– Не буду, мадам.
– А это? – она бросила небрежный взгляд на спящую. – Поскольку вы оба здесь, я могу предположить, что эта спящая красавица – солярианка.
– Это леди Глэдис, – сказал Жискар, – и я ее собственность. Вы хотите ее разбудить, мадам?
– Мы только расстроим ее, Жискар, если будем говорить с тобой о старых временах. Пусть спит.
– Хорошо, мадам.
– Разговор между мной и Жискаром вряд ли будет тебе интересен, Дэниел, – сказала Василия. – Не подождешь ли ты снаружи?
– Боюсь, что не могу уйти, миледи. Моя задача – охранять леди Глэдис.
– Не думаю, что ее нужно охранять от меня. Ты видишь, что со мной нет моих роботов, так что одного Жискара вполне достаточно.
– В комнате ваших роботов нет, мадам. Но когда открылась дверь, я видел в коридоре четырех роботов. Так что я лучше останусь.
– Ладно, я не собираюсь пересиливать данные тебе приказы. Можешь остаться. Жискар!
– Да, мадам?
– Ты помнишь, как ты был впервые активизирован?
– Да, мадам.
– Что ты помнишь ?
– Сначала свет. Потом звук. Потом выкристаллизовался доктор Фастальф. Я понимал Галактический Стандартный и имел некоторые представления о знаниях, встроенных в мои позитронные мозговые связи. Три Закона, большой словарный запас с определениями, обязанности робота, социальные обычаи. Другим вещам я быстро научился.
– Ты помнишь своего первого хозяина?
– Да. Доктор Фастальф.
– Подумай как следует, Жискар. Не я ли?
Жискар подумал и сказал:
– Мадам, мне было поручено оберегать вас в меру моих способностей, как собственность доктора Фастальфа.
– Я думаю, тут было несколько большее. В течение десяти лет ты повиновался только мне, а кому-то другому, включая доктора Фастальфа, только изредка, как следствие твоих обязанностей робота, и то лишь в том случае, когда была выполнена твоя главная обязанность по моей охране.
– Я был назначен к вам, леди Василия, это верно, но собственником оставался доктор Фастальф. Как только вы оставили его дом, доктор Фастальф взял полный контроль надо мной, как мой хозяин. Он оставался моим собственником и позже, когда назначил меня к леди Глэдис. Он был моим единственным хозяином, пока был жив. После его смерти по его завещанию право собственности на меня было передано леди Глэдис, и так оно и остается до сих пор.
– Не то. Я спросила тебя, помнишь ли ты, когда тебя впервые активировали, и что ты помнишь. Тогда ты не был таким, какой ты сейчас.
– Мой банк памяти, мадам, теперь несравненно полнее, чем был, и я приобрел много опыта, которого у меня раньше не было.
Голос Василии стал более строгим.
– Я говорю не о памяти и не об опытности, я говорю о способностях. Я добавила тебе позитронные пути. Я исправила их. Я усовершенствовала их.
– Да, мадам, вы делали это с помощью и одобрения доктора Фастальфа.
– Один раз, Жискар, в одном случае я ввела улучшение б ез помощи и одобрения доктора Фастальфа. Ты помнишь это?
Жискар молчал довольно долго.
– Я помню один случай, когда я не был свидетелем вашей консультации с доктором Фастальфом. Я решил, что вы консультировались с ним в мое отсутствие.
– Если так, то ты решил неправильно. Вообще-то, поскольку ты знал, что доктора Фастальфа не было в то время на Авроре, ты не мог так решить. Ты увиливаешь и употребляешь не то слово.
– Нет, мадам, вы могли консультироваться с ним по гиперволне. Я считаю это возможным.
– Тем не менее эта добавка целиком моя. И ты стал совсем другим роботом после этого. Робот, каким ты стал с тех пор, был МОИМ дизайном, МОИМ созданием, и ты это прекрасно знаешь.
Жискар молчал.
– Ну, Жискар, по какому праву доктор Фастальф был твоим хозяином, когда ты был активирован? – она подождала и сказала резко: – Отвечай, Жискар! Это приказ.
– Поскольку он меня спроектировал и заведовал конструированием, я был его собственностью.
– А когда я эффективно перепроектировала и реконструировала тебя весьма основательно, разве ты не стал моей собственностью?
– Я не могу ответить на этот вопрос, – сказал Жискар. – По этому особому случаю потребовалось бы решение суда. Вероятно, это зависело бы от степени реконструкции.
– А ты знаешь, какова эта степень?
Жискар опять не ответил.
– Это ребячество, Жискар. Неужели я должна подталкивать тебя после каждого вопроса? Не заставляй меня это делать. В этом случае молчание – верный знак согласия. Ты знаешь, что была перемена, и знаешь, насколько она была фундаментальна, и знаешь, что я это знаю. Ты усыпил солярианку, потому что не хотел, чтобы она узнала это от меня. Она ведь не знает.
– Нет, мадам.
– И ты не хочешь, чтобы она знала?
– Не хочу, мадам.
– Дэниел знает?
– Да, мадам.
Василия кивнула.
– Я так и подозревала, из-за его желания остаться здесь. Так вот, слушай меня, Жискар. Допустим, суд обнаружит, что до того, как я реконструировала тебя, ты был обычным роботом, а после моей реконструкции ты стал чувствовать состояние мозга отдельного человека и направлять его по своему желанию. Как ты думаешь, сочтут они перемену достаточно большой, чтобы передать право собственности на тебя в мои руки?
– Мадам Василия, такую вещь нельзя представить в суд. Я уверен, что при таких обстоятельствах я буду объявлен собственностью государства. Могут даже приказать дезактивировать меня.
– Вздор. Что я – ребенок? С такими способностями ты можешь отвести суд от подобного решения. Я не говорю, что мы обратимся в суд. Я требую от тебя твоего собственного решения. Разве ты не считаешь, что я твоя настоящая хозяйка еще с тех пор, когда я была совсем молодой?
– Мадам Глэдис считает себя моей хозяйкой, и пока закон не сказал иначе, она и должна так считать.
– Но ТЫ знаешь, что она и закон действуют по недоразумению. Если ты жалеешь чувства своей солярианки, то легко вправишь ей мозги, чтобы она не считала больше тебя своим.
Ты даже можешь вернуть ей чувство облегчения, когда я возьму тебя у нее. Я прикажу тебе так сделать, как только ты сам признаешь то, что и так знаешь: что твоя хозяйка – я. Дэниел давно знает о твоей природе?
– Мадам Василия, – вдруг заговорил Дэниел, – поскольку Жискар не считает себя вашей собственностью, он легко может заставить ВАС забыть, и тогда вы будете вполне довольны настоящим положением вещей.
Василия холодно взглянула на него.
– Может? Но, видишь ли, не твое дело решать, кого Жискар рассматривает как свою хозяйку. Он знает, что его хозяйка – я, так что его долг в рамках Трех Законов – полностью принадлежать мне.
Если он должен заставить кого-то забыть и может это сделать, ему придется выбирать, и он выберет любого, кроме меня. Меня он не может заставить забыть, он вообще не может вмешиваться в мой мозг. Благодарю тебя, Дэниел, что ты дал мне случай сделать это совершенно спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103