Как нетрудно догадаться, эта речь была встречена аплодисментами всех монахов, а Клемент для забавы усердно и звонко хлопал по ягодицам Жюстины.
Только тогда несчастная в полной мере ощутила весь ужас своего положения. Она упала в ноги Северино и, как обычно, употребила все красноречие своей отчаявшейся души, самые обильные и горькие слезы омыли колени монаха, и чтобы смягчить этого монстра, она не жалела никаких сил. И к чему же это привело? Разве она еще не поняла, что слезы служат побудительным средством для распутников? Неужели она еще. сомневалась, что все ее усилия умилостивить этих варваров только сильнее подогревают их?
– Довольно, – сказал настоятель, грубо отшвырнув ее, – начинаем, друзья мои! Пусть эта потаскуха познакомится с нашими правилами приема, и пусть не избежит ни одного из них.
Образовался круг из шести монахов, и каждый имел при себе двух девушек и одного мальчика; Жюстину вытолкнули в середину, и вот что ей пришлось исполнить, когда она совершала три ритуальных круга, которые прошли и ее новые подруги, оказавшись впервые в этом доме.
Первым был Северино, возле него находилась пятнадцатилетняя девушка, тридцатидвухлетняя женщина и юноша шестнадцати лет.
Следующим был Клемент, окруженный двадцатилетней девицей, женщиной двадцати пяти лет и тринадцатилетним мальчиком.
За ним по кругу расположился Антонин вместе с двумя девушками четырнадцати и восемнадцати лет и восьмилетним ганимедом.
Амбруаз сидел в окружении девочки десяти лет, восемнадцатилетней красотки и долбильщика двадцати двух лет.
Рядом с Сильвестром были: двадцатилетний долбильщик, тринадцатилетняя девочка и сорокалетняя женщина.
Жером имел при себе пятнадцатилетнего педераста, того самого, которого мы уже видели в церкви во время исповеди Жюстины, и двух девочек – тринадцати и восьми лет.
Жюстину ввела в круг полная женщина двадцати шести лет и представила ее каждому монаху, обе они были обнажены.
Жюстина приблизилась к Северино, который поглаживал ягодицы девочки, чье влагалище возбуждал юный педераст; женщину постарше настоятель заставил сосать член юноши, а собственный вставил в рот Жюстине, предварительно облизав ей заднее отверстие.
Она перешла к Клементу, который забавлялся тем, что хлопал по ягодицам двадцатилетнюю девушку, щипал зад другой и предоставил своему наперснику возбуждать себя; Жюстина подставила свой зад, Клемент облобызал его и обнюхал ее подмышки.
Затем наша героиня подошла к Антонину, который тискал обеих своих девушек и которого сократировал юноша: он пососал клитор Жюстины.
Она перешла в руки Амбруаза; он сношал мальчика, сжимая каждой рукой по заднице: Жюстина потерлась ягодицами о его лицо.
Сильвестр, грубо теребивший зад одной женщины и влагалище другой и принимавший в свои потроха инструмент долбильщика, обследовал языком рот, вагину и задний проход Жюстины.
Жером, заключивший в объятия пятнадцатилетнего ганимеда и державший один палец в заднем отверстии семилетней девочки, другой – во влагалище тринадцатилетней, вставил свой жезл в рот Жюстине.
После этого начался следующий обход.
Теперь ганимеды сосали монахов, а девушки, вставши на табуреты, прижимались к их лицам седалищами. В таком положении Северино приоткрыл ягодицы Жюстины и заставил ее исторгнуть непристойный звук.
Клемент сунул ей в зад палец и массировал в продолжение нескольких минут задний проход.
Антонин несколько раз коснулся членом края ее вагины и резко отдернул его. Амбруаз ввел свой орган ей в зад и через три толчка вытащил. Сильвестр вошел в ее влагалище, но неглубоко, чтобы только удостовериться в ее девственности. Жером, чтобы не искушать себя, быстро обследовал фаллосом поочередно задний проход, влагалище и рот.
Наконец монахи приступили к третьему ритуалу, предполагавшему настоящее совокупление.
Северино содомировал пятнадцатилетнюю девчушку, которая жалобно стонала под двойным натиском, так как его тоже сношал шестнадцатилетний юноша, а он восторженно и сильно хлопал по ягодицам тридцатилетней женщины: когда подошла Жюстина, он укусил ее за задницу.
Клемент сношал в рот мальчика, его порола розгами двадцатипятилетняя девица, а другая демонстрировала ему свой зад: он велел Жюстине облизать ему задний проход, затем поцеловать его в губы, а в заключение наградил ее парой пощечин.
Антонин обрабатывал маленькую вагину четырнадцатилетней девочки и осыпал ударами зад восьмилетнего мальчика, другая девушка прижималась влагалищем к его лицу: он до крови укусил левый сосок Жюстины и выдал ей шесть увесистых шлепков по ягодицам, следы которых не сходили три дня. При этом он совершал такой мощный толчок, будто хотел пронзить девочку насквозь, бедняжка испустила крик, Антонин, не желая кончать, тотчас извлек свой залитый кровью член; чтобы утешить израненную и плачущую девочку, он ее выпорол, и церемония продолжалась.
Амбруаз содомировал десятилетнюю девочку, заставив своего юного наперсника сношать себя и терзал ягодицы старшей девушки: он, не прекращая своего занятия, нанес Жюстине двадцать пять ударов бичом.
Сильвестр, пристроившись сзади, сношал во влагалище сорокалетнюю женщину, она испражнялась на корешок его члена, а он в это время умудрялся впиваться языком в глубины просторного влагалища второй женщины, которая, широко раздвинув бедра, лежала перед ним. Когда к нему подвели Жюстину, он, как разъяренный пес, набросился на ее вагину и искусал ее до крови. Оргазм злодея сопровождался нечеловеческим ревом, но он поменял храм и сбросил семя в потроха самой старшей женщины.
Жером прочищал хрупкий зад восьмилетней девочки, сосал член пятнадцатилетнего педераста и щелкал по носу другую девочку постарше: он с такой яростью ущипнул соски Жюстины, что она едва не задохнулась от боли, чтобы заставить ее замолчать, он нанес ей несколько мощных ударов кулаком под ребра, и нашу героиню стошнило всем, что было у нее в желудке.
– А теперь, – заявил Северино, который потерял всякое терпение, и его рассерженный фаллос, казалось, готов был пробить потолок, – перейдем к серьезным делам и отделаем эту сучку как следует.
С этими словами он согнул Жюстину пополам, уткнув ее головой в софу; две девицы крепко взяли ее за бока, а настоятель подвел к маленькому очаровательному отверстию свое громадное стенобитное орудие, не увлажнив его, вошел внутрь и пробил брешь; несмотря на устрашающие размеры член вошел легко, почти без заминки, негодяй, вдохновленный таким удачным началом, поднатужился, и в следующий момент добрался до самого дна. Жюстина испустила пронзительный крик, но что он значил для злодея, который был вне себя от восторга?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228