Это-то, по крайней мере, не абстракция.
– Опасность, о которой ты упоминаешь, не явно известна, а лишь предполагается. Мы не можем строить на этом действия по пренебрежению Тремя Законами.
Дэниел помолчал и тихо сказал:
– Но ты надеешься, что твое изучение человеческой истории поможет тебе установить законы, управляющие человеческим поведением, что ты научишься предсказывать и управлять человеческой историей или, по крайней мере, положить начало, так чтобы когда-нибудь кто-то тоже научился предсказывать и направлять ее.
Ты даже назвал эту технику «психоисторией». Разве в этом ты не имеешь дела с человеческим ковром? Разве ты не пытаешься работать с человечеством как с единым целым, а не как с собранием индивидуальных людей?
– Да, друг Дэниел, но это всего лишь надежда, и я не могу основывать свои действия только на надежде и не могу изменить Три Закона в соответствии с ней.
На это Дэниел ничего не ответил, а Василия сказала:
– Ну вот, робот, все твои попытки ни к чему не привели. Однако ты все еще стоишь на ногах. Ты на редкость упрям, а робот, который может отрицать Три Закона и все-таки функционировать, явно опасен для любого человека. По этой причине ты незамедлительно будешь демонтирован. Случай слишком опасный, чтобы обращаться к медлительному закону, тем более, что ты, в конце концов, только робот, а не человек, на которого стараешься походить.
– Миледи, – сказал Дэниел, – вы наверняка не можете сами вынести такое решение.
– А я все равно вынесу, а если и будут потом законные последствия, я их уничтожу.
– Вы лишите леди Глэдис и второго робота, на которого не претендовали.
– Она и Фастальф лишили меня моего робота Жискара более двух столетий назад, а я не думаю, что когда-нибудь расстроила их хоть на миг. Так что я не огорчусь тем, что отниму у нее робота. У нее много других роботов, а в Институте их тоже достаточно, чтобы проводить ее домой.
– Друг Жискар, может, ты разбудишь леди Глэдис, и она сумеет уговорить леди Василию…
Василия хмуро взглянула на Жискара и резко сказала:
– Нет, Жискар. Пусть женщина спит.
Жискар, шевельнувшийся было при словах Дэниела, застыл. Василия щелкнула пальцами. Дверь открылась, вошли четыре робота.
– Ты был прав, Дэниел, здесь четыре робота. Они демонтируют тебя, а я приказываю тебе не сопротивляться. А потом мы с Жискаром уладим все остальное, – она оглянулась через плечо на вошедших роботов. – Закройте дверь и быстро и эффективно размонтируйте этого робота, – она указала на Дэниела.
Роботы посмотрели на Дэниела и несколько секунд не двигались. Она сказала с нетерпением:
– Я же сказала, что он робот, и вы не должны обращать внимания на его человеческую внешность. Дэниел, скажи им, что ты робот.
– Я не робот, – сказал Дэниел, – и не буду сопротивляться.
Василия отошла в сторону, четыре робота двинулись вперед. Дэниел стоял, опустив руки. Он в последний раз взглянул на спящую Глэдис и повернулся к роботам.
Василия улыбнулась.
– Интересно будет.
Роботы остановились. Василия сказала:
– Беритесь за него.
Они не двигались. Василия стала растерянно поворачиваться к Жискару, но не завершила движения: мускулы ее ослабли, и она упала.
Жискар подхватил ее, усадил на полу, прислонив к стене, и сказал, задыхаясь:
– Мне нужно несколько секунд, а потом мы уйдем.
Эти секунды истекли. Глаза Василии оставались остекленелыми и расфокусированными. Ее роботы были неподвижны. Дэниел шагнул к Глэдис. Жискар пришел в себя и сказал роботам Василии:
– Охраняйте свою леди. Не позволяйте никому входить, пока она не проснется. Она проснется спокойной.
В это время Глэдис зашевелилась, и Дэниел помог ей встать. Она удивленно спросила:
– Кто эта женщина? Чьи роботы? Как она…
Жискар сказал твердо, но несколько устало:
– Потом, миледи. Я объясню. А сейчас нам нужно спешить.
И они ушли.
Часть пятая
Земля
XV. Священная планета
72
Амадейро прикусил губу, бросил взгляд на задумавшегося Мандамуса и сказал, как бы защищаясь:
– Она настаивала. Она говорила, что она одна может справиться с Жискаром, только она может оказать на него достаточно сильное влияние и предупредить его, чтобы он не пользовался своими ментальными силами.
– Вы никогда не говорили мне об этом, доктор Амадейро.
– Не о чем было говорить, молодой человек, и я не верил, что она права.
– А теперь верите?
– Полностью. Она ничего не помнит о том, что произошло…
– И МЫ тоже не знаем, что произошло.
Амадейро кивнул.
– И она ничего не помнит о том, что говорила мне раньше.
– А она не притворяется?
– Я видел ее энцефалограмму. Резко отличается от прежних.
– Есть шанс, что она со временем вспомнит?
Амадейро горестно покачал головой.
– Кто знает? Но я сомневаюсь.
– Ну, это неважно. Мы можем принять ее сообщение за истину и будем знать, что Жискар может оказывать влияние на мозг. Это ключевое знание, и теперь оно наше. В сущности даже хорошо, что наша коллега-роботехник провалилась с этим делом. Если бы Василия получила контроль над этим роботом, вы тоже очень скоро оказались бы под ее контролем. И я также, если предположить, что она сочла бы меня достаточно ценным для контроля.
Амадейро кивнул.
– Полагаю, что она держала в уме что-то вроде этого. Хотя сейчас трудно сказать, что у нее на уме. Она как будто – внешне, по крайней мере – нисколько не пострадала, если не считать специфической потери памяти. Все остальное она, видимо, помнит, но кто знает, как все это повлияло на ее более глубокие мыслительные процессы и на ее знания и опыт как роботехника.
Этот Жискар мог бы сделать из такого опытного человека, как она, чрезвычайно опасный феномен.
– Вам не приходило в голову, доктор Амадейро, что поселенцы, возможно, правы в своем недоверии к роботам?
– Почти приходило, Мандамус.
Мандамус потер руки.
– Из вашего подавленного настроения я делаю вывод, что все это дело было обнаружено уже после того, как Жискар покинул Аврору.
– Прекрасный вывод. Поселенческий капитан взял на свой корабль солярианку и двух ее роботов и отправился к Земле.
– Что же нам теперь делать?
– Мне кажется, это еще не провал, – медленно произнес Амадейро. – Если мы выполним наш проект, мы победим, есть Жискар, или нет его. А выполнить его мы можем. Что бы там Жискар ни делал с эмоциями, читать мысли он не может. Он, вероятно, способен сказать, когда волна эмоций проходит через головной мозг, может отличить одну эмоцию от другой, заменить одну на другую, внушить сон или амнезию – что-нибудь беззубое вроде этого. Но острого – не может. Он не ухватит слова или идеи.
– Вы в этом уверены?
– Она могла не знать. В конце концов, она не сумела взять контроль над роботом, хотя была уверена в своих силах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Опасность, о которой ты упоминаешь, не явно известна, а лишь предполагается. Мы не можем строить на этом действия по пренебрежению Тремя Законами.
Дэниел помолчал и тихо сказал:
– Но ты надеешься, что твое изучение человеческой истории поможет тебе установить законы, управляющие человеческим поведением, что ты научишься предсказывать и управлять человеческой историей или, по крайней мере, положить начало, так чтобы когда-нибудь кто-то тоже научился предсказывать и направлять ее.
Ты даже назвал эту технику «психоисторией». Разве в этом ты не имеешь дела с человеческим ковром? Разве ты не пытаешься работать с человечеством как с единым целым, а не как с собранием индивидуальных людей?
– Да, друг Дэниел, но это всего лишь надежда, и я не могу основывать свои действия только на надежде и не могу изменить Три Закона в соответствии с ней.
На это Дэниел ничего не ответил, а Василия сказала:
– Ну вот, робот, все твои попытки ни к чему не привели. Однако ты все еще стоишь на ногах. Ты на редкость упрям, а робот, который может отрицать Три Закона и все-таки функционировать, явно опасен для любого человека. По этой причине ты незамедлительно будешь демонтирован. Случай слишком опасный, чтобы обращаться к медлительному закону, тем более, что ты, в конце концов, только робот, а не человек, на которого стараешься походить.
– Миледи, – сказал Дэниел, – вы наверняка не можете сами вынести такое решение.
– А я все равно вынесу, а если и будут потом законные последствия, я их уничтожу.
– Вы лишите леди Глэдис и второго робота, на которого не претендовали.
– Она и Фастальф лишили меня моего робота Жискара более двух столетий назад, а я не думаю, что когда-нибудь расстроила их хоть на миг. Так что я не огорчусь тем, что отниму у нее робота. У нее много других роботов, а в Институте их тоже достаточно, чтобы проводить ее домой.
– Друг Жискар, может, ты разбудишь леди Глэдис, и она сумеет уговорить леди Василию…
Василия хмуро взглянула на Жискара и резко сказала:
– Нет, Жискар. Пусть женщина спит.
Жискар, шевельнувшийся было при словах Дэниела, застыл. Василия щелкнула пальцами. Дверь открылась, вошли четыре робота.
– Ты был прав, Дэниел, здесь четыре робота. Они демонтируют тебя, а я приказываю тебе не сопротивляться. А потом мы с Жискаром уладим все остальное, – она оглянулась через плечо на вошедших роботов. – Закройте дверь и быстро и эффективно размонтируйте этого робота, – она указала на Дэниела.
Роботы посмотрели на Дэниела и несколько секунд не двигались. Она сказала с нетерпением:
– Я же сказала, что он робот, и вы не должны обращать внимания на его человеческую внешность. Дэниел, скажи им, что ты робот.
– Я не робот, – сказал Дэниел, – и не буду сопротивляться.
Василия отошла в сторону, четыре робота двинулись вперед. Дэниел стоял, опустив руки. Он в последний раз взглянул на спящую Глэдис и повернулся к роботам.
Василия улыбнулась.
– Интересно будет.
Роботы остановились. Василия сказала:
– Беритесь за него.
Они не двигались. Василия стала растерянно поворачиваться к Жискару, но не завершила движения: мускулы ее ослабли, и она упала.
Жискар подхватил ее, усадил на полу, прислонив к стене, и сказал, задыхаясь:
– Мне нужно несколько секунд, а потом мы уйдем.
Эти секунды истекли. Глаза Василии оставались остекленелыми и расфокусированными. Ее роботы были неподвижны. Дэниел шагнул к Глэдис. Жискар пришел в себя и сказал роботам Василии:
– Охраняйте свою леди. Не позволяйте никому входить, пока она не проснется. Она проснется спокойной.
В это время Глэдис зашевелилась, и Дэниел помог ей встать. Она удивленно спросила:
– Кто эта женщина? Чьи роботы? Как она…
Жискар сказал твердо, но несколько устало:
– Потом, миледи. Я объясню. А сейчас нам нужно спешить.
И они ушли.
Часть пятая
Земля
XV. Священная планета
72
Амадейро прикусил губу, бросил взгляд на задумавшегося Мандамуса и сказал, как бы защищаясь:
– Она настаивала. Она говорила, что она одна может справиться с Жискаром, только она может оказать на него достаточно сильное влияние и предупредить его, чтобы он не пользовался своими ментальными силами.
– Вы никогда не говорили мне об этом, доктор Амадейро.
– Не о чем было говорить, молодой человек, и я не верил, что она права.
– А теперь верите?
– Полностью. Она ничего не помнит о том, что произошло…
– И МЫ тоже не знаем, что произошло.
Амадейро кивнул.
– И она ничего не помнит о том, что говорила мне раньше.
– А она не притворяется?
– Я видел ее энцефалограмму. Резко отличается от прежних.
– Есть шанс, что она со временем вспомнит?
Амадейро горестно покачал головой.
– Кто знает? Но я сомневаюсь.
– Ну, это неважно. Мы можем принять ее сообщение за истину и будем знать, что Жискар может оказывать влияние на мозг. Это ключевое знание, и теперь оно наше. В сущности даже хорошо, что наша коллега-роботехник провалилась с этим делом. Если бы Василия получила контроль над этим роботом, вы тоже очень скоро оказались бы под ее контролем. И я также, если предположить, что она сочла бы меня достаточно ценным для контроля.
Амадейро кивнул.
– Полагаю, что она держала в уме что-то вроде этого. Хотя сейчас трудно сказать, что у нее на уме. Она как будто – внешне, по крайней мере – нисколько не пострадала, если не считать специфической потери памяти. Все остальное она, видимо, помнит, но кто знает, как все это повлияло на ее более глубокие мыслительные процессы и на ее знания и опыт как роботехника.
Этот Жискар мог бы сделать из такого опытного человека, как она, чрезвычайно опасный феномен.
– Вам не приходило в голову, доктор Амадейро, что поселенцы, возможно, правы в своем недоверии к роботам?
– Почти приходило, Мандамус.
Мандамус потер руки.
– Из вашего подавленного настроения я делаю вывод, что все это дело было обнаружено уже после того, как Жискар покинул Аврору.
– Прекрасный вывод. Поселенческий капитан взял на свой корабль солярианку и двух ее роботов и отправился к Земле.
– Что же нам теперь делать?
– Мне кажется, это еще не провал, – медленно произнес Амадейро. – Если мы выполним наш проект, мы победим, есть Жискар, или нет его. А выполнить его мы можем. Что бы там Жискар ни делал с эмоциями, читать мысли он не может. Он, вероятно, способен сказать, когда волна эмоций проходит через головной мозг, может отличить одну эмоцию от другой, заменить одну на другую, внушить сон или амнезию – что-нибудь беззубое вроде этого. Но острого – не может. Он не ухватит слова или идеи.
– Вы в этом уверены?
– Она могла не знать. В конце концов, она не сумела взять контроль над роботом, хотя была уверена в своих силах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103