То мгновенно разлетелось на бесчисленное множество сверкающих осколков. — И теперь нет? — только и успел спросить бандит, как вдруг почувствовал сильную руку на своем плече.
Громила попытался с разворота ударить Феликса кулаком в живот, но Колчанов качнул бандита в сторону и двинул его снизу в челюсть. Тот хрюкнул совершенно по-поросячьему, плюхнулся на землю и тут же принялся лихорадочно рыться в своем кармане. У Феликса не было времени размышлять, нож он там ищет или пистолет, потому что сзади над ним был уже занесен металлический прут, завернутый в газету. Вроде бы прохаживается себе молодой человек со свернутой в трубочку газетой, а внутри килограммовый обрезок стальной арматуры.
Колчанов не был настолько наивен, чтобы думать, будто его собираются прихлопнуть пустой газетой, как муху. Он уклонился в сторону, зная по опыту: самое страшное для противника не то, что его удар будет отражен, самое страшное встретить, когда бьешь со всего размаха, пустоту. Тогда очень тяжело перегруппироваться.
Газета разорвалась, железяка скользнула по капоту, аж искры полетели. Цеп, смирившийся было с мыслью, что мирно разойтись не удастся, прижался спиной к машине и занял стойку. Лежавший на спине бандит выхватил из кармана короткий пистолет и попытался прицелиться в Феликса.
— Убью на хрен! — крикнул громила.
Наметанным взглядом Феликс тут же определил: пистолет газовый, хоть и предельно похожий на настоящий.
Лишь только началась драка, Марина бросилась к полицейскому, пытаясь привлечь его внимание. Но тот упорно делал вид, что ничего не замечает. Все же, когда прогремел выстрел, нервы сдали и у него.
Бандит даже и не хотел стрелять, поскольку у его бригады с польской полицией был уговор: при свидетелях не стрелять и ножи в ход не пускать. Это Феликс на всякий случай ударил амбала ногой по руке, и тот случайно нажал на спусковой крючок.
Раздался пронзительный полицейский свист.
Двое парней бросились наутек. Пистолет валялся на обочине. Феликс забросил его под соседнюю машину и наступил своему противнику на горло. Четвертого бандита мертвой хваткой держал Цеп.
Подоспела полиция и, недолго думая, забрала всех четверых: двух бандитов, Феликса и Цепа. Вся в холодном поту, Марина села за руль джипа. Прав у нее не было, водила она машину плохо, садилась за руль всего несколько раз в жизни, но слава Богу и мучившемуся с непонятливой ученицей Феликсу, два из них пришлись именно на этот «Лендровер».
Чудом развернувшись на узкой дороге, Марина поехала следом за полицейской машиной, благо та шла со включенной мигалкой.
Все уладилось на удивление быстро: подействовал австрийский паспорт. Феликса отпустили, даже извинились перед ним. Колчанов настоял на том, чтобы отпустили и Цепа.
Граница осталась позади, и Феликс от радости чуть не вскрикнул, увидев через пару часов указатель со стрелкой: поворот на Бобруйск.
Глава восемнадцатая
После всех приключений, которые выпали на долю Феликса и Марины во время путешествия по дорогам Австрии, Словакии и Польши, белорусский Бобруйск поразил их удивительной провинциальной тишиной. Здесь, казалось, жизнь остановилась, никто никуда не спешит и никому ничего не нужно. В гостинице, где Колчанов и Марина сняли самый лучший номер, двухместный люкс, как и положено летом, не было горячей воды. Девушку это, естественно, разозлило, а Феликс только посмеялся.
— Марина, а ты знаешь, кто любит мыться? — спросил он.
— Нет, не знаю, — буркнула его спутница.
— Мыться любят ленивые люди.
— Это еще почему? — огрызнулась девушка.
— А потому, что им лень чесаться, — расхохотался Феликс.
— Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие! — вконец вышла из себя Марина,
— Почему? Как раз горячей воды нет, а холодной ты, видимо, мыться не привыкла.
— Привыкла, обойдусь, — сказала девушка, направляясь в ванную.
Она надолго ее оккупировала: как ни странно, на задворках бывшего Советского Союза в отличие от цивилизованной Вены на дверях в местах общего пользования имелись крючки. Когда Марина наконец вышла, Феликс лежал на диване и смотрел телевизор.
— С легким паром, — сказал он абсолютно серьезным голосом.
— Пошел ты к черту, Феликс! — разозлилась девушка. — Тоже мне остряк-самоучка. Пара там не было вообще ни грамма. Разве что от моего дыхания.
— Ну что ж, тогда посмотри телевизор, выпей пива. Оно в холодильнике.
— Я хочу есть, — сказала Марина.
— После того как я приму душ, мы поужинаем. А затем прогуляемся по городу.
— А зачем мы будем здесь гулять? Почему мы не едем дальше?
— Потому что мне так хочется.
— А мне нет. — Марина, видимо, решила во всем противоречить своему спутнику, и это ей вполне удавалось.
Феликса такое поведение ничуть не злило, наоборот, приводило в доброе расположение духа. Он заметил, что ему нравится поддразнивать Марину по поводу и без повода, глупо острить, задавать дурацкие вопросы. От этого она начинала так забавно надувать губки и злиться…
— Интересно, а ты можешь на меня броситься и расцарапать лицо ногтями? — спросил Колчанов.
— Да, могу, если ты не прекратишь говорить глупости, — не осталась в долгу девушка.
— Это не глупости. Когда я на тебя смотрю, то мне кажется, ты готова на меня броситься и впиться зубами мне в шею.
— Больно надо, — огрызнулась Марина и надолго отвернулась к окну.
В конце концов путешественники бросили пререкаться и отправились гулять по провинциальному Бобруйску. Феликс упорно вел девушку к крепости, а она, следуя избранной тактике, упиралась руками и ногами.
— Да не хочу я смотреть никакие крепости! — чуть ли не на всю улицу возмущалась Марина. — Мне все это неинтересно. Архитектурой и памятниками после Вены сыта по горло. Ты мне лучше панельные пятиэтажки покажи.
— А что же ты хочешь, кроме архитектуры?
— Я хочу ужинать.
— Ну вот сходим в крепость, а потом я поведу тебя в самый дорогой ресторан. И там мы поужинаем.
— Ладно, пойдем, я согласна. Только скорее.
— А вот когда ты на все соглашаешься, ты мне нравишься меньше.
— А как я тебе нравлюсь?
Феликс пожал плечами, но этот неопределенный жест говорил куда больше, нежели красноречивое признание.
* * *
Три дня, проведенные путешественниками в Бобруйске, дали Феликсу очень многое. Он несколько раз побывал на территории крепости, где сейчас находилась танковая воинская часть. То, что он увидел, его глубоко поразило. На территории части в соответствии с международными договорами уничтожалась бронетехника. Там стояло множество разрезанных, искореженных танков без башен и без гусениц. А те, у которых имелись башни, военные умельцы-добровольцы в погонах довели до такой кондиции, что пользоваться всей этой техникой не было никакой возможности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Громила попытался с разворота ударить Феликса кулаком в живот, но Колчанов качнул бандита в сторону и двинул его снизу в челюсть. Тот хрюкнул совершенно по-поросячьему, плюхнулся на землю и тут же принялся лихорадочно рыться в своем кармане. У Феликса не было времени размышлять, нож он там ищет или пистолет, потому что сзади над ним был уже занесен металлический прут, завернутый в газету. Вроде бы прохаживается себе молодой человек со свернутой в трубочку газетой, а внутри килограммовый обрезок стальной арматуры.
Колчанов не был настолько наивен, чтобы думать, будто его собираются прихлопнуть пустой газетой, как муху. Он уклонился в сторону, зная по опыту: самое страшное для противника не то, что его удар будет отражен, самое страшное встретить, когда бьешь со всего размаха, пустоту. Тогда очень тяжело перегруппироваться.
Газета разорвалась, железяка скользнула по капоту, аж искры полетели. Цеп, смирившийся было с мыслью, что мирно разойтись не удастся, прижался спиной к машине и занял стойку. Лежавший на спине бандит выхватил из кармана короткий пистолет и попытался прицелиться в Феликса.
— Убью на хрен! — крикнул громила.
Наметанным взглядом Феликс тут же определил: пистолет газовый, хоть и предельно похожий на настоящий.
Лишь только началась драка, Марина бросилась к полицейскому, пытаясь привлечь его внимание. Но тот упорно делал вид, что ничего не замечает. Все же, когда прогремел выстрел, нервы сдали и у него.
Бандит даже и не хотел стрелять, поскольку у его бригады с польской полицией был уговор: при свидетелях не стрелять и ножи в ход не пускать. Это Феликс на всякий случай ударил амбала ногой по руке, и тот случайно нажал на спусковой крючок.
Раздался пронзительный полицейский свист.
Двое парней бросились наутек. Пистолет валялся на обочине. Феликс забросил его под соседнюю машину и наступил своему противнику на горло. Четвертого бандита мертвой хваткой держал Цеп.
Подоспела полиция и, недолго думая, забрала всех четверых: двух бандитов, Феликса и Цепа. Вся в холодном поту, Марина села за руль джипа. Прав у нее не было, водила она машину плохо, садилась за руль всего несколько раз в жизни, но слава Богу и мучившемуся с непонятливой ученицей Феликсу, два из них пришлись именно на этот «Лендровер».
Чудом развернувшись на узкой дороге, Марина поехала следом за полицейской машиной, благо та шла со включенной мигалкой.
Все уладилось на удивление быстро: подействовал австрийский паспорт. Феликса отпустили, даже извинились перед ним. Колчанов настоял на том, чтобы отпустили и Цепа.
Граница осталась позади, и Феликс от радости чуть не вскрикнул, увидев через пару часов указатель со стрелкой: поворот на Бобруйск.
Глава восемнадцатая
После всех приключений, которые выпали на долю Феликса и Марины во время путешествия по дорогам Австрии, Словакии и Польши, белорусский Бобруйск поразил их удивительной провинциальной тишиной. Здесь, казалось, жизнь остановилась, никто никуда не спешит и никому ничего не нужно. В гостинице, где Колчанов и Марина сняли самый лучший номер, двухместный люкс, как и положено летом, не было горячей воды. Девушку это, естественно, разозлило, а Феликс только посмеялся.
— Марина, а ты знаешь, кто любит мыться? — спросил он.
— Нет, не знаю, — буркнула его спутница.
— Мыться любят ленивые люди.
— Это еще почему? — огрызнулась девушка.
— А потому, что им лень чесаться, — расхохотался Феликс.
— Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие! — вконец вышла из себя Марина,
— Почему? Как раз горячей воды нет, а холодной ты, видимо, мыться не привыкла.
— Привыкла, обойдусь, — сказала девушка, направляясь в ванную.
Она надолго ее оккупировала: как ни странно, на задворках бывшего Советского Союза в отличие от цивилизованной Вены на дверях в местах общего пользования имелись крючки. Когда Марина наконец вышла, Феликс лежал на диване и смотрел телевизор.
— С легким паром, — сказал он абсолютно серьезным голосом.
— Пошел ты к черту, Феликс! — разозлилась девушка. — Тоже мне остряк-самоучка. Пара там не было вообще ни грамма. Разве что от моего дыхания.
— Ну что ж, тогда посмотри телевизор, выпей пива. Оно в холодильнике.
— Я хочу есть, — сказала Марина.
— После того как я приму душ, мы поужинаем. А затем прогуляемся по городу.
— А зачем мы будем здесь гулять? Почему мы не едем дальше?
— Потому что мне так хочется.
— А мне нет. — Марина, видимо, решила во всем противоречить своему спутнику, и это ей вполне удавалось.
Феликса такое поведение ничуть не злило, наоборот, приводило в доброе расположение духа. Он заметил, что ему нравится поддразнивать Марину по поводу и без повода, глупо острить, задавать дурацкие вопросы. От этого она начинала так забавно надувать губки и злиться…
— Интересно, а ты можешь на меня броситься и расцарапать лицо ногтями? — спросил Колчанов.
— Да, могу, если ты не прекратишь говорить глупости, — не осталась в долгу девушка.
— Это не глупости. Когда я на тебя смотрю, то мне кажется, ты готова на меня броситься и впиться зубами мне в шею.
— Больно надо, — огрызнулась Марина и надолго отвернулась к окну.
В конце концов путешественники бросили пререкаться и отправились гулять по провинциальному Бобруйску. Феликс упорно вел девушку к крепости, а она, следуя избранной тактике, упиралась руками и ногами.
— Да не хочу я смотреть никакие крепости! — чуть ли не на всю улицу возмущалась Марина. — Мне все это неинтересно. Архитектурой и памятниками после Вены сыта по горло. Ты мне лучше панельные пятиэтажки покажи.
— А что же ты хочешь, кроме архитектуры?
— Я хочу ужинать.
— Ну вот сходим в крепость, а потом я поведу тебя в самый дорогой ресторан. И там мы поужинаем.
— Ладно, пойдем, я согласна. Только скорее.
— А вот когда ты на все соглашаешься, ты мне нравишься меньше.
— А как я тебе нравлюсь?
Феликс пожал плечами, но этот неопределенный жест говорил куда больше, нежели красноречивое признание.
* * *
Три дня, проведенные путешественниками в Бобруйске, дали Феликсу очень многое. Он несколько раз побывал на территории крепости, где сейчас находилась танковая воинская часть. То, что он увидел, его глубоко поразило. На территории части в соответствии с международными договорами уничтожалась бронетехника. Там стояло множество разрезанных, искореженных танков без башен и без гусениц. А те, у которых имелись башни, военные умельцы-добровольцы в погонах довели до такой кондиции, что пользоваться всей этой техникой не было никакой возможности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83