В тридцати футах перед ней на пол шлепнулся каменный блок резного камня. Она сразу же упала, увлекая за собою на пол Годфри и раненого доктора.
Осколки камня просвистели над ее головой, но она прикрыла голову руками. Рикошетом мелкие камушки больно врезались в ноги.
— Мне бы шлем! Здесь опаснее, чем в бою!
— Тут не выйти! — прокричал Годфри Максимиллиан, он лежал рядом, плотно прижавшись к ней своим большим телом.
Испуганные люди, хватаясь друг за друга, заблокировали все ближайшие арочные выходы. В зале теперь не было света — ни свечей, ни факелов. На одной стене вспыхивало красное пламя: это загорелись вышитые висящие знамена. Чей-то голос пытался перекрикивать всеобщую суматоху. Слева вспыхивали клинки: солдаты из дома какого-то амира пытались мечами проложить себе путь наружу.
— Мы не можем оставаться тут! Это все рухнет! Холодный ветер сыпал пыль ей в глаза. Аш закашлялась.
Сильнее стало зловоние сточной канавы. Она кивнула себе головой, поднялась на четвереньки и снова схватила за руку Аннибале Вальзачи.
— За мной.
Любое решение лучше, чем никакое. Они тащили через кучи щебня безвольно обмякшее и подпрыгивающее на полу тело Вальзачи. Годфри Максимиллиан полз рядом с Аш, его ряса почернела от каменной пыли. Рядом с нею наконечник ножен процарапывал бороздку в мозаичных плитах пола.
— Сюда!
Перед ней покрытый плитами пол резко обрывался в темноту. Слой плиток был сломан, как корка пирога. Аш вытерла мокрые глаза, отпустила руку Вальзачи и встала на колени, ища упавший факел или свечу. Ничего, только тусклый свет от вспышек огня там, в зале.
— Это что? — Годфри утер бороду, задыхаясь в смрадном воздухе.
— Канализация, — Аш ухмылялась, глядя на него в тусклом свете. — Сточная канава, Годфри! Это же Карфаген. Здесь должна быть римская канализационная система. Выйти наружу мы не можем, значит, пойдем вглубь!
В воздухе раздался громкий треск. Целую минуту она не могла понять, откуда. Посмотрела наверх. Рваные тучи неслись по черному звездному небу. Во влажном воздухе распространялось зловоние.
Стонали и скрипели остатки купола. Аш могла бы поклясться, что сама видела в свете горящих знамен, как каменная кладка провисла внутрь. Медленно — словно само время стало тягучим.
Аш подобрала осколок гранита размером с кулак и швырнула его в черный провал в полу перед собой. Камень один раз отскочил от наклонного пола и исчез.
— Один… два…
Из тьмы снизу донесся всплеск.
— Точно! Я была права!
В воздухе опять с гудением пролетел обломок каменной кладки. Аш встретилась глазами с Годфри. Священник улыбался ей с неожиданной всепоглощающей нежностью.
— Могу только пожелать, чтобы это был первый и последний раз, когда ты окунаешь меня в дерьмо! — он потянулся за Вальзачи, покатил бесчувственное тело доктора вперед и усадил сверху на качающуюся глыбу плиток. — Благословение всех святых на тебя, Аш. Да пребудет отныне с нами Матерь Божья!
Годфри столкнул Вальзачи. В тусклом свете лицо итальянца казалось черным от крови, он покатился и исчез в расселине.
— Один… два…
Аш услышала более тяжелый всплеск — это человеческое тело ударилось о воду.
Глубоко или мелко?
Но звука удара не было, значит, под водой нет камня.
Она решительно кивнула, подтянула ножны с мечом повыше под левую руку и поползла вперед на четвереньках:
— Надо поспешить, пока этот тип не утонул, — давай!
Глухой гул и треск стали громче. На терракотовых плитах заиграл красный отсвет. Насколько Аш могла заметить, по полу зала в обе стороны пошла трещина шириной в шесть-семь футов. Но свет не проникал в темную дыру: освещены были только разбитые края плиток по месту разлома. В слабых сполохах были видны свежие разломы камня на дальнем конце расселины. Не разглядеть, что там внизу, во тьме.
Аш заколебалась.
Вода? Булыжники? Разбитые скалы? Вальзачи могло повезти, мог приземлиться благополучно, а следующий за ним сломает шею…
— Аш! — прошептал Годфри, — Можешь?
— Я — да. А ты?
— Там внизу раненый. Значит, могу. Ты — за мной!
И вдруг перед ее глазами возник обтянутый рясой зад Годфри Максимиллиана, он быстро прополз вперед, скользнул через край, повис на руках и спрыгнул.
Сильный поток воздуха откуда-то ударил ей в лицо.
Инстинктивно она ринулась вперед, ушиблась о плитки пола. В незащищенные ребра впивался эфес визиготского меча. И вот уже пола под ней нет. Она летит в пустоту и темноту…
… а в то место, откуда она только что спрыгнула, в пол собора ударила огромная тяжесть. Ее оглушил звук, похожий на грохот осадной бомбарды. Тьма заполнилась пылью, камнями, летящими осколками. Она рухнула во что-то леденяще холодное, от удара и падения сердце у нее чуть не остановилось и воздух вышел из легких.
Она плотно сжала рот. От воды защипало глаза. Вода охватила ее. Она стала бить руками и ногами. Вода поглощала ее, тянула вглубь, она старалась схватить воздух широко распахнутым ртом. Замолотила ногами, не соображая, где находится; на долю секунды в ней мелькнула уверенность, что она вот-вот увидит солнечный свет, который выведет ее на поверхность, что она выплывет под каменными арками речного моста где-то в Нормандии или в итальянской долине, возле старой римской дороги Виа Эмилия…
Ее затягивало вниз.
Водоворот.
Что-то проплыло мимо и потащило ее по течению за собой. Она сильно ударилась правым бедром, и вся правая нога онемела; и правая рука была обездвижена. Отчаянно она била онемевшими руками, лягалась; живот у нее горел, глаза были открыты, и их жгло в черной воде.
Справа и ниже ее возник красноватый свет.
Иду ко дну, поняла она. Она вертелась в воде всем телом, прорываясь наверх, к свету.
Рот у нее самопроизвольно раскрылся. Откинув голову назад, ощутив лицом морозный воздух, рыдая, она втягивала воздух большими глотками. Снова забила ногами и оказалась на скале — и там стояла, голова едва торчит над поверхностью воды, густой от отбросов; тело онемело.
Зловоние из открытого сточного канала заставило ее стремиться кверху. Она выпрямилась, ее подташнивало.
— Годфри! Годфри! Нет ответа.
Сверху доносился низкий гул пожара. Края расселины освещались красным светом. Тянуло слабым теплом, и вода дымилась, и Аш закашлялась, опять задыхаясь.
— Годфри! Вальзачи! Сюда!
Когда глаза привыкли к темноте, она обнаружила, что скорчилась на краю огромной трубы — клоаки, выстроенной из длинных красных кирпичей, невероятно древних. В тех местах, где от землетрясения труба треснула, вода вырывалась из трещин. Обрушившиеся каменные блоки перекрыли трубу менее чем в десяти футах впереди того места, где оказалась Аш, нагромоздились и заблокировали поток.
Пыль налипла на ее мокрое лицо.
Она выпрямилась, тяжесть промокшей одежды тянула ее вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209