Аш вцепилась пальцами в ступеньку. Мышцы свело судорогой. Она глубоко засунула пальцы ноги в ступеньку и разогнула ногу, выпрямив ее; другую ногу потянула наверх, поставила на следующую ступеньку.
Если какая-то семья, семья какого-то другого амира создала другого каменного голема… Нет, такое стало бы известно! Даже Леофрик никогда не пытался сохранить своего голема в тайне. Просто охранял его. Но если это не другая глиняная машина — тогда кто же они, эти голоса?
Ясно одно — кто бы они ни были, они знают обо мне.
Аш двинулась в темноту, постепенно втягиваясь в шахту. Сперва — голова, потом плечи, а следом и все гибкое, извивающееся тело. Наверх, в шахту. «Если шахта не ведет никуда, мне просто придется карабкаться снова вниз, — подумала она, и сразу же пришла новая мысль, о том, прежнем: — Итак, они знают обо мне теперь. Ладно. Ладно. Я потеряла моих людей. Я потеряла Годфри. С меня хватит».
— Ты бы лучше постарался узнать обо мне, — прошептала Аш, обращаясь к неведомому врагу. — Потому что я непременно выясню, что ты такое. Если ты машина, я тебя расколочу. Если ты человек, я тебя распотрошу. Самое глупое, что ты мог сделать — это связаться со мной.
Она улыбнулась в темноте собственному хвастовству. Протянутыми вперед пальцами прикоснулась к кирпичу и металлу. И остановилась.
Осторожно водя пальцами, она нащупала пыльный камень, прямо над головой, и ободок из холодного металла, внутри него оказалась круглая железная пластина.
Аш как можно глубже засунула ступни в каменные ступеньки, на которых она стояла. Крепко схватилась за ступеньку левой рукой. А правой ладонью сильно ударила по металлической пластине, выталкивая ее вверх.
Она ждала сопротивления, думая — «ни хрена я не буду подставлять под нее спину, да и не смогу», и удивилась когда металлическая крышка отскочила вверх и тут же отлетела куда-то в сторону. В лицо ей ударил поток холодного воздуха. Ее ослепил яркий греческий огонь. Двигаясь по инерции, она упала лицом вперед, поцарапала лицо о кирпичную лестницу и чуть не сорвалась.
— С… сука!
Она подтянула себя еще на две ступеньки и вцепилась в наружный край в поисках какой-нибудь опоры, чтобы вылезти наружу. Ничего. Пальцы скребли по камню. Отверстие оказалось слишком широким, и Аш никак не могла опереться руками о края.
Держась левой рукой, Аш распрямила ноги, с усилием вытолкнула себя наверх и тяжело рухнула на мостовую.
Ее пронесло вперед; тело ее уже лежало, вытянувшись, на дороге, а бедра и ноги еще висели над бездной. Она оперлась ладонями и, извиваясь, поволокла тело вперед и покатилась, сложившись пополам; и катилась без остановки, пока не оказалась в добрых десяти футах от открытого сточного люка.
Она лежала в узком переулке между зданиями без окон.
В двадцати ярдах от нее горел один стеклянный цилиндр с греческим огнем. Другие, поближе к ней, оказались разбиты. В нескольких ярдах ниже по переулку булыжники зловеще осели.
Привыкшие к темноте глаза заслезились. Аш встряхнула головой, поднялась, опираясь на руки и ноги; мокрая шерсть рейтуз и камзола прилипла к телу и быстро замерзала в ночном воздухе.
«Значит, я еще в Цитадели…»
Ветер сменил направление. Аш поднялась и настороженно прислушалась.
До нее донеслись крики, грохот колес повозки, звон металла о металл. Битва, хаос; но ничто не говорило о том, где она — в пределах Цитадели или вне ее стен, в самом Карфагене. Ветер снова сменил направление, и звуки относило в сторону.
«Но я выбралась!»
Аш глубоко вздохнула и задохнулась от зловония, источаемого ее одеждой. Она огляделась. Вокруг, по обе стороны узкой улицы, были только голые каменные стены. Такие высокие, что у нее не было возможности увидеть межевой знак или догадаться, в какой стороне должен быть храм, где находятся стены города. Аш повела носом. Запах гавани… и еще чего-то…
Дым.
С обеих сторон улица упиралась в перекрестки. Налево улица шла вниз — туда не стоит. Она пошла направо.
Ее охватил внезапный острый приступ печали и отвращения. Что-то лежало впереди на булыжниках, рядом с кругом света, отбрасываемым оставшимся светильником.
Тело мужчины — такое же неподвижное, как мертвый Годфри.
Она заставила себя не думать о печальном: об этом — позже.
Аш быстро шла по переулку, чтобы согреться. Сандалии оставляли на булыжниках пятна грязи. Она подошла к распростертому телу, лежащему ничком у безликой стены. Гражданского положено ограбить — забрать деньги, солдата — обезоружить…
Свет был слабым. Греческий огонь потускнел в своем стеклянном цилиндре. Аш опустилась на колени, перекатила лежащее ничком тело на спину. Переворачивая его, быстро отмечала: мужчина; на нем рейтузы и куртка поверх лат; стальной шлем с забралом; пояса уже нет; меч украден, кинжал тоже стащили…
— Господи Боже…
Аш уселась, подогнув колени. Наклонилась вперед и раскинула в стороны руки мертвеца, открыв его грудь. Горло и плечи его были сплошной массой застывшей крови. Яркая куртка была надета поверх кольчужной рубахи, завязана на талии, на ней — какое-то темное изображение…
Аш отстегнула лямку, стянула шлем с головы убитого, запачкав себе руки кровью — из горла, куда попала арбалетная стрела. Шлем — не визиготский. Сделан в Аугсбурге, в Германии — ДОМА!
Аш натянула шлем на свою голову, пристегнула лямку, взяла труп за запястья и потащила по булыжникам под меркнущий свет.
Он вытянулся, руки волочились за головой, повернувшейся набок. Молодой человек лет пятнадцати-шестнадцати, со светлыми волосами и пробивающейся бородкой; она его где-то видела, она уже узнала мертвое лицо — но пока не могла вспомнить имя…
В свете фонаря Аш увидела на груди убитого юноши изображение синего льва.
Лев Лазоревый. Этот человек — из ее отряда.
2
Мокрыми замерзшими пальцами Аш развязала завязки и стащила куртку с тела парнишки. Горловина была такой широкой, что куртку можно было надевать сверху, прямо через шлем; она набросила ее на себя через голову. Затягивая пояс, Аш все вспоминала имя:
— Майкл? Мэтью?
Кровь уже не текла из раны. Тело даже не окоченело. Холодное, как все в этом городе, но не твердое. Убит совсем недавно.
Она разгладила крашеную льняную ткань на своем незащищенном животе. Она одна не сумеет снять кольчужную рубаху с убитого; ее и с живого-то не так просто снимать: металлические звенья кольчуги присасываются к телу. Она стащила с его рук кольчужные рукавицы — слишком велики для нее, но это не смертельно, — и обувь с его ног.
Раздетый, он имел жалкий вид: конечности длинные, пухлое лицо юнца. Аш обулась.
— Марк. Марк Тиддер, — вслух проговорила она и, наклонившись, перекрестила его холодный лоб. — Ты… ты один из копьеносцев Эвена, верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209