.. Так, подумал я.
Не можешь отнять, попробуй купить. Я повернулся к Полянкину и тихо спросил:
— А где, Михал Федорыч, ожерелье и прочее? Он зыкнул глазами на левую стенку, потом уставился в пол, пожевал губами и уже приготовился сказать что-то вроде «не знаю», но, посмотрев на меня, понял, что врать не стоит:
— Там — сейф. — Он показал носом на энергощит на стене.
— Ключи?
— Там не ключи... Там шифр.
— Какой?
— Не знаю, — чистосердечно обрадовался он, но тут же испуганно уточнил, дрогнув подбородком:
— У нее.
— Идите к сейфу, — приказал я Полянкину. Он послушался, а я опять присел возле морозившей голый зад на бетонном полу Девки, внимательно посмотрел на ее малиновое личико и вытащил кляп:
— Слушай, подруга. У тебя есть шанс остаться живой, несмотря на все твои пакости. Но нужен шифр от сейфа. Как думаешь, договоримся?
— Ты далеко не уйдешь... — начала она шипеть, но я погрозил кулаком и напомнил:
— Пальчики! Куда ж тебе, мэнээсу, без пальчиков-то? Можешь мыслить рационально? Способна — сейчас? Вы тут меня кой-чему научили, помнишь? Мы оба знаем, что шифр ты все равно скажешь. Не поджимай губки. Ты сама знаешь — скажешь. Вопрос лишь в том, сколько от тебя до этого момента останется...
Итак?
Она молчала, потому что уж очень ей не хотелось помогать мне даже такой малостью. Я не обиделся, просто меня поджимало время. Поэтому взял «помпу», взвел ее, зловеще клацнув подствольной накладкой, и медленно повел стволом по ее левой груди, по животу, по ляжке, остановился было на колене, но решил, что для первого выстрела это все же крутовато. Решил начать со ступни — ходить потом сможет, а вот...
— Семнадцать — двадцать — пятьдесят один! — на долю секунды упредила она выстрел. Наверное, следила за пальцем на курке.
Отлично расслышавший цифры Полянкин так удивился Девкиной отзывчивости, что сразу взялся за диск солидного, японского наверное, сейфа. Пока он щелкал, я опять отложил карабин и достал из-под верстака какой-то мешок. Оказалось, что это объемистый вещмешок времен войны. Из таких, которые без завязок. У них горловину затягивают лямками. Полезная вещь. Когда все дверцы сейфа были отперты, я жестом попросил Михуила отойти в сторонку и, подставив сумку под ящик, сгреб в нее все, что там было.
Бумаги, видеокассеты и деньги. Не побрезговал какими-то целлофановыми брикетами. Оставил только радиоблоки. Даже взрывчатку с детонатором прихватил. Потом спохватился и вытащил чуть было не забытые кассеты из трех видиков, стоявших возле диспетчерского пульта. Вот тут-то Полянкин дозрел, дернулся, придвигаясь к «помпе». Я укоризненно врезал ему по печени, и он, все поняв, сник.
Поскольку штурма еще не начали, я, делая вид, что щелкаю тумблерами просто так, от скуки, попытался разобраться в пульте управления телекамерами. Снова прошелся по камерам и отсекам. Ирины опять нигде не обнаружил. Наткнулся на камеры внешнего обзора. Двое в разномастных пальто, но в камуфляжных штанах принужденно прогуливались в приметном переулке.
Там, надо полагать, и был въезд в тот самый гараж. Сами по себе охранники особого опасения не внушали, но я наткнулся на еще одну камеру и увидел у ворот гаража джип и троих лиц кавказской национальности. Вокруг тихо сияли свежие сугробы. Вряд ли тут тщательно чистят улицы. По навалившему за эти дни снежку мне от джипа уйти будет проблематично.
— Ну, Михал Федорыч, как посоветуете покинуть ваш приют?
Он пожал плечами, но соизволил ответить: человек, видящий, как ты выбиваешь нужное тебе из других, считает своим долгом помочь, даже когда его самого просишь вполне вежливо:
— Есть еще ход. Те могут его не знать. Только вот она и... еще несколько человек, но их тут сейчас нет.
— Спасибо. Покажите его на схеме.
— Но я же и говорю: он там не нарисован.
— Покажите пальцем...
Он показал.
Потом Полянкин помог мне найти мало-мальски подходящие по размеру рубашку и свитер, проводил меня в гостиную за моей дубленкой. Сама она оказалась слишком мала для здешних служащих, а вот карманы они вычистили.
— А где второй сейф, Михал Федорович?
— Какой второй?
— Та-ак. Мне что, повторить?
— Не знаю, это — у нее...
И опять я пошел на поклон к голозадой женщине:
— Скажи, красавица, где второй сейф и как его открыть?
— Размечтался!
— Михал Федрыч, подайте-ка мне паяльник. Где-то я его у вас тут видел... Опять грубишь, девонька? Слушай, ты хоть догадываешься о том, что я могу с тобой сделать и какое у тебя после этого будет самочувствие?
Всем своим видом выражая, что совершенно не тороплюсь, что времени у меня — вагон, я трепетно погладил ее обнаженное бедро. Кожа ее под моими пальцами стала, как изморозью, покрываться пупырышками. Голубая нитка на ее виске пульсировала и набухала, заплывающий глаз сверкал. Похоже, ласковое мужское прикосновение было для нее хуже раскаленного железа. Бедная Девка, волчонок в овечьем теле.
— Ты хоть понимаешь, если твои гаврики увидят тебя... Стоящую раком нарастопырку? Поиметую во все дырки паяльником? Всю обтруханную? И долго они после этого будут тебя слушать?
Потискав ее бедро, и не без удовольствия, я по косился на ее мясистый лобок, приготовился привстать, чтобы дотянуться до паяльника, уже поднесенного Полянкиным, и тут-то, весьма кстати, заметил, что теперь мой неудавшийся партнер, пряча глаза, косится на тот люк, из которого давеча выскочил покойный Паша. Да, если он успеет туда прошмыгнуть и запрется — я в ловушке.
— Убью сразу, — ласково предупредил я его, и он все понял.
А тут и Девка сломалась: знает, как я понял, что одно дело, когда она сама даст, кому и как захочет, и совсем другое — когда ее кто-то силком загнет. Под такой братва ходить не будет. Или сами пришьют, или конкурентам сдадут. Вот мне и репутация сексуального маньяка пригодилась. Девка скрипнула зубами, уставилась ненавидяще на Полянкина, буркнула:
— В моем столе. Слева. Ключи в брюках. Воздержавшись от комментариев, я прощупал ее штаны и обнаружил в наколенном кармане искомое.
— Где ее стол?
— Там... — Михуил кивнул в сторону люка за трупом Паши и понурился. По пути, значит.
— Что ж, пойдем? — пригласил я его, и он, притихший и совсем сгорбившийся, бочком проскочил мимо остывающего Паши. Я уже тоже был возле него, когда неугомонная баба опять напомнила о себе, поклявшись мне вослед:
— Из-под земли достану, ублюдок! Ты еще пожалеешь, что не прикончил меня!
Я обомлел. Такую фразочку даже Голливуд уже не стал бы использовать.
— Да? — Я заинтересованно замер. — Ты уверена?
— Коротышка! Тварь, насекомое! Растопчу!
Интересно, с чего она так? Чем это я сумел ее так достать?
Я вернулся, натянул на ее бедра и застегнул штаны. Никакого благородства — стратегическая мудрость: подготовь противнику приемлемую дорогу к отступлению, не зажимай его в угол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Не можешь отнять, попробуй купить. Я повернулся к Полянкину и тихо спросил:
— А где, Михал Федорыч, ожерелье и прочее? Он зыкнул глазами на левую стенку, потом уставился в пол, пожевал губами и уже приготовился сказать что-то вроде «не знаю», но, посмотрев на меня, понял, что врать не стоит:
— Там — сейф. — Он показал носом на энергощит на стене.
— Ключи?
— Там не ключи... Там шифр.
— Какой?
— Не знаю, — чистосердечно обрадовался он, но тут же испуганно уточнил, дрогнув подбородком:
— У нее.
— Идите к сейфу, — приказал я Полянкину. Он послушался, а я опять присел возле морозившей голый зад на бетонном полу Девки, внимательно посмотрел на ее малиновое личико и вытащил кляп:
— Слушай, подруга. У тебя есть шанс остаться живой, несмотря на все твои пакости. Но нужен шифр от сейфа. Как думаешь, договоримся?
— Ты далеко не уйдешь... — начала она шипеть, но я погрозил кулаком и напомнил:
— Пальчики! Куда ж тебе, мэнээсу, без пальчиков-то? Можешь мыслить рационально? Способна — сейчас? Вы тут меня кой-чему научили, помнишь? Мы оба знаем, что шифр ты все равно скажешь. Не поджимай губки. Ты сама знаешь — скажешь. Вопрос лишь в том, сколько от тебя до этого момента останется...
Итак?
Она молчала, потому что уж очень ей не хотелось помогать мне даже такой малостью. Я не обиделся, просто меня поджимало время. Поэтому взял «помпу», взвел ее, зловеще клацнув подствольной накладкой, и медленно повел стволом по ее левой груди, по животу, по ляжке, остановился было на колене, но решил, что для первого выстрела это все же крутовато. Решил начать со ступни — ходить потом сможет, а вот...
— Семнадцать — двадцать — пятьдесят один! — на долю секунды упредила она выстрел. Наверное, следила за пальцем на курке.
Отлично расслышавший цифры Полянкин так удивился Девкиной отзывчивости, что сразу взялся за диск солидного, японского наверное, сейфа. Пока он щелкал, я опять отложил карабин и достал из-под верстака какой-то мешок. Оказалось, что это объемистый вещмешок времен войны. Из таких, которые без завязок. У них горловину затягивают лямками. Полезная вещь. Когда все дверцы сейфа были отперты, я жестом попросил Михуила отойти в сторонку и, подставив сумку под ящик, сгреб в нее все, что там было.
Бумаги, видеокассеты и деньги. Не побрезговал какими-то целлофановыми брикетами. Оставил только радиоблоки. Даже взрывчатку с детонатором прихватил. Потом спохватился и вытащил чуть было не забытые кассеты из трех видиков, стоявших возле диспетчерского пульта. Вот тут-то Полянкин дозрел, дернулся, придвигаясь к «помпе». Я укоризненно врезал ему по печени, и он, все поняв, сник.
Поскольку штурма еще не начали, я, делая вид, что щелкаю тумблерами просто так, от скуки, попытался разобраться в пульте управления телекамерами. Снова прошелся по камерам и отсекам. Ирины опять нигде не обнаружил. Наткнулся на камеры внешнего обзора. Двое в разномастных пальто, но в камуфляжных штанах принужденно прогуливались в приметном переулке.
Там, надо полагать, и был въезд в тот самый гараж. Сами по себе охранники особого опасения не внушали, но я наткнулся на еще одну камеру и увидел у ворот гаража джип и троих лиц кавказской национальности. Вокруг тихо сияли свежие сугробы. Вряд ли тут тщательно чистят улицы. По навалившему за эти дни снежку мне от джипа уйти будет проблематично.
— Ну, Михал Федорыч, как посоветуете покинуть ваш приют?
Он пожал плечами, но соизволил ответить: человек, видящий, как ты выбиваешь нужное тебе из других, считает своим долгом помочь, даже когда его самого просишь вполне вежливо:
— Есть еще ход. Те могут его не знать. Только вот она и... еще несколько человек, но их тут сейчас нет.
— Спасибо. Покажите его на схеме.
— Но я же и говорю: он там не нарисован.
— Покажите пальцем...
Он показал.
Потом Полянкин помог мне найти мало-мальски подходящие по размеру рубашку и свитер, проводил меня в гостиную за моей дубленкой. Сама она оказалась слишком мала для здешних служащих, а вот карманы они вычистили.
— А где второй сейф, Михал Федорович?
— Какой второй?
— Та-ак. Мне что, повторить?
— Не знаю, это — у нее...
И опять я пошел на поклон к голозадой женщине:
— Скажи, красавица, где второй сейф и как его открыть?
— Размечтался!
— Михал Федрыч, подайте-ка мне паяльник. Где-то я его у вас тут видел... Опять грубишь, девонька? Слушай, ты хоть догадываешься о том, что я могу с тобой сделать и какое у тебя после этого будет самочувствие?
Всем своим видом выражая, что совершенно не тороплюсь, что времени у меня — вагон, я трепетно погладил ее обнаженное бедро. Кожа ее под моими пальцами стала, как изморозью, покрываться пупырышками. Голубая нитка на ее виске пульсировала и набухала, заплывающий глаз сверкал. Похоже, ласковое мужское прикосновение было для нее хуже раскаленного железа. Бедная Девка, волчонок в овечьем теле.
— Ты хоть понимаешь, если твои гаврики увидят тебя... Стоящую раком нарастопырку? Поиметую во все дырки паяльником? Всю обтруханную? И долго они после этого будут тебя слушать?
Потискав ее бедро, и не без удовольствия, я по косился на ее мясистый лобок, приготовился привстать, чтобы дотянуться до паяльника, уже поднесенного Полянкиным, и тут-то, весьма кстати, заметил, что теперь мой неудавшийся партнер, пряча глаза, косится на тот люк, из которого давеча выскочил покойный Паша. Да, если он успеет туда прошмыгнуть и запрется — я в ловушке.
— Убью сразу, — ласково предупредил я его, и он все понял.
А тут и Девка сломалась: знает, как я понял, что одно дело, когда она сама даст, кому и как захочет, и совсем другое — когда ее кто-то силком загнет. Под такой братва ходить не будет. Или сами пришьют, или конкурентам сдадут. Вот мне и репутация сексуального маньяка пригодилась. Девка скрипнула зубами, уставилась ненавидяще на Полянкина, буркнула:
— В моем столе. Слева. Ключи в брюках. Воздержавшись от комментариев, я прощупал ее штаны и обнаружил в наколенном кармане искомое.
— Где ее стол?
— Там... — Михуил кивнул в сторону люка за трупом Паши и понурился. По пути, значит.
— Что ж, пойдем? — пригласил я его, и он, притихший и совсем сгорбившийся, бочком проскочил мимо остывающего Паши. Я уже тоже был возле него, когда неугомонная баба опять напомнила о себе, поклявшись мне вослед:
— Из-под земли достану, ублюдок! Ты еще пожалеешь, что не прикончил меня!
Я обомлел. Такую фразочку даже Голливуд уже не стал бы использовать.
— Да? — Я заинтересованно замер. — Ты уверена?
— Коротышка! Тварь, насекомое! Растопчу!
Интересно, с чего она так? Чем это я сумел ее так достать?
Я вернулся, натянул на ее бедра и застегнул штаны. Никакого благородства — стратегическая мудрость: подготовь противнику приемлемую дорогу к отступлению, не зажимай его в угол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113