Питту в этом плане повезло меньше других. Учитывая деликатный характер его ранения, он мог бы рассчитывать на особое внимание и сочувствие со стороны какой-нибудь хрупкой и очаровательной особы противоположного пола, но судьба-индейка, как всегда, сыграла с ним злую шутку. В сиделки Питту досталась Моника Крэбтри — величественная дама гренадерского роста и под центнер весом. В глаза ее называли Хозяйкой, а за глаза — Боцманшей. На судне она исполняла обязанности квартирмейстера, а в корпорации занимала высокий пост координатора по материальному обеспечению. Закончив перевязку, она с медвежьей игривостью шлепнула пациента по обнаженной оконечности спины и проворковала густым басом:
— Вот и все, дружочек, можешь надевать штаны. Кстати, у тебя очень симпатичная задница.
— Хотел бы я знать, — жалобно простонал Питт, натягивая шорты, — почему все женщины так фамильярно со мной обращаются?
— Да потому, что они с первого взгляда распознают под внешней суровостью ранимую душу и мягкое сердце сентиментального слюнтяя, — рассмеялась Моника.
— Вы что, умеете читать по ладони? — с подозрением уставился на нее Питт. — Или по ягодицам?
— Нет, дружочек, этого я не умею, — ухмыльнулась Боцманша, — зато бесподобно гадаю на картах. Если заглянешь ко мне сегодня вечерком, так уж и быть, раскину для тебя колоду таро. Ничего не утаю, дорогой, все, что было и что, будет, расскажу.
— Спасибо, как-нибудь в другой раз, — с содроганием отклонил предложение Питт, скорее согласившийся бы окунуться с головой в сточную канаву. — Боюсь, леди, что от ваших предсказаний у меня может приключиться расстройство желудка.
* * *
Заметно прихрамывая, Питт доковылял по коридору до капитанской каюты. Как и положено руководителю компании, председатель Кабрильо с возмущением отказался от лазаретной койки и потребовал себе отдельную палату. Не обращая внимания на подсоединенную капельницу, он привольно раскинулся на своей огромной кровати с резной спинкой под высоким шелковым балдахином, с трубкой в зубах и списком повреждений, полученных «Орегоном» в ходе ночного сражения, в свободной руке. Несмотря на утрату ноги, которую пришлось-таки ампутировать, вопреки оптимистичным прогнозам Питта, выглядел шкипер вполне адекватно и казался довольным жизнью. Обмотанная толстым слоем бинтов культя покоилась на горке подложенных под нее подушек.
— Доброе утро, — поздоровался Питт. — Очень жаль, что ничего не вышло. А я так надеялся, что ваш эскулап совершит чудо и пришьет ее обратно!
— Он бы пришил, — хладнокровно усмехнулся капитан, — и даже предлагал, да только чертова пуля раздробила слишком большой кусок кости, и я сам отказался. Уж лучше протез, чем одна нога на полфута короче другой. Слава богу, что ниже колена. Как вам такая картинка: Хуан Кабрильо на дубовой ноге в роли Джона Сильвера?
— Знаете, сеньор председатель, — с сомнением покачал головой Питт, — в моем воображении вы как-то не очень вписываетесь в образ кровожадного пирата, ковыляющего по палубе на деревяшке с тесаком за поясом и костылем под мышкой.
— Ну почему же? — возразил шкипер. — В конце концов, то, чем я занимаюсь, по-другому и не назовешь.
— У меня на сей счет несколько иное мнение, но навязывать его вам я не собираюсь, — улыбнулся Питт. — Да и в сочувствии вы, как я погляжу, тоже не нуждаетесь.
— В чем я сейчас нуждаюсь, — проворчал Кабрильо, — так это в бутылочке «Божоле», чтобы восстановить потерю крови.
Питт осторожно, чтобы не потревожить рану, примостился бочком в кресло у кровати.
— Я слышал, вы приказали мистеру Хенли обогнуть Филиппины стороной?
— Приказал, — кивнул капитан. — Когда китайцы узнают, что мы потопили один из их лучших кораблей вместе с экипажем, они ни перед чем не остановятся, чтобы отомстить. Пойдут на все мыслимые и немыслимые дипломатические уловки и даже на прямое нарушение морского права, если решат, что это сойдет им с рук. Манила, во всяком случае, для «Орегона» закрыта. Не успеем мы бросить там якорь, как судно арестуют, а экипаж посадят в тюрьму.
— Куда же мы тогда направляемся?
— На остров Гуам. На американской территории мы будем в безопасности.
— Может, я не ко времени, — вновь заговорил Питт после паузы, — но позвольте выразить вам мои искренние сожаления по поводу ущерба, нанесенного вашему судну и экипажу по моей вине. Если бы я тогда не настоял на задержке выхода «Орегона» в море, чтобы проникнуть на «Юнайтед Стейтс»...
— По вашей вине?! — резко вскинулся шкипер, не дав ему закончить фразу. — Чушь! Вы слишком много на себя берете, мой друг. Между прочим, наши услуги оплачивает не Дирк Питт и даже не НУМА, а правительство США, заключившее контракт со мною и моими людьми на выполнение конкретного задания. Поэтому вся ответственность за принятые решения и их последствия лежит только на мне, и делить ее с кем бы то ни было, а тем паче переваливать на чужие плечи, я не намерен.
— Я понимаю, — смутился Питт, — но люди-то пострадали.
— Они знали, на что идут! — отрезал Кабрильо. — Более того, именно благодаря вашей последней вылазке каждому из них обеспечена солидная прибавка к обещанному гонорару.
— Как это? — удивился Питт.
— А вот так! Согласно контракту, в случае успеха миссии мы получаем бонус. Осмотр подводной части судна закончился безрезультатно, тогда как ваш повторный визит на объект позволил получить стратегически важную информацию, которая, несомненно, будет по достоинству оценена аналитиками соответствующих спецслужб.
— Но мы же не выяснили ничего конкретного, помимо того, что купленный Шэнем и освобожденный по его распоряжению от всей прежней начинки лайнер своим ходом направляется в принадлежащий ему же порт на американской территории.
— На мой взгляд, этого более чем достаточно, чтобы посчитать операцию удавшейся. В конце концов, отсутствие информации — тоже информация, — напомнил шкипер.
— Да что от нее толку, если мы так и не выяснили мотивов?! — с горечью воскликнул Питт.
— Интуиция мне подсказывает, — улыбнулся Кабрильо, — что, вернувшись домой, вы найдете ответ.
— А у меня, наоборот, нехорошее предчувствие, что ни хрена мы не узнаем, пока Шэнь не выложит на стол свой последний, решающий козырь.
Капитан выбил пепел из потухшей трубки в пепельницу. Нездоровая бледность и синева под глазами свидетельствовали о том, что затянувшийся разговор порядком его утомил.
— По крайней мере, Панамскому каналу катастрофа не угрожает, — констатировал он, откинувшись на подушку и устало смежив веки. — Другое дело, если бы вы обнаружили на лайнере набитые взрывчаткой трюмы...
— Нечто подобное однажды проделали союзники во время рейда на Сен-Назер в сорок четвертом, — заметил Питт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223
— Вот и все, дружочек, можешь надевать штаны. Кстати, у тебя очень симпатичная задница.
— Хотел бы я знать, — жалобно простонал Питт, натягивая шорты, — почему все женщины так фамильярно со мной обращаются?
— Да потому, что они с первого взгляда распознают под внешней суровостью ранимую душу и мягкое сердце сентиментального слюнтяя, — рассмеялась Моника.
— Вы что, умеете читать по ладони? — с подозрением уставился на нее Питт. — Или по ягодицам?
— Нет, дружочек, этого я не умею, — ухмыльнулась Боцманша, — зато бесподобно гадаю на картах. Если заглянешь ко мне сегодня вечерком, так уж и быть, раскину для тебя колоду таро. Ничего не утаю, дорогой, все, что было и что, будет, расскажу.
— Спасибо, как-нибудь в другой раз, — с содроганием отклонил предложение Питт, скорее согласившийся бы окунуться с головой в сточную канаву. — Боюсь, леди, что от ваших предсказаний у меня может приключиться расстройство желудка.
* * *
Заметно прихрамывая, Питт доковылял по коридору до капитанской каюты. Как и положено руководителю компании, председатель Кабрильо с возмущением отказался от лазаретной койки и потребовал себе отдельную палату. Не обращая внимания на подсоединенную капельницу, он привольно раскинулся на своей огромной кровати с резной спинкой под высоким шелковым балдахином, с трубкой в зубах и списком повреждений, полученных «Орегоном» в ходе ночного сражения, в свободной руке. Несмотря на утрату ноги, которую пришлось-таки ампутировать, вопреки оптимистичным прогнозам Питта, выглядел шкипер вполне адекватно и казался довольным жизнью. Обмотанная толстым слоем бинтов культя покоилась на горке подложенных под нее подушек.
— Доброе утро, — поздоровался Питт. — Очень жаль, что ничего не вышло. А я так надеялся, что ваш эскулап совершит чудо и пришьет ее обратно!
— Он бы пришил, — хладнокровно усмехнулся капитан, — и даже предлагал, да только чертова пуля раздробила слишком большой кусок кости, и я сам отказался. Уж лучше протез, чем одна нога на полфута короче другой. Слава богу, что ниже колена. Как вам такая картинка: Хуан Кабрильо на дубовой ноге в роли Джона Сильвера?
— Знаете, сеньор председатель, — с сомнением покачал головой Питт, — в моем воображении вы как-то не очень вписываетесь в образ кровожадного пирата, ковыляющего по палубе на деревяшке с тесаком за поясом и костылем под мышкой.
— Ну почему же? — возразил шкипер. — В конце концов, то, чем я занимаюсь, по-другому и не назовешь.
— У меня на сей счет несколько иное мнение, но навязывать его вам я не собираюсь, — улыбнулся Питт. — Да и в сочувствии вы, как я погляжу, тоже не нуждаетесь.
— В чем я сейчас нуждаюсь, — проворчал Кабрильо, — так это в бутылочке «Божоле», чтобы восстановить потерю крови.
Питт осторожно, чтобы не потревожить рану, примостился бочком в кресло у кровати.
— Я слышал, вы приказали мистеру Хенли обогнуть Филиппины стороной?
— Приказал, — кивнул капитан. — Когда китайцы узнают, что мы потопили один из их лучших кораблей вместе с экипажем, они ни перед чем не остановятся, чтобы отомстить. Пойдут на все мыслимые и немыслимые дипломатические уловки и даже на прямое нарушение морского права, если решат, что это сойдет им с рук. Манила, во всяком случае, для «Орегона» закрыта. Не успеем мы бросить там якорь, как судно арестуют, а экипаж посадят в тюрьму.
— Куда же мы тогда направляемся?
— На остров Гуам. На американской территории мы будем в безопасности.
— Может, я не ко времени, — вновь заговорил Питт после паузы, — но позвольте выразить вам мои искренние сожаления по поводу ущерба, нанесенного вашему судну и экипажу по моей вине. Если бы я тогда не настоял на задержке выхода «Орегона» в море, чтобы проникнуть на «Юнайтед Стейтс»...
— По вашей вине?! — резко вскинулся шкипер, не дав ему закончить фразу. — Чушь! Вы слишком много на себя берете, мой друг. Между прочим, наши услуги оплачивает не Дирк Питт и даже не НУМА, а правительство США, заключившее контракт со мною и моими людьми на выполнение конкретного задания. Поэтому вся ответственность за принятые решения и их последствия лежит только на мне, и делить ее с кем бы то ни было, а тем паче переваливать на чужие плечи, я не намерен.
— Я понимаю, — смутился Питт, — но люди-то пострадали.
— Они знали, на что идут! — отрезал Кабрильо. — Более того, именно благодаря вашей последней вылазке каждому из них обеспечена солидная прибавка к обещанному гонорару.
— Как это? — удивился Питт.
— А вот так! Согласно контракту, в случае успеха миссии мы получаем бонус. Осмотр подводной части судна закончился безрезультатно, тогда как ваш повторный визит на объект позволил получить стратегически важную информацию, которая, несомненно, будет по достоинству оценена аналитиками соответствующих спецслужб.
— Но мы же не выяснили ничего конкретного, помимо того, что купленный Шэнем и освобожденный по его распоряжению от всей прежней начинки лайнер своим ходом направляется в принадлежащий ему же порт на американской территории.
— На мой взгляд, этого более чем достаточно, чтобы посчитать операцию удавшейся. В конце концов, отсутствие информации — тоже информация, — напомнил шкипер.
— Да что от нее толку, если мы так и не выяснили мотивов?! — с горечью воскликнул Питт.
— Интуиция мне подсказывает, — улыбнулся Кабрильо, — что, вернувшись домой, вы найдете ответ.
— А у меня, наоборот, нехорошее предчувствие, что ни хрена мы не узнаем, пока Шэнь не выложит на стол свой последний, решающий козырь.
Капитан выбил пепел из потухшей трубки в пепельницу. Нездоровая бледность и синева под глазами свидетельствовали о том, что затянувшийся разговор порядком его утомил.
— По крайней мере, Панамскому каналу катастрофа не угрожает, — констатировал он, откинувшись на подушку и устало смежив веки. — Другое дело, если бы вы обнаружили на лайнере набитые взрывчаткой трюмы...
— Нечто подобное однажды проделали союзники во время рейда на Сен-Назер в сорок четвертом, — заметил Питт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223