Ей предлагается очень хорошее место: завоевав доверие моего дядюшки, она сможет наконец осуществить свою химерическую мечту, за которой так долго гоняется… Да, Жюстина, прими этот залог моей признательности, и пусть отныне между нами будут мир и согласие. Вы не против, кузен? Вы согласны уступить Жюстину?
– От всего сердца, – отвечал Д'Эстерваль, – тем более, что я уже начал тяготиться ею, и последствия моего неудовольствия могли оказаться для нее фатальными.
– Нисколько не сомневаюсь, – заметил Брессак, – ведь у нас много общего, мой дорогой: как только какой-нибудь предмет утомит мое сладострастие, я стремлюсь отправить его в преисподню.
– Выходит, Жюстиной вы так и не насладились? – поинтересовалась Доротея.
– Нет, сударыня, кроме вас на свете нет женщины, которая могла бы заставить меня отречься от моих принципов: я люблю только мужчин.
– Друг мой, – сказал поспешно Д'Эстерваль, – моя жена готова услужить тебе в любое время; у нее прекраснейший зад, и она всегда пылает желанием вставить туда член… Ее клитор больше твоего пальца, и этим инструментом она доставит тебе немало сладостных моментов.
– Ах, разрази меня гром! Тогда прямо сейчас! – заволновался Брессак. – У меня нет привычки откладывать удовольствия.
Он уже собирался овладеть Доротеей, которая, опьянев от вина и вожделения, раскрыла перед ним свои прелести, как вдруг послышался лай собак, после которого обычно стучали в дверь. Действительно, раздался стук: хотя близилась полночь, какие-то люди просили впустить их в дом. Это оказались стражники конной полиции, которые, узнав о нападении на Брессака и убийстве его лакея, искали следы нападавших и решили проверить уединенный постоялый двор. Вышел сам Брессак, рассказал обо всем, что с ним приключилось, и добавил, что не знает, куда скрылись разбойники. Стражников угостили вином, предложили им ночлег; они отказались. Как только они уехали, началось общее ликование, и остаток ночи прошел в самых скандальных оргиях.
Поскольку обычного совокупления между разными полами не получилось и все усилия Брессака привели к тому, что он два раза совершил содомию с Доротеей, мужчины уединились вместе, то же самое сделали женщины. Пылкая Доротея замучила Жюстину, Д'Эстерваль истощил Брессака, и на рассвете все легли спать, порешив отправиться в дорогу после завтрака.
– Человека, к которому мы едем, – начал Брессак, усаживаясь за стол, – зовут граф де Жернанд.
– Жернанд! Ну конечно! Он тоже мой родственник, – сказал Д'Эстерваль. – Он приходится братом вашей матери, и, следовательно, моим кузеном.
– Вы его знаете?
– Ни разу его не видел, только слышал, что это весьма странный господин, чьи вкусы…
– Погодите, погодите! – остановил его Брессак. – Я сейчас его опишу, раз вы его не знаете. Граф де Жернанд – пятидесятилетний мужчина мощного телосложения. Я не встречал лиц страшнее, чем у него: длинный нос, густые сросшиеся брови, черные злые глаза, кривой рот, мрачный лоб и голый череп, хриплый угрожающий голос, огромные руки – короче, гигант, с первого взгляда внушающий ужас. Вы сами увидите, насколько отвечают такой карикатурной внешности его мысли и поступки. Он обладает и умом и знаниями, но совершенно лишен религиозности и нравственных принципов, это один из величайших злодеев, которые когда-либо существовали, и –самый отъявленный гурман, каких вы встречали. Но самое удивительное – это его развлечения. Первым объектом его жестокости служит его жена, к обычным ужасам он прибавляет содомитские эпизоды, настолько извращенные, что я уверен, что через неделю вы оба будете благодарить меня за возможность познакомиться с ним.
– И для этой женщины, несчастного предмета утех жестокого супруга, вы меня предназначаете, сударь? – спросила Жюстина.
– Разумеется; говорят, это очень добропорядочная дама. Правда, я ее не знаю, но слышал, что она честная и чувствительная женщина, которая нуждается, чтобы рядом был кто-нибудь, похожий на нее – кроткое существо, которое будет ее утешать. Мне кажется, Жюстина, это, как нельзя лучше, отвечает вашим принципам.
– Согласна, но утешая эту женщину, не навлеку ли я на себя гнев ее мужа? – Не стану ли добычей жестоких страстей злодея, о котором вы сейчас говорили?
– Вот это премило! – рассмеялся Брессак. – Разве в этом доме вы не подвергались такой же опасности?
– Только против моей воли.
– Хорошо, у моего дяди вы будете служить добровольно: в этом вся разница.
– О сударь, я вижу, что ваш ум остался злодейским и не утратил своего коварства, но вы знаете мой характер, сударь, и понимаете, что я не могу мириться с подобными вещами. Если Д'Эстерваль бросает свой дом и не нуждается больше в моих услугах, я буду вам очень обязана обоим, если вы соблаговолите дать мне свободу… тем более, что у вас совсем нет прав отбирать ее.
– Что касается прав, заметил Д'Эстерваль, – разве мы не сильнее? А известно ли тебе, Жюстина, более священное право, чем право силы?
– Я категорически против свободы, – сказал Брессак. – Мне поручено привезти дяде нужную и симпатичную девушку, я не знаю никого лучше Жюстины в этом смысле и надеюсь, она будет рада связать судьбу с мадам де Жернанд. Она идеально подходит для этого места, и даже если иногда ей придется испытывать на себе жестокие страсти ее мужа, я умоляю ее не отказываться.
Напрасно возражала Жюстина – в конце концов она подчинилась. Компания отправилась в путь. Половину дороги они проехали верхом, в первом же городке взяли четырехместную карету и без приключений прибыли к господину де Жернанду, чей великолепный замок уединенно стоял посреди большого парка, окруженного высокой стеной, на границе между Лионнэ и Франш-Конте. Несмотря на огромные размеры этого жилища, они увидели лишь несколько безмолвных слуг, да и то в кухонных помещениях, расположенных в подвалах, в самой сердцевине здания – все остальное было таким же безлюдным, как окружающий пейзаж.
Они нашли хозяина в глубине просторного и роскошно обставленного зала: граф сидел, завернувшись в халат из индийского шелка, на широкой оттоманке в небрежной позе. Возле него находились два совсем молоденьких мальчика, столь необычно одетых, завитых с таким искусством, что их можно было спутать с девочками; оба были прелестны, лет пятнадцати-шестнадцати от силы, но у них был такой расслабленный и отрешенный вид, что вошедшие сочли их больными.
– Дорогой дядюшка, начал маркиз де Брессак, – я имею честь представить вам двух моих друзей, очень надежных, кстати, так как оба принадлежат к числу ваших родственников. Это господин и госпожа де Сомбревиль.
– Но это же мои кузен и кузина, – оживился Жернанд, – я никогда их не видел, но раз ты привез их сюда, значит они нашего круга, поэтому я очень рад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228
– От всего сердца, – отвечал Д'Эстерваль, – тем более, что я уже начал тяготиться ею, и последствия моего неудовольствия могли оказаться для нее фатальными.
– Нисколько не сомневаюсь, – заметил Брессак, – ведь у нас много общего, мой дорогой: как только какой-нибудь предмет утомит мое сладострастие, я стремлюсь отправить его в преисподню.
– Выходит, Жюстиной вы так и не насладились? – поинтересовалась Доротея.
– Нет, сударыня, кроме вас на свете нет женщины, которая могла бы заставить меня отречься от моих принципов: я люблю только мужчин.
– Друг мой, – сказал поспешно Д'Эстерваль, – моя жена готова услужить тебе в любое время; у нее прекраснейший зад, и она всегда пылает желанием вставить туда член… Ее клитор больше твоего пальца, и этим инструментом она доставит тебе немало сладостных моментов.
– Ах, разрази меня гром! Тогда прямо сейчас! – заволновался Брессак. – У меня нет привычки откладывать удовольствия.
Он уже собирался овладеть Доротеей, которая, опьянев от вина и вожделения, раскрыла перед ним свои прелести, как вдруг послышался лай собак, после которого обычно стучали в дверь. Действительно, раздался стук: хотя близилась полночь, какие-то люди просили впустить их в дом. Это оказались стражники конной полиции, которые, узнав о нападении на Брессака и убийстве его лакея, искали следы нападавших и решили проверить уединенный постоялый двор. Вышел сам Брессак, рассказал обо всем, что с ним приключилось, и добавил, что не знает, куда скрылись разбойники. Стражников угостили вином, предложили им ночлег; они отказались. Как только они уехали, началось общее ликование, и остаток ночи прошел в самых скандальных оргиях.
Поскольку обычного совокупления между разными полами не получилось и все усилия Брессака привели к тому, что он два раза совершил содомию с Доротеей, мужчины уединились вместе, то же самое сделали женщины. Пылкая Доротея замучила Жюстину, Д'Эстерваль истощил Брессака, и на рассвете все легли спать, порешив отправиться в дорогу после завтрака.
– Человека, к которому мы едем, – начал Брессак, усаживаясь за стол, – зовут граф де Жернанд.
– Жернанд! Ну конечно! Он тоже мой родственник, – сказал Д'Эстерваль. – Он приходится братом вашей матери, и, следовательно, моим кузеном.
– Вы его знаете?
– Ни разу его не видел, только слышал, что это весьма странный господин, чьи вкусы…
– Погодите, погодите! – остановил его Брессак. – Я сейчас его опишу, раз вы его не знаете. Граф де Жернанд – пятидесятилетний мужчина мощного телосложения. Я не встречал лиц страшнее, чем у него: длинный нос, густые сросшиеся брови, черные злые глаза, кривой рот, мрачный лоб и голый череп, хриплый угрожающий голос, огромные руки – короче, гигант, с первого взгляда внушающий ужас. Вы сами увидите, насколько отвечают такой карикатурной внешности его мысли и поступки. Он обладает и умом и знаниями, но совершенно лишен религиозности и нравственных принципов, это один из величайших злодеев, которые когда-либо существовали, и –самый отъявленный гурман, каких вы встречали. Но самое удивительное – это его развлечения. Первым объектом его жестокости служит его жена, к обычным ужасам он прибавляет содомитские эпизоды, настолько извращенные, что я уверен, что через неделю вы оба будете благодарить меня за возможность познакомиться с ним.
– И для этой женщины, несчастного предмета утех жестокого супруга, вы меня предназначаете, сударь? – спросила Жюстина.
– Разумеется; говорят, это очень добропорядочная дама. Правда, я ее не знаю, но слышал, что она честная и чувствительная женщина, которая нуждается, чтобы рядом был кто-нибудь, похожий на нее – кроткое существо, которое будет ее утешать. Мне кажется, Жюстина, это, как нельзя лучше, отвечает вашим принципам.
– Согласна, но утешая эту женщину, не навлеку ли я на себя гнев ее мужа? – Не стану ли добычей жестоких страстей злодея, о котором вы сейчас говорили?
– Вот это премило! – рассмеялся Брессак. – Разве в этом доме вы не подвергались такой же опасности?
– Только против моей воли.
– Хорошо, у моего дяди вы будете служить добровольно: в этом вся разница.
– О сударь, я вижу, что ваш ум остался злодейским и не утратил своего коварства, но вы знаете мой характер, сударь, и понимаете, что я не могу мириться с подобными вещами. Если Д'Эстерваль бросает свой дом и не нуждается больше в моих услугах, я буду вам очень обязана обоим, если вы соблаговолите дать мне свободу… тем более, что у вас совсем нет прав отбирать ее.
– Что касается прав, заметил Д'Эстерваль, – разве мы не сильнее? А известно ли тебе, Жюстина, более священное право, чем право силы?
– Я категорически против свободы, – сказал Брессак. – Мне поручено привезти дяде нужную и симпатичную девушку, я не знаю никого лучше Жюстины в этом смысле и надеюсь, она будет рада связать судьбу с мадам де Жернанд. Она идеально подходит для этого места, и даже если иногда ей придется испытывать на себе жестокие страсти ее мужа, я умоляю ее не отказываться.
Напрасно возражала Жюстина – в конце концов она подчинилась. Компания отправилась в путь. Половину дороги они проехали верхом, в первом же городке взяли четырехместную карету и без приключений прибыли к господину де Жернанду, чей великолепный замок уединенно стоял посреди большого парка, окруженного высокой стеной, на границе между Лионнэ и Франш-Конте. Несмотря на огромные размеры этого жилища, они увидели лишь несколько безмолвных слуг, да и то в кухонных помещениях, расположенных в подвалах, в самой сердцевине здания – все остальное было таким же безлюдным, как окружающий пейзаж.
Они нашли хозяина в глубине просторного и роскошно обставленного зала: граф сидел, завернувшись в халат из индийского шелка, на широкой оттоманке в небрежной позе. Возле него находились два совсем молоденьких мальчика, столь необычно одетых, завитых с таким искусством, что их можно было спутать с девочками; оба были прелестны, лет пятнадцати-шестнадцати от силы, но у них был такой расслабленный и отрешенный вид, что вошедшие сочли их больными.
– Дорогой дядюшка, начал маркиз де Брессак, – я имею честь представить вам двух моих друзей, очень надежных, кстати, так как оба принадлежат к числу ваших родственников. Это господин и госпожа де Сомбревиль.
– Но это же мои кузен и кузина, – оживился Жернанд, – я никогда их не видел, но раз ты привез их сюда, значит они нашего круга, поэтому я очень рад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228