Те, кто придут на его место, либо они будут слушаться и тихо-скромно опять проситься под крыло России, либо Грузия станет изгоем в международном сообществе. Как Ирак. Ни о каком НАТО, ни о какой перекачке через них нефти не будет и речи.
Если же, о чем смешно думать, но думать генерал обязан по должности, — если вдруг что-то все-таки не заладится и предатель уцелеет, все равно САИП будет на высоте. Служба генерала Ноплейко представит неопровержимые улики, которые укажут, что вся эта авантюра — чисто грузинские, внутренние разборки. Но! В них окажется замешано некое УПСМ, в котором шибко умные собрались. Настолько умные, что не захотели прислушаться к его, Ивана Васильевича, рекомендациям. Потому и вляпались: их Голубков, по свидетельству прессы, отпускал намеки в адрес Грузии, его, Голубкова, боевик Мухин демонстрировал грузинским заговорщикам боевой снаряд, который сделан в НИИ, работающем под эгидой УПСМ, он же, Мухин, вылетел из Шереметьева в Грузию, и он же, Мухин, убит случайной пулей во время покушения.
Разумеется, человек, который раскрыл все это и тянет такой огромный воз, никак не может оставаться всего лишь генерал-лейтенантом. И он должен подчиняться напрямую самому президенту, а не какому-то штатскому куратору...
— Товарищ генерал? — мягко прошелестел из селектора голос адъютанта. — К вам Гном.
— Ясно, пускай, — встрепенулся Иван Васильевич.
— Но он с четырьмя спецназовцами. Вооруженными!
— Да-да, я в курсе. Запускай!
Генерал встал, одернул китель и впился сумрачными на безбровом дряблом лице глазами во входивших.
Да, это были бойцы !
Высокие, мощные, двигающиеся с неукротимостью и плавностью непрошибаемых бесшумных бронемашин. А бесшумность всесокрушающей мощи особенно впечатляет. И — глаза! В глазах у них неукротимый дух, сияющая преданность, несокрушимая воля и жажда приказа.
Молодец Полянкин. Надо будет представить его к ордену, заслужил. Но и Катков молодец — каких орлов выбрал. Это не голубковские замухрышки вроде этого Мухи...
— Здравствуйте, хлопцы, — улыбнулся Ноплейко.
— Здра! Жла! Тва-генерал! — в три коротких выдоха рявкнули солдаты, вытянув шеи и расправив монолитные груди.
— Вольно! Готовы выполнить приказ? — Генерал любовался ими сквозь накатившую слезу, но счел нужным не скрывать своих чувств.
— Так точно, готовы! — браво отрапортовал старший, светловолосый красавец, серые глаза которого смотрели на генерала с неизъяснимым обожанием.
— Молодцы, сынки. — Смахнув слезу, генерал повернулся и подозвал бойцов к столу, на котором была развернута карта-схема.
— Вот что вам предстоит сделать. Сегодня, примерно в двадцать три тридцать, группа террористов предпримет попытку уничтожить некоего политического деятеля. К нам эта их акция отношения не имеет. В нее вам нельзя вмешиваться ни в коем случае. Ясно?
— Так точно!
До чего все же греют генеральскую душу восторг и преданность в глазах солдата, готового выполнить любой приказ. Любой! — вот в чем секрет. Все эти контрактники, которые намерены служить за деньги, выбирая, какие приказы им кажутся законными, а какие нет, — готовые предатели. Солдаты удачи, мать их... Разве уговоришь такого лопатой радиоактивный графит кидать? Никогда, слишком много о себе понимать стали. Не случайно Ноплейко не жалел средств, чтобы его журналисты показали обществу, как глупы эти идеи о профессиональной армии и какие хреновые солдаты эти контрактники.
Деньги им за службу. Вот вам шершавого! Служить будут вот такие, не замутненные рассуждениями, призванные со школьной скамьи, умеющие только слушаться, ребята.
— ...Мы имеем точную информацию: после данной акции эти террористы намерены напасть на ряд видных лиц российского государства. В частности и на меня, — скромно уточнил Ноплейко, внимательно следя за реакцией инструктируемых. Лица троих мгновенно окаменели и выразили неописуемый гнев, а четвертый, с темно-русой вьющейся шевелюрой и гордым носом арийца, воскликнул, не в силах сдержаться:
— На куски порвем мерзавцев! Головы вам сюда доставить?!
— Нет-нет, — добродушно ответил не обманувшийся в своих ожиданиях генерал. — Хотя... Нет, впрочем, не надо. Достаточно их просто ликвидировать. Но обязательно — всех! И пусть вас не смущает, что среди них окажутся наши сослуживцы подполковник Катков и майор Лапиков. К сожалению, они стали предателями.
— Жа-аль, — вздохнул кудрявый, — может, хоть их головенки вам привезти?
— Нет-нет. Это — лишнее. Самолет вас ждет. — Он снова привлек общее внимание к карте-схеме. — Он зайдет вот над этой, считающейся заброшенной полосой, на которой притаились террористы и откуда они собираются улететь.
Вы десантируетесь вот здесь. Там приготовлен транспорт. Займете позиции в парке — вот здесь, здесь и здесь. Видите? Ваши позиции отмечены на карте красным, а террористы — синим. Дождетесь, когда они сделают свое дело, а потом с минимальным шумом, то есть тихо, ликвидируете их всех. Особо обращаю ваше внимание: всех до единого. При этом тела Каткова, Лапикова и лейтенанта Курбановой — вот на всякий случай их снимки — возьмете с собой и отвезете вот сюда, на взлетную полосу. Особо не мудрите, но трупы постарайтесь расположить так, будто эти трое прибыли, чтобы помешать террористам, но стали их жертвами. Все ясно?
— Так точно!
— Вопросов, сомнений нет? — счел свои долгом еще раз проверить генерал.
— Никак нет!
— Молодцы, ребята! — Генерал набрал в грудь побольше воздуха, отчего его тонкая шея, торчавшая из слишком широкого мундира, стала похожа на соломинку, опущенную в коктейль из хаки и орденов. — Когда мы приступали к ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, то никто из нас не спрашивал, чего нам может дать Родина. Каждый из нас думал только о том, чего он может дать Родине! И вы, я верю, достойные продолжатели дела тех, кто, не щадя себя, не обращая внимания на радиацию и вопли клеветников, собой, своими телами заслонили мать-Родину от беды. Так, уверен, случится и на этот раз!
— Служим! Това! Генералу! — дружно, грозно, хотя и не по уставу ответили бойцы.
Доселе скромно молчавший Гном-Полянкин поспешил подойти и шепнул на ухо Ноплейко:
— Товарищ генерал, они же обработаны на вас, на ваш портрет. Поэтому и служат именно вам, понимаете?
— Ara, — польщенно вспомнил Иван Васильевич. Что ж, это приемлемо. В конце концов, он ведь служит Родине, так что в конечном счете ребята такие же патриоты, как и его чернобыльцы. Только лучше. Эти-то не станут потом ходить и ныть, выклянчивая себе пенсию побольше. — Раз вопросов нет — приступайте в выполнению приказа!
Бойцы, как заводные, разом сделали кругом и четко, но бесшумно инфильтровались из кабинета в приемную. Когда дверь за ними закрылась, Ноплейко несколько секунд растроганно смотрел им вслед, а потом повернулся к Гному:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Если же, о чем смешно думать, но думать генерал обязан по должности, — если вдруг что-то все-таки не заладится и предатель уцелеет, все равно САИП будет на высоте. Служба генерала Ноплейко представит неопровержимые улики, которые укажут, что вся эта авантюра — чисто грузинские, внутренние разборки. Но! В них окажется замешано некое УПСМ, в котором шибко умные собрались. Настолько умные, что не захотели прислушаться к его, Ивана Васильевича, рекомендациям. Потому и вляпались: их Голубков, по свидетельству прессы, отпускал намеки в адрес Грузии, его, Голубкова, боевик Мухин демонстрировал грузинским заговорщикам боевой снаряд, который сделан в НИИ, работающем под эгидой УПСМ, он же, Мухин, вылетел из Шереметьева в Грузию, и он же, Мухин, убит случайной пулей во время покушения.
Разумеется, человек, который раскрыл все это и тянет такой огромный воз, никак не может оставаться всего лишь генерал-лейтенантом. И он должен подчиняться напрямую самому президенту, а не какому-то штатскому куратору...
— Товарищ генерал? — мягко прошелестел из селектора голос адъютанта. — К вам Гном.
— Ясно, пускай, — встрепенулся Иван Васильевич.
— Но он с четырьмя спецназовцами. Вооруженными!
— Да-да, я в курсе. Запускай!
Генерал встал, одернул китель и впился сумрачными на безбровом дряблом лице глазами во входивших.
Да, это были бойцы !
Высокие, мощные, двигающиеся с неукротимостью и плавностью непрошибаемых бесшумных бронемашин. А бесшумность всесокрушающей мощи особенно впечатляет. И — глаза! В глазах у них неукротимый дух, сияющая преданность, несокрушимая воля и жажда приказа.
Молодец Полянкин. Надо будет представить его к ордену, заслужил. Но и Катков молодец — каких орлов выбрал. Это не голубковские замухрышки вроде этого Мухи...
— Здравствуйте, хлопцы, — улыбнулся Ноплейко.
— Здра! Жла! Тва-генерал! — в три коротких выдоха рявкнули солдаты, вытянув шеи и расправив монолитные груди.
— Вольно! Готовы выполнить приказ? — Генерал любовался ими сквозь накатившую слезу, но счел нужным не скрывать своих чувств.
— Так точно, готовы! — браво отрапортовал старший, светловолосый красавец, серые глаза которого смотрели на генерала с неизъяснимым обожанием.
— Молодцы, сынки. — Смахнув слезу, генерал повернулся и подозвал бойцов к столу, на котором была развернута карта-схема.
— Вот что вам предстоит сделать. Сегодня, примерно в двадцать три тридцать, группа террористов предпримет попытку уничтожить некоего политического деятеля. К нам эта их акция отношения не имеет. В нее вам нельзя вмешиваться ни в коем случае. Ясно?
— Так точно!
До чего все же греют генеральскую душу восторг и преданность в глазах солдата, готового выполнить любой приказ. Любой! — вот в чем секрет. Все эти контрактники, которые намерены служить за деньги, выбирая, какие приказы им кажутся законными, а какие нет, — готовые предатели. Солдаты удачи, мать их... Разве уговоришь такого лопатой радиоактивный графит кидать? Никогда, слишком много о себе понимать стали. Не случайно Ноплейко не жалел средств, чтобы его журналисты показали обществу, как глупы эти идеи о профессиональной армии и какие хреновые солдаты эти контрактники.
Деньги им за службу. Вот вам шершавого! Служить будут вот такие, не замутненные рассуждениями, призванные со школьной скамьи, умеющие только слушаться, ребята.
— ...Мы имеем точную информацию: после данной акции эти террористы намерены напасть на ряд видных лиц российского государства. В частности и на меня, — скромно уточнил Ноплейко, внимательно следя за реакцией инструктируемых. Лица троих мгновенно окаменели и выразили неописуемый гнев, а четвертый, с темно-русой вьющейся шевелюрой и гордым носом арийца, воскликнул, не в силах сдержаться:
— На куски порвем мерзавцев! Головы вам сюда доставить?!
— Нет-нет, — добродушно ответил не обманувшийся в своих ожиданиях генерал. — Хотя... Нет, впрочем, не надо. Достаточно их просто ликвидировать. Но обязательно — всех! И пусть вас не смущает, что среди них окажутся наши сослуживцы подполковник Катков и майор Лапиков. К сожалению, они стали предателями.
— Жа-аль, — вздохнул кудрявый, — может, хоть их головенки вам привезти?
— Нет-нет. Это — лишнее. Самолет вас ждет. — Он снова привлек общее внимание к карте-схеме. — Он зайдет вот над этой, считающейся заброшенной полосой, на которой притаились террористы и откуда они собираются улететь.
Вы десантируетесь вот здесь. Там приготовлен транспорт. Займете позиции в парке — вот здесь, здесь и здесь. Видите? Ваши позиции отмечены на карте красным, а террористы — синим. Дождетесь, когда они сделают свое дело, а потом с минимальным шумом, то есть тихо, ликвидируете их всех. Особо обращаю ваше внимание: всех до единого. При этом тела Каткова, Лапикова и лейтенанта Курбановой — вот на всякий случай их снимки — возьмете с собой и отвезете вот сюда, на взлетную полосу. Особо не мудрите, но трупы постарайтесь расположить так, будто эти трое прибыли, чтобы помешать террористам, но стали их жертвами. Все ясно?
— Так точно!
— Вопросов, сомнений нет? — счел свои долгом еще раз проверить генерал.
— Никак нет!
— Молодцы, ребята! — Генерал набрал в грудь побольше воздуха, отчего его тонкая шея, торчавшая из слишком широкого мундира, стала похожа на соломинку, опущенную в коктейль из хаки и орденов. — Когда мы приступали к ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, то никто из нас не спрашивал, чего нам может дать Родина. Каждый из нас думал только о том, чего он может дать Родине! И вы, я верю, достойные продолжатели дела тех, кто, не щадя себя, не обращая внимания на радиацию и вопли клеветников, собой, своими телами заслонили мать-Родину от беды. Так, уверен, случится и на этот раз!
— Служим! Това! Генералу! — дружно, грозно, хотя и не по уставу ответили бойцы.
Доселе скромно молчавший Гном-Полянкин поспешил подойти и шепнул на ухо Ноплейко:
— Товарищ генерал, они же обработаны на вас, на ваш портрет. Поэтому и служат именно вам, понимаете?
— Ara, — польщенно вспомнил Иван Васильевич. Что ж, это приемлемо. В конце концов, он ведь служит Родине, так что в конечном счете ребята такие же патриоты, как и его чернобыльцы. Только лучше. Эти-то не станут потом ходить и ныть, выклянчивая себе пенсию побольше. — Раз вопросов нет — приступайте в выполнению приказа!
Бойцы, как заводные, разом сделали кругом и четко, но бесшумно инфильтровались из кабинета в приемную. Когда дверь за ними закрылась, Ноплейко несколько секунд растроганно смотрел им вслед, а потом повернулся к Гному:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113