Есть там точка, от удара по которой мышцы шеи сжимаются спазматически, забрасывая голову назад. Затем, повернув его к себе спиной, не обращая внимания на вывалившийся из его ослабевшей руки белесый ТТ, достал свой ПМ. Прихватив горло бичеватого в замок, я наставил «макарку» на опомнившуюся даму. Она уже и молнию куртки расстегнула, и левую руку за пазуху сунула. Света от лампы над подъездом и от окон мне хватало, чтобы видеть все четко. Я крикнул ей:
— Стоять! Руки вверх!.. Тебе, дура, что, стрельбы не хватает?.. Иди ближе. Да шевелись ты, пока ментовки не понаехали!..
Пошла живее. Выходит, я прав: шуметь и привлекать внимание им не хочется. Выправка у нее заметно строевая. Пока идет, бросаю быстрый взгляд назад. Так и есть: наш молодой человек зашебуршился, пытаясь что-то достать из-под водительского сиденья. Возвращая взгляд к женщине, бросаю ему через плечо:
— Ты бы лежал, а? Не по тебе базар!.. — И дамочке: Ну, шевелись, ты, кривоногая! — Пусть обидится и думает не обо мне, а о том, почему я ее кривоногой назвал. Судя по тому, как и какими микрофонами они нафаршировали шмелевскую квартиру, по изрядно истершемуся ТТ — не высокого класса исполнители. Или фирма бедная. Или руководитель странный. Или специально подставляются.
— Руки на капот, сука! Левой рукой документы, живо! — И в тот момент, когда она машинально опускает глаза на свою грудь, сую левую руку в нагрудный карман ее еще бесчувственного напарника, потом во второй. Сгребаю все обнаруженное вместе с бумажником и без всякой нежности роняю тело на тротуар. Швырнув добычу на заднее сиденье машины, подхожу к женщине вплотную:
— Не глупи: стреляю в живот! Она выкладывает перед собой на капот нечто, напоминающее служебное удостоверение.
— Теперь оружие, — командую я. — Правой рукой! Медленно!.. Отходи от машины. Повернись спиной.
Выкладывает пушку. Тоже ТТ.
Прижав ствол к ее затылку, обшариваю грудь, бока. Так и есть, еще один пистолет на пояснице. Сначала выдернул и сунул себе в карман этот ПМ, потом вытащил из кармашка на ее ремне электрошокер, а из нагрудных карманов остальные документы и какой-то приборчик. Из джинсов, ощущая ее тугое тело, достал связку ключей и пакетик с жучками. Рассовывая трофеи по своим карманам, попятился к капоту. Швыряю ее ТТ в кусты, потом — в другую сторону — ТТ мужика. Он уже хрипит и шевелится, приходя в себя. Обшариваю его карманы, прибавляю к своей добыче газовый баллончик, рацию и аналогичный пакетик с жучками. Потом возвращаюсь к тетке и прошу ее по-хорошему:
— Теперь успокойся. Скажешь, что преследуемых оказалось слишком много.
Ксивы твои тебе нужны? Говори — некогда!
— Нужны. — И она напрягла плечи, чтобы, вывернув мою руку с пистолем вверх, добраться до моей челюсти.
— Будешь дергаться — пристрелю. Говори адрес или телефон, чтобы мог вернуть по-тихому. А начальству скажешь, что была пустой. Быстрее, пока напарник не очухался!
Повторяя про себя названный ею номер, я вернулся к машине и стволом пригласил молодого человека на водительское место.
— Я могу и без тебя обойтись, но тогда ты свою тачку хрен уже увидишь.
Повезешь?
— Без проблем, шеф! — Видимо, он наблюдал за происходящим, и это его впечатлило. Как только он освобождает пол, укладываю туда свою сумку:
— Тогда без фокусов.
Он уселся, а я, стоя рядом, переложил ПМ в левую руку, а правой стиснул ему шею. Загривок у него накачанный, но при моей хватке только пальцы свести — и одеревенеет. Прижав чуть-чуть, чтобы дать ему это ощутить, скомандовал:
— Рук с баранки не снимай. Медленно объезжай ее — справа. Так... Еще немного. — Когда мы отъехали метров десять от женщины, я юркнул на заднее сиденье и, захлопывая дверцу, разрешил:
— Давай вперед. Быстро до улицы, но там — очень постепенно. Очень!
Выруливай на Варшавку и — к «Тульской». Все понял?
— Абсолютно!
Больно, до ссадины, стукаю его стволом:
— Не трогай зеркало! Чем хуже ты меня запомнишь, тем целее будешь.
— Извини, шеф.
Развалившись у него за спиной, зажигаю плафон и просматриваю документы. Женщина везде, в том числе и в паспорте, зовется одинаково:
Лариса Павловна Курбанова. А вот что касается должности... Она одновременно оказалась и лейтенантом угрозыска, и капитаном внутренних войск, и капитаном из службы охраны президента, и капитаном отдела внешней разведки ФСБ. Все липа. А значит, я имел полное право им сопротивляться. Уже легче.
С мужиком маленько по-другому: он то Свиридов, то Дмитриев. Но набор тот же. Вот еще совместители на мою голову! В реквизированной мной у парочки рации вначале кто-то кого-то материл и посылал писать рапорта, потом приказывал не спускать глаз, а потом потонул в шипении. Забросив трофеи в сумку, я ощупал хозяйские свертки, сваленные на заднем сиденье. Что-то твердое, прямоугольное. Спросил у водителя, чтобы разговор завязать:
— Слушай, а ты кого возишь?
— Я-то?.. Вице-президента банка «Молодая Россия», а че?
— Там, в Чертанове, кто живет: он или ты?
— Не, никто. Это я к дружку заезжал, кассеты брал. А че?
— Не дергайся. — Я через плечо обшарил его карманы.
Слава богу, хоть у этого все было на одно имя и на одну должность.
Визитку его я на всякий случай прихватил с собой. Мы немного попетляли по окрестностям Варшавского шоссе, и ничего подозрительного я не заметил. Но когда включил детектор для обнаружения электроники, его зашкалило. Неужели это активизирована изъятая мной у оперативников техника? Нет, детектор показывал, что маяк где-то в машине.
— Скажи-ка мне, приятель, — свирепея, попросил я водителя, — какую гадость ты здесь включил?
— Че? Ни фига я не включал!
— А то я не вижу? Не зли меня.
— Ну не знаю, не знаю я... А! Так это ж спутниковая охрана! Она всегда работает. У нас тут передатчик где-то, даже я сам не знаю, он на спутник передает. Это чтобы можно было найти машину, если угонят.
Тьфу, дьявол. Я тут кручусь-проверяюсь, а меня спокойненько на экране компьютера отслеживают.
— Рули к метро.
В первом же удобном переходе, в нише, осмотрел себя детектором — чисто. Некоторое время посидел на мраморной скамеечке, поглядывая на поезда и прохожих. Счастливые они люди. Как это здорово: брести, не глядя по сторонам и не озираясь, думая о чем-то приятном и делая только то, что хочется. По крайней мере, по вечерам и в выходные. После разговора с Женькой Шмелевым меня потянуло проинвентаризировать все имеющееся у меня барахло, что можно — реализовать без неприятностей и вернуться с имеющимся капиталом в нормальный бизнес. В торговлишку. Или в рекламу. Знаю одного головастого журналиста, который имеет хорошие идеи, но не умеет найти для них спонсора.
Если обеспечить его капиталом, то через годик-два можно будет неплохо жить на проценты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
— Стоять! Руки вверх!.. Тебе, дура, что, стрельбы не хватает?.. Иди ближе. Да шевелись ты, пока ментовки не понаехали!..
Пошла живее. Выходит, я прав: шуметь и привлекать внимание им не хочется. Выправка у нее заметно строевая. Пока идет, бросаю быстрый взгляд назад. Так и есть: наш молодой человек зашебуршился, пытаясь что-то достать из-под водительского сиденья. Возвращая взгляд к женщине, бросаю ему через плечо:
— Ты бы лежал, а? Не по тебе базар!.. — И дамочке: Ну, шевелись, ты, кривоногая! — Пусть обидится и думает не обо мне, а о том, почему я ее кривоногой назвал. Судя по тому, как и какими микрофонами они нафаршировали шмелевскую квартиру, по изрядно истершемуся ТТ — не высокого класса исполнители. Или фирма бедная. Или руководитель странный. Или специально подставляются.
— Руки на капот, сука! Левой рукой документы, живо! — И в тот момент, когда она машинально опускает глаза на свою грудь, сую левую руку в нагрудный карман ее еще бесчувственного напарника, потом во второй. Сгребаю все обнаруженное вместе с бумажником и без всякой нежности роняю тело на тротуар. Швырнув добычу на заднее сиденье машины, подхожу к женщине вплотную:
— Не глупи: стреляю в живот! Она выкладывает перед собой на капот нечто, напоминающее служебное удостоверение.
— Теперь оружие, — командую я. — Правой рукой! Медленно!.. Отходи от машины. Повернись спиной.
Выкладывает пушку. Тоже ТТ.
Прижав ствол к ее затылку, обшариваю грудь, бока. Так и есть, еще один пистолет на пояснице. Сначала выдернул и сунул себе в карман этот ПМ, потом вытащил из кармашка на ее ремне электрошокер, а из нагрудных карманов остальные документы и какой-то приборчик. Из джинсов, ощущая ее тугое тело, достал связку ключей и пакетик с жучками. Рассовывая трофеи по своим карманам, попятился к капоту. Швыряю ее ТТ в кусты, потом — в другую сторону — ТТ мужика. Он уже хрипит и шевелится, приходя в себя. Обшариваю его карманы, прибавляю к своей добыче газовый баллончик, рацию и аналогичный пакетик с жучками. Потом возвращаюсь к тетке и прошу ее по-хорошему:
— Теперь успокойся. Скажешь, что преследуемых оказалось слишком много.
Ксивы твои тебе нужны? Говори — некогда!
— Нужны. — И она напрягла плечи, чтобы, вывернув мою руку с пистолем вверх, добраться до моей челюсти.
— Будешь дергаться — пристрелю. Говори адрес или телефон, чтобы мог вернуть по-тихому. А начальству скажешь, что была пустой. Быстрее, пока напарник не очухался!
Повторяя про себя названный ею номер, я вернулся к машине и стволом пригласил молодого человека на водительское место.
— Я могу и без тебя обойтись, но тогда ты свою тачку хрен уже увидишь.
Повезешь?
— Без проблем, шеф! — Видимо, он наблюдал за происходящим, и это его впечатлило. Как только он освобождает пол, укладываю туда свою сумку:
— Тогда без фокусов.
Он уселся, а я, стоя рядом, переложил ПМ в левую руку, а правой стиснул ему шею. Загривок у него накачанный, но при моей хватке только пальцы свести — и одеревенеет. Прижав чуть-чуть, чтобы дать ему это ощутить, скомандовал:
— Рук с баранки не снимай. Медленно объезжай ее — справа. Так... Еще немного. — Когда мы отъехали метров десять от женщины, я юркнул на заднее сиденье и, захлопывая дверцу, разрешил:
— Давай вперед. Быстро до улицы, но там — очень постепенно. Очень!
Выруливай на Варшавку и — к «Тульской». Все понял?
— Абсолютно!
Больно, до ссадины, стукаю его стволом:
— Не трогай зеркало! Чем хуже ты меня запомнишь, тем целее будешь.
— Извини, шеф.
Развалившись у него за спиной, зажигаю плафон и просматриваю документы. Женщина везде, в том числе и в паспорте, зовется одинаково:
Лариса Павловна Курбанова. А вот что касается должности... Она одновременно оказалась и лейтенантом угрозыска, и капитаном внутренних войск, и капитаном из службы охраны президента, и капитаном отдела внешней разведки ФСБ. Все липа. А значит, я имел полное право им сопротивляться. Уже легче.
С мужиком маленько по-другому: он то Свиридов, то Дмитриев. Но набор тот же. Вот еще совместители на мою голову! В реквизированной мной у парочки рации вначале кто-то кого-то материл и посылал писать рапорта, потом приказывал не спускать глаз, а потом потонул в шипении. Забросив трофеи в сумку, я ощупал хозяйские свертки, сваленные на заднем сиденье. Что-то твердое, прямоугольное. Спросил у водителя, чтобы разговор завязать:
— Слушай, а ты кого возишь?
— Я-то?.. Вице-президента банка «Молодая Россия», а че?
— Там, в Чертанове, кто живет: он или ты?
— Не, никто. Это я к дружку заезжал, кассеты брал. А че?
— Не дергайся. — Я через плечо обшарил его карманы.
Слава богу, хоть у этого все было на одно имя и на одну должность.
Визитку его я на всякий случай прихватил с собой. Мы немного попетляли по окрестностям Варшавского шоссе, и ничего подозрительного я не заметил. Но когда включил детектор для обнаружения электроники, его зашкалило. Неужели это активизирована изъятая мной у оперативников техника? Нет, детектор показывал, что маяк где-то в машине.
— Скажи-ка мне, приятель, — свирепея, попросил я водителя, — какую гадость ты здесь включил?
— Че? Ни фига я не включал!
— А то я не вижу? Не зли меня.
— Ну не знаю, не знаю я... А! Так это ж спутниковая охрана! Она всегда работает. У нас тут передатчик где-то, даже я сам не знаю, он на спутник передает. Это чтобы можно было найти машину, если угонят.
Тьфу, дьявол. Я тут кручусь-проверяюсь, а меня спокойненько на экране компьютера отслеживают.
— Рули к метро.
В первом же удобном переходе, в нише, осмотрел себя детектором — чисто. Некоторое время посидел на мраморной скамеечке, поглядывая на поезда и прохожих. Счастливые они люди. Как это здорово: брести, не глядя по сторонам и не озираясь, думая о чем-то приятном и делая только то, что хочется. По крайней мере, по вечерам и в выходные. После разговора с Женькой Шмелевым меня потянуло проинвентаризировать все имеющееся у меня барахло, что можно — реализовать без неприятностей и вернуться с имеющимся капиталом в нормальный бизнес. В торговлишку. Или в рекламу. Знаю одного головастого журналиста, который имеет хорошие идеи, но не умеет найти для них спонсора.
Если обеспечить его капиталом, то через годик-два можно будет неплохо жить на проценты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113