Они молча посмотрели друг на друга. На их лицах ничего не отражалось, но вокруг них как бы сгустилась атмосфера отчаяния и безысходности.
IV. Другой потомок
15
Глэдис пыталась расслабиться после мучительной беседы с Мандамусом. Она затемнила окна в спальне, включила легкий теплый ветерок со слабым шепотом листьев и далекими трелями птиц и добавила слабый звук прибоя. Но ничто не помогало. Ее мозг беспомощно повторял только что происшедшее и то, что скоро наступит. Чего ради она так распустила язык с Мандамусом? Какое дело ему или Амадейро, встречалась она с Илией на орбите или нет и от кого – от Илии или от другого – имела сына?
Ее вывело из равновесия требование Мандамуса сказать ему о его происхождении. В обществе, где никто не заботился о происхождении или родственных связях, кроме как по причинам медико-генетического характера, такая навязчивость могла расстроить. И еще повторное (конечно, случайно) упоминание об Илие.
Она решила, что это оправдывает ее поведение. Она болезненно отреагировала и разболталась как ребенок, вот и все.
А тут еще этот поселенец.
Он не землянин. Он наверняка родился не на Земле и, вполне возможно, никогда там не был. Его народ живет в чуждом мире, о котором она никогда не слышала, и живет, наверное, уже не одно поколение. Он должен бы считаться космонитом, подумала она. Космониты тоже были потомками землян – много столетий назад, но это неважно. Правда, космониты долгоживущие, а поселенцы, кажется, нет, но так ли уж велика разница? Даже космонит может умереть раньше времени от какого-нибудь несчастного случая, а однажды она слышала о космоните, умершем естественной смертью, когда ему не было и шестидесяти. Почему же не считать этого будущего визитера космонитом с необычным акцентом?
Нет, не так все просто. Сам поселенец наверняка не считает себя космонитом. Важно не то, кем тебя считают, а кем ты сам себя чувствуешь. Так что надо думать о нем как о поселенце, а не как о космоните.
Но ведь все люди – просто люди, как бы они себя не называли – космонитами, поселенцами, аврорцами, землянами. Доказательство тому – что роботы не могут повредить ни одному из них. Дэниел так же быстро кинется защищать самого последнего землянина, как и Председателя аврорского Совета, и это означает…
Она начала было засыпать, но внезапная мысль прогнала сон.
Почему у поселенца фамилия Бейли? Почему Бейли? Может, это обычное имя у поселенцев? В конце концов, именно Илия сделал все это возможным и стал их героем, как… как…
Она не могла припомнить аналогичного героя Авроры. Кто вел экспедицию, которая первой достигла Авроры? Кто наблюдал за переустройством дикой безжизненной планеты, какой тогда была Аврора? Глэдис не знала – потому ли, что родилась на Солярии, или потому, что аврорцы не искали героев? В конце концов, первая экспедиция на Аврору состояла просто из землян.
Только в более поздних поколениях, удлиняя жизнь с помощью ухищрений биоинженерии, эти земляне стали аврорцами, и зачем бы аврорцам создавать героев из своих презренных предшественников?
Но поселенцы должны были иметь героев-землян. Они, вероятно, не так изменились. Постепенно они тоже изменятся, и тогда Илия будет забыт, но до тех пор…
Да, скорее всего, так. Может, половина живущих там приняла фамилию Бейли. Бедный Илия! Все толпятся на его плечах и в его тени. Бедный Илия… Милый Илия…
Она наконец уснула.
16
Сон был слишком тревожным, чтобы успокоить ее, привести в хорошее настроение. Она встала хмурая, сама не зная, почему, посмотрела на себя в зеркало и была поражена своей немолодой внешностью.
Дэниел, для которого Глэдис была человеком, независимо от возраста, внешности и настроения, сказал:
– Мадам…
Глэдис, чуть вздрогнув, прервала его:
– Пришел поселенец?
Она взглянула на часы и сделала быстрый жест, по которому Дэниел сразу же включил в комнате нагрев. День был холодным, вечер ожидался еще холоднее.
– Он здесь, мадам.
– Куда ты его провел?
– В большую гостиную, мадам, с ним Жискар, а домашние роботы поблизости.
– Надеюсь, они имеют представление, что он желает есть за ленчем и постараются выполнить его требования.
– Я уверен, мадам, что Жискар все устроит как надо.
Глэдис тоже была в этом уверена.
– Полагаю, он прошел карантин, прежде чем получить разрешение на посадку?
– Иначе не может быть, мадам.
– Все равно я надену перчатки и носовые фильтры.
Она вышла в ванную, рассеянно отметила, что вокруг нее были домашние роботы, и сделала знак, чтобы ей подали новые перчатки и фильтры. Каждый дом на Авроре имел свои разговорные знаки, и каждый хозяин культивировал их, учась давать их быстро и незаметно. Робот следовал этим почти невидимым приказам хозяина, словно читая его мысли. Следовательно, другой человек, не хозяин этого дома, мог приказать роботу только тщательно составленной речью.
Самое унизительное для хозяина – если домашний робот колеблется выполнить его приказ или, еще того хуже, выполнит его неправильно. Это означает, что либо человек, либо робот спутал знаки. Глэдис знала, что ошибка всегда была со стороны человека, но практически этого никто не хотел признавать. Робота отправляли на ненужный анализ, либо на продажу. Глэдис была уверена, что никогда не попадет в такую ранящую самолюбие ситуацию, но если бы сейчас ей не подали перчатки или носовые фильтры, она…
Она не кончила этой мысли; домашний ближайший робот принес ей то, что она хотела, точно и поспешно.
– Как он выглядит, Дэниел?
– Обычного роста и сложения, мадам.
– Я имею в виду его лицо.
Глупо было спрашивать. Если бы он имел хоть какое-то сходство с Илией Бейли, Дэниел сразу же заметил бы это и сказал ей.
– Трудно сказать, мадам. Оно не все видно.
– Что ты хочешь сказать? Он же не в маске?
– В известной степени – да, мадам. Его лицо покрыто волосами.
Она засмеялась.
– Как в исторических фильмах? Борода? – она сделала жест, показывающий пучок волос на подбородке и под носом.
– Больше, мадам. Половина лица закрыта волосами.
Глэдис широко раскрыла глаза и впервые почувствовала желание увидеть поселенца. Что же это за лицо, наполовину закрытое волосами? У аврорцев и вообще у космонитов было очень мало лицевых волос, и их уничтожали после подросткового возраста. Верхнюю губу никогда не трогали. Глэдис помнила, что ее муж, Сантирикс Гремионис, до брака носил тонкую полоску волос под носом. Они выглядели, как поставленные не на место брови, и она, как только уговорила себя взять Гремиониса в мужья, сразу же настояла, чтобы он вывел их. Он так и сделал почти без возражений, и сейчас она впервые подумала, что ему, наверное, было очень жаль усов. Она замечала впервые годы, как он часто проводил пальцем по верхней губе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103