за отполированный черенок лопаты.
— Да кончай ты, хватит сегодня работать! — в сердцах произнес Даниленко.
— Нет-нет, я еще покопаю, а ты перебирай.
— Да не буду я перебирать! И вообще, я хочу сходить кое-куда.
— Что, опять понос?
— Ну да, понос. А может, и не понос.
Уже два дня Даниленко мучился животом — то ли съел что, то ли от воды, он и сам не знал. Но какое это имело значение по сравнению с тем, что у него было припрятано два медальона, которые он лично нашел и не отдал капитану. На эти медальоны Иван возлагал кое-какие надежды, и, естественно, к ним он еще хотел подсобрать хотя бы штук пять-десять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83