Но Солярию, набитую ловушками, лучше оставить в покое. Диджи хорошо сделал, что сразу же убрался оттуда. И взял с собой ядерный усилитель. Такие приборы были настолько массивны, что ими можно было пользоваться лишь в громадных устройствах, предназначенных для уничтожения вторгшихся кораблей, да и то они еще не вышли из стадии разработки. Слишком огромны.
Совершенно необходимо иметь меньшие варианты, и Диджи правильно рассудил, что привезти домой солярианский усилитель куда важнее, чем всех роботов, вместе взятых. Этот усилитель должен здорово помочь ученым Бейли-мира.
Однако если один Внешний Мир имел портативный усилитель, почему бы не иметь и другим? Если это оружие достаточно мало, чтобы поместить его в корабле, космонитский флот может без труда смахнуть любое количество Поселенческих Миров. Как далеко они ушли в этом развитии, и как скоро Бейли-мир сможет прогрессировать в том же направлении с помощью привезенного Диджи усилителя?
Он постучал в дверь комнаты Диджи, вошел, не дожидаясь ответа и сел без приглашения. Это были немногие полезные преимущества звания Старшего Директора.
Диджи выглянул из ванной и сказал сквозь полотенце, которым вытирал голову:
– Рад был бы приветствовать ваше Директорское Превосходительство надлежащим образом, но вы застали меня в крайне недостойном виде, поскольку я только что из-под душа.
– А, заткнитесь, – раздраженно сказал Пандарал.
Обычно он всегда радовался неистощимому веселью Диджи, но не сегодня. В каком-то смысле он никогда по-настоящему не понимал Диджи. Диджи был Бейли, прямой потомок Великого Илии и основателя Бентли. Это делало его естественным кандидатом на пост Директора, тем более, что он был добродушен, что нравилось публике. Однако он выбрал карьеру торговца, трудную и опасную жизнь. Она могла обогатить его, но более вероятно убить или, что еще хуже, преждевременно состарить.
Более того, жизнь Диджи как торговца держала его месяцами вдали от Бейли-мира, а Пандарал предпочитал его советы советам большинства глав департамента. Никогда нельзя было сказать, серьезен ли Диджи, но слушать он умел.
Пандарал тяжело произнес:
– Не думаю, что речь этой женщины была лучшим из того, что могло случиться с нами.
Диджи, почти уже одевшийся, пожал плечами.
– Кто мог предсказать это?
– Вы могли. Вы должны были узнать ее биографию, если решили увезти ее.
– Так я и узнал ее биографию, Директор. Она прожила более трех десятилетий на Солярии. Она выросла там и жила в окружении одних роботов. Людей видела только в трехмерном изображении, за исключением мужа, но и тот не часто посещал ее. Ей трудно было приспособиться, когда она приехала на Аврору, и даже там она жила в основном среди роботов. За два с лишним века она едва ли видела двадцать человек одновременно, а здесь было четыре тысячи. Я считал, что она сможет сказать лишь несколько слов, если вообще сможет. Откуда мне было знать, что она демагог.
– Вы должны были остановить ее. Вы же сидели рядом?
– Вы хотели скандала? Люди восхищалась ею. Вы были там и знаете. Если бы я заставил ее сесть, они штурмовали бы платформу. Но ведь вы и сами, Директор, не пытались остановить ее.
Пандарал откашлялся.
– Я думал об этом, но каждый раз, когда оглядывался, встречался глазами с ее роботом – ну, тем, который похож на робота.
– С Жискаром. Ну и что? Он же не мог повредить вам.
– Знаю, но он нервировал меня и каким-то образом отгонял мои намерения.
– Ладно, неважно, директор, – сказал Диджи, теперь полностью одетый, и придвинул к собеседнику поднос с завтраком. – Кофе еще горячий, берите булочку и джем. Все просто хорошо. Не думаю, что публика переполнится любовью к роботам и космонитам и испортит нашу политику. Все это даже может пойти на пользу. Если космониты услышат об этом, партия Фастальфа может усилиться. Хотя сам Фастальф умер, партия его жива, и нам нужно поддерживать ее политику умеренности.
– Я думаю о том, – сказал Пандарал, – что через пять месяцев соберется Всепоселенческий Конгресс, и я услышу множество ядовитых замечаний, намеков на умиротворение Бейли-мира и на любовь его жителей к космонитам. Скажу вам, – добавил он угрюмо, – чем меньше планеты, тем больше на ней ястребов.
– А вы им это и скажите, – посоветовал Диджи. – На публике держитесь по-государственному, а когда отведете их в сторону, посмотрите им прямо в глаза и скажите, что на Бейли-мире свобода слова, и мы намерены поддерживать ее и в дальнейшем.
Скажите им, что Бейли-мир принимает близко к сердцу интересы Земли, но если какая-нибудь планета хочет доказать большую преданность Земле тем, что объявит войну космонитам, Бейли-мир будет с интересом наблюдать за этим, но и только. Это заткнет им глотки.
– Ой, нет, – с тревогой сказал Пандарал. – Такого сорта замечание может просочиться, и будет страшная вонь.
– К сожалению, вы правы. Но ДУМАЙТЕ об этом и не позволяйте этим безмозглым горлопанам уговорить вас.
Пандарал вздохнул.
– Полагаю, что мы справимся, но прошлый вечер оборвал наши планы на высокой ноте. Вот о чем я реально жалею.
– На какой высокой ноте?
– Когда вы уехали с Авроры на Солярию, туда же отправились два аврорских корабля. Вы об этом знали?
– Нет, но предполагал что-то в этом роде, – равнодушно ответил Диджи.
– Именно по этой причине я и позаботился попасть на Солярию обходным путем.
– Одни из аврорских кораблей приземлился на Солярии в нескольких тысячах километров от вас, так что он, похоже, не собирался следить за вами, а второй остался на орбите.
– Разумно. Я бы сделал то же самое, если бы имел в своем распоряжении второй корабль.
– Приземлившийся аврорский корабль был уничтожен в считанные часы. Тот, что был на орбите, сообщил об этом и получил приказ вернуться. Торговая мониторная станция перехватила сообщение и передала нам.
– Рапорт был некодированный?
– Нет, конечно, кодированный, но этот код мы раскрыли.
Диджи задумчиво кивнул.
– Очень интересно. Полагаю, у них на борту не было никого, кто говорил бы по-соляриански.
– Ясное дело. Если никто не обнаружил, куда девались соляриане, эта женщина – единственная подходящая солярианка в Галактике.
– И ее отдали мне. Не повезло аврорцам.
– Во всяком случае, я хотел бы объявить о гибели аврорского корабля вчера вечером. Просто как факт. Без злорадства. Это, наверное, возбудило бы всех поселенцев в Галактике – в смысле, что мы вернулись, а аврорцы – нет.
– У нас была солярианка, – сказал Диджи, – а у аврорцев – нет.
– Прекрасно. Это тоже выставило бы вас и женщину в хорошем свете. Но теперь все ни к чему. После того, что сделала эта женщина, все остальное пройдет мимо, даже известие о гибели аврорского корабля.
– Не говоря уже о том, что все аплодировали любви и родственным отношениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103