Чародей — любой, кто имеет титул Чародея, — обладает бессмертной памятью. Она хранится в этих устройствах. Башня занимается пополнением знаний, хранящихся здесь в течение срока жизни шестидесяти поколений.
Дуг Клиффорд внимательно смотрел на изображение в корпусе устройства.
— Хранение и восстановление информации.
— Империя Народа Колдунов… — Она состроила гримасу, демонстрируя явное отвращение. — И вот их нет, а эти устройства невозможно заменить.
Она соскользнула с устройства, встала, сохраняя присущее фехтовальщику равновесие, вскинула голову и на миг снова оказалась Рурик Орландис, Рурик Короны, Рурик из Мелкати, Рурик, о которой я грустила как о мертвой.
— Т'Ан , это ничего не меняет. Башня, тем не менее, — защита от возникновения другой Золотой Империи. Наши руки нечисты. Что из того? У кого же они чисты? Все Чародеи использовали любой способ, какой был в их власти, чтобы уберечь нас от того, чем стала Золотая Империя… чем являются ваши люди. Простите меня, но это так. У нас есть информация, умение хранить тайну и мало что еще. — Она криво улыбнулась. — Но я знала это, когда согласилась стать Чародеем.
Лицо Клиффорда было внимательным, взгляд прикован к корпусу из хирузета . Хранение и восстановление информации. Не глядя на Рурик, он сказал:
— Если вы намеревались установить и поддерживать контакт с произоляционистской группой, то уже одно это некоторым образом влияет на правительства и мультикорпорации Земли…
— Нет . — Оба повернули головы в мою сторону. Я перевела дух. — Я хочу, чтобы вы объяснили мне вот какой факт. Что вы сказали? Будто меня — что же? — заставили гипнозом, наркотиками поверить, что возможна подобная передача памяти? А она невозможна?
Орландис сказала:
— Последний Чародей очень хорошо умел убеждать людей в том, что они не общались с Башней. Или что он обладает возможностями, которые не существуют. Кристи, он не мог знать, что это нанесет вред инопланетянину, как произошло с вами.
Слишком пораженная, чтобы говорить, я лишь смотрела на нее.
— Этого не следовало делать. — Она вздохнула. Потом в ее лице проступила жесткость. — Но Башня пользуется конспирацией только для того, чтобы защитить это, и Башня должна выжить.
Я прошла вперед и положила обе руки на край хирузетового корпуса. Всего-навсего канал передачи данных, головизор? Я вспомнила, как ложилась в один из этих гладких гробов и внезапную острую боль психического насилия.
Разбиваясь на миллион частей, на миллион жизней…
Прохладный воздух, свет как застывшая на миг вспышка молнии и серо-голубые стены… и этот почти незаметный гул. Внезапно перед моим мысленным взором появилось изображение белого зала в телестре Раквири, внимательные лица Барриса и Джахариена, железная чаша, исчезающая в процессе энергообмена и превращающаяся в хирузет . Эффект, которым обладает единственный реликт Империи. Неужели я могла построить целую систему иллюзий, основанную только на внеземных архивах для хранения информации?
Я обернулась и взглянула им в лицо: землянину и ортеанке.
— Какое право… как, черт побери, он осмелился так поступить со мной!
Говоря это, я знала: по-прежнему остается сомнение. Та, более молодая Кристи, впервые пришедшая сюда, видимо, выражала эти свои сомнения. Я посмотрела на вежливое лицо Дугги, на черты стареющего лица инопланетянки и замолчала. Потеряв надежду на то, что, выйдя из Башни, продумаю все это в одиночестве.
— Теперь это вас удовлетворяет? — спросила Рурик Клиффорда. — Вопросы позднее. Сейчас я отведу вас обратно. Мне нужно поговорить с инопланетянами из «ПанОкеании». Т'Ан , вам понятен риск, на который я иду. Я не могу воспрепятствовать вам в распространении этого знания на Побережье и в Ста Тысячах. Я могу лишь просить вас подождать.
— Кажется, это приемлемо.
Глядя на Клиффорда, когда он говорил, я не могла понять, о чем он думает. Хотя точно знала, что он подумал.
Все дети, когда они ходят на море, подбирают камушки, чернеющие, краснеющие и белеющие в воде. Потом от них не остается ничего, кроме пригоршни сухих камней, покрытых соляной коркой. Пириты, золото простаков.
Воспоминания же жестки, прочны и ярки: неужели и им теперь предстоит стать бесцветными?
— Объясните мне насчет языков, — сказала я, когда мы вышли из высохшего сада вокруг Башни и пошли вниз между куполами домов-Орденов. — Это только одна из вещей, которые я знаю. Объясните же, как я могу свободно говорить на большинстве языков Побережья и Ста Тысяч.
Клиффорд не обратил внимания на мой вызов.
— Линн, насколько я знаю, вы потратили последние десять лет на изучение Орте. Не сердитесь… я говорю то, что сказали бы и другие. Я должен сохранять объективность, пока мне не представят доказательство.
— Как ты мог?.. Дугги!
Реальные миры и жесткие факты — они решают исход дела. Я кивнула ему, и он пошел к Западным воротам. Холод пронизывает до костей, а страх — это холод. Хотя излучает беспощадный жар Звезда Каррика, дуют горячие ветры Побережья, а под ногами теплая пыль — я ощущаю страшный озноб…
Моего плеча коснулась шестипалая рука. Я взглянула вниз и увидела узколицего мужчину в выцветшей мантии мешаби . Мигательные перепонки так широко открыли его глаза, что стали видны края белков вокруг зеленых зрачков.
— Кто отрезал вам гриву и повредил глаза?
Его интерес был подобен детскому.
— Я не ортеанка, шан'тай , я из другого мира.
Его голова склонилась набок, как у птицы.
— На вас маска Башни. Сколько масок вы носите?
«Не сейчас, — подумала я и потерла рукой свое лицо без маски. — В этот самый момент мне не нужен внутренний город и его сумасшедшие».
Он добавил:
— Я привык иметь имя, и это была маска.
Я стряхнула его руку и быстро пошла прочь. Он кричал что-то непонятное. Извилистые улицы увеличивали расстояние между нами, я шла между выпуклыми белыми стенами куполов; жар солнца заставил меня, наконец, замедлить шаги и искать убежища. Между белыми куполами промелькнули блоки песчаника: то были стена внутреннего города и массивная низкая арка Портовых ворот.
Какой-то инстинкт подсказывал мне: «В том психическом состоянии, в каком ты сейчас находишься, они будут говорить с тобой. Все те, кто стоит в стороне и у кого нет другого мира, куда они могли бы уйти. Все те, кто приходит сюда излечиться, прежде чем вернуться и изменить этот мир. Все те, кто никогда не уйдет отсюда, потому что для них вообще не существует никакого мира…
— Покажите мне руки.
На меня упала тень. Я подняла глаза и на низкой ступени дома-Ордена увидела женщину. Там сидели развалясь около полдюжины ортеанцев. У нее был акцент, по которому я не могла определить ее происхождение. Грива, утратившая на солнце всякий цвет, кожа, черная как уголь, и никакой одежды, кроме шнурков, на которые были нанизаны просверленные камни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
Дуг Клиффорд внимательно смотрел на изображение в корпусе устройства.
— Хранение и восстановление информации.
— Империя Народа Колдунов… — Она состроила гримасу, демонстрируя явное отвращение. — И вот их нет, а эти устройства невозможно заменить.
Она соскользнула с устройства, встала, сохраняя присущее фехтовальщику равновесие, вскинула голову и на миг снова оказалась Рурик Орландис, Рурик Короны, Рурик из Мелкати, Рурик, о которой я грустила как о мертвой.
— Т'Ан , это ничего не меняет. Башня, тем не менее, — защита от возникновения другой Золотой Империи. Наши руки нечисты. Что из того? У кого же они чисты? Все Чародеи использовали любой способ, какой был в их власти, чтобы уберечь нас от того, чем стала Золотая Империя… чем являются ваши люди. Простите меня, но это так. У нас есть информация, умение хранить тайну и мало что еще. — Она криво улыбнулась. — Но я знала это, когда согласилась стать Чародеем.
Лицо Клиффорда было внимательным, взгляд прикован к корпусу из хирузета . Хранение и восстановление информации. Не глядя на Рурик, он сказал:
— Если вы намеревались установить и поддерживать контакт с произоляционистской группой, то уже одно это некоторым образом влияет на правительства и мультикорпорации Земли…
— Нет . — Оба повернули головы в мою сторону. Я перевела дух. — Я хочу, чтобы вы объяснили мне вот какой факт. Что вы сказали? Будто меня — что же? — заставили гипнозом, наркотиками поверить, что возможна подобная передача памяти? А она невозможна?
Орландис сказала:
— Последний Чародей очень хорошо умел убеждать людей в том, что они не общались с Башней. Или что он обладает возможностями, которые не существуют. Кристи, он не мог знать, что это нанесет вред инопланетянину, как произошло с вами.
Слишком пораженная, чтобы говорить, я лишь смотрела на нее.
— Этого не следовало делать. — Она вздохнула. Потом в ее лице проступила жесткость. — Но Башня пользуется конспирацией только для того, чтобы защитить это, и Башня должна выжить.
Я прошла вперед и положила обе руки на край хирузетового корпуса. Всего-навсего канал передачи данных, головизор? Я вспомнила, как ложилась в один из этих гладких гробов и внезапную острую боль психического насилия.
Разбиваясь на миллион частей, на миллион жизней…
Прохладный воздух, свет как застывшая на миг вспышка молнии и серо-голубые стены… и этот почти незаметный гул. Внезапно перед моим мысленным взором появилось изображение белого зала в телестре Раквири, внимательные лица Барриса и Джахариена, железная чаша, исчезающая в процессе энергообмена и превращающаяся в хирузет . Эффект, которым обладает единственный реликт Империи. Неужели я могла построить целую систему иллюзий, основанную только на внеземных архивах для хранения информации?
Я обернулась и взглянула им в лицо: землянину и ортеанке.
— Какое право… как, черт побери, он осмелился так поступить со мной!
Говоря это, я знала: по-прежнему остается сомнение. Та, более молодая Кристи, впервые пришедшая сюда, видимо, выражала эти свои сомнения. Я посмотрела на вежливое лицо Дугги, на черты стареющего лица инопланетянки и замолчала. Потеряв надежду на то, что, выйдя из Башни, продумаю все это в одиночестве.
— Теперь это вас удовлетворяет? — спросила Рурик Клиффорда. — Вопросы позднее. Сейчас я отведу вас обратно. Мне нужно поговорить с инопланетянами из «ПанОкеании». Т'Ан , вам понятен риск, на который я иду. Я не могу воспрепятствовать вам в распространении этого знания на Побережье и в Ста Тысячах. Я могу лишь просить вас подождать.
— Кажется, это приемлемо.
Глядя на Клиффорда, когда он говорил, я не могла понять, о чем он думает. Хотя точно знала, что он подумал.
Все дети, когда они ходят на море, подбирают камушки, чернеющие, краснеющие и белеющие в воде. Потом от них не остается ничего, кроме пригоршни сухих камней, покрытых соляной коркой. Пириты, золото простаков.
Воспоминания же жестки, прочны и ярки: неужели и им теперь предстоит стать бесцветными?
— Объясните мне насчет языков, — сказала я, когда мы вышли из высохшего сада вокруг Башни и пошли вниз между куполами домов-Орденов. — Это только одна из вещей, которые я знаю. Объясните же, как я могу свободно говорить на большинстве языков Побережья и Ста Тысяч.
Клиффорд не обратил внимания на мой вызов.
— Линн, насколько я знаю, вы потратили последние десять лет на изучение Орте. Не сердитесь… я говорю то, что сказали бы и другие. Я должен сохранять объективность, пока мне не представят доказательство.
— Как ты мог?.. Дугги!
Реальные миры и жесткие факты — они решают исход дела. Я кивнула ему, и он пошел к Западным воротам. Холод пронизывает до костей, а страх — это холод. Хотя излучает беспощадный жар Звезда Каррика, дуют горячие ветры Побережья, а под ногами теплая пыль — я ощущаю страшный озноб…
Моего плеча коснулась шестипалая рука. Я взглянула вниз и увидела узколицего мужчину в выцветшей мантии мешаби . Мигательные перепонки так широко открыли его глаза, что стали видны края белков вокруг зеленых зрачков.
— Кто отрезал вам гриву и повредил глаза?
Его интерес был подобен детскому.
— Я не ортеанка, шан'тай , я из другого мира.
Его голова склонилась набок, как у птицы.
— На вас маска Башни. Сколько масок вы носите?
«Не сейчас, — подумала я и потерла рукой свое лицо без маски. — В этот самый момент мне не нужен внутренний город и его сумасшедшие».
Он добавил:
— Я привык иметь имя, и это была маска.
Я стряхнула его руку и быстро пошла прочь. Он кричал что-то непонятное. Извилистые улицы увеличивали расстояние между нами, я шла между выпуклыми белыми стенами куполов; жар солнца заставил меня, наконец, замедлить шаги и искать убежища. Между белыми куполами промелькнули блоки песчаника: то были стена внутреннего города и массивная низкая арка Портовых ворот.
Какой-то инстинкт подсказывал мне: «В том психическом состоянии, в каком ты сейчас находишься, они будут говорить с тобой. Все те, кто стоит в стороне и у кого нет другого мира, куда они могли бы уйти. Все те, кто приходит сюда излечиться, прежде чем вернуться и изменить этот мир. Все те, кто никогда не уйдет отсюда, потому что для них вообще не существует никакого мира…
— Покажите мне руки.
На меня упала тень. Я подняла глаза и на низкой ступени дома-Ордена увидела женщину. Там сидели развалясь около полдюжины ортеанцев. У нее был акцент, по которому я не могла определить ее происхождение. Грива, утратившая на солнце всякий цвет, кожа, черная как уголь, и никакой одежды, кроме шнурков, на которые были нанизаны просверленные камни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202