Было бы противоестественным через полчаса аплодировать смерти двухсот аврорских родственников.
– Полагаю, что так. Таким образом, мы получили страшный психологический удар.
Диджи нахмурился.
– Забудьте об этом, Директор. Вы всегда сможете развернуть пропаганду в более подходящий момент. Важно одно: что все это означает. Аврорский корабль был сокрушен. Это значит, что он не ожидал использования ядерного усилителя. Второму кораблю приказали возвращаться, и это может означать, что корабль не был снабжен защитой против такого оружия, а может быть, такой защиты у них вообще нет.
Из этого я заключаю, что портативный усилитель, или хотя бы полу-портативный – исключительно солярианское производство, а не космонитское. Если так, это хорошее известие для нас. Так что в данный момент не беспокойтесь о пропаганде, а сосредоточьтесь на том, чтобы выжать все возможное из этого усилителя. Желательно опередить в этом космонитов, если удастся.
Пандарал прожевал булочку и сказал:
– Наверное, вы правы, но в этом случае как мы подгоним другие известия?
– Какие? Послушайте, Директор, вы собираетесь дать мне информацию, которая мне нужна, чтобы вести разумную беседу, или намерены бросать ее частями в воздух и заставлять меня прыгать за ней?
– Не злитесь, Диджи. Не было бы смысла разговаривать с вами, если бы я не мог держаться свободно. Вы знаете, что такое Совещание Директората? Не желаете взять на себя мою работу? Вы можете ее получить, как вам известно.
– Нет, спасибо, не хочу. Я хочу только получить от вас немного новостей.
– Мы получили послание с Авроры. Актуальное. Они соизволили обратиться непосредственно к нам, а не через Землю.
– Стало быть важное послание. Чего они хотят?
– Они хотят, чтобы солярианка вернулась домой.
– Они явно знают, что наш корабль ушел с Солярии и вернулся на Бейли-мир. У них тоже есть мониторные станции и они тоже перехватывают наши рапорты.
– Наверняка, – с раздражением сказал Пандарал. – Они расшифровывают наши коды так же быстро, как и мы их коды. Никому из нас не хуже.
– Они сказали, зачем им женщина?
– Конечно, нет! Космониты не объясняют, а приказывают.
– Может, они точно знают, что она выполнила на Солярии? Поскольку никто, кроме нее, не говорит по-соляриански, может, они хотят, чтобы она очистила планету от надзирателей?
– Откуда им было знать это, Диджи? Мы объявили о ее роли только вчера вечером, а послание с Авроры было получено гораздо раньше. Но не важно, зачем она им. Вопрос в другом: что делать? Если мы не вернем ее, мы можем вызвать нежелательный кризис; если вернем, это будет выглядеть плохо для наших жителей, и Старик Бастермейн будет кричать, что мы пресмыкаемся перед космонитами.
Они переглянулись и Диджи сказал:
– Мы вернем ее. В конце концов, она космонитка и гражданка Авроры. Мы не можем держать ее против воли Авроры, иначе мы поставим под удар всех торговцев, которые заходят по делам на территорию космонитов. Но отвезу ее я, Директор, и вы не можете порицать меня. Когда я брал ее на Солярию, был уговор, что я верну ее на Аврору. Официально ничего записано не было, но я человек чести и должен сдержать обещание. И это может обернуться к нашей выгоде.
– Каким образом?
– Придумаем. Но если это сделать, Директор, мой корабль должен быть отремонтирован для полета. И моим людям нужна хорошая премия. Они же лишаются отпуска.
45
Принимая во внимание, что Диджи предполагал появиться на своем корабле не раньше, чем через три месяца, он, как ни странно, пребывал в благодушном настроении.
А принимая во внимание, что Глэдис теперь имела помещение, более роскошное, чем раньше, она, как ни странно, была несколько удручена.
– Зачем все это, Диджи?
– Смотрите в зубы даренному коню?
– Я просто спрашиваю. Почему?
– По одной причине, миледи: вы героиня класса А, а когда мой корабль ремонтировался, это помещение было задумано для вас.
– Но ведь корабль не увеличился. У кого его отняли?
– Вообще-то это была комната отдыха для команды, но ребята настаивали, знаете. Вы тоже и их милочка. Нисс – вы помните Нисса?
– Конечно.
– Он хочет, чтобы вы взяли его на место Дэниела. Он говорит, что Дэниел не рад своей работе и извиняется перед своими жертвами, а он, Нисс, излупит всякого, кто доставит вам хоть малейшую неприятность, сделает это с удовольствием и, уж конечно, не станет извиняться.
Глэдис улыбнулась.
– Скажите ему, что я польщена его предложением и в следующий раз, когда мы с ним увидимся, с удовольствием пожму ему руку. В тот раз я отказалась, а наверное зря.
– Надеюсь, вы наденете перчатки, когда станете пожимать ему руки.
– Конечно, но я вот думаю, так ли это необходимо. Я уже не так часто простужаюсь, как уехала с Авроры. Инъекции, которые мне сделали, видимо, укрепили мою иммунную систему.
Она снова огляделась.
– Вы даже сделали ниши для Дэниела и Жискара. Вы очень внимательны, Диджи.
– Мадам, мы очень старались, чтобы вы были довольны.
– Странное дело, – сказала Глэдис, как бы сама удивляясь тому, что хотела сказать, – я не уверена, что хочу уехать с вашей планеты.
– Вот как? Холод, снег, грязно, примитивно, бесконечные приветствующие толпы повсюду. Что может привлекать вас здесь?
Глэдис покраснела.
– Конечно, не приветствующие толпы.
– Позволю себе поверить вам, мадам.
– Дело совсем в другом. Я… я никогда ничего не делала. Я занимала себя разными тривиальными способами. Я занималась свето-скульптурой и внешним дизайном роботов. Я занималась любовью, была женой и матерью и… ни в чем этом не чувствовала себя личностью. Если бы я внезапно исчезла из жизни или вообще никогда не родилась, это никого бы не огорчило, кроме, может быть, одного-двух близких друзей. Теперь же дело другое.
– Да? – чуть заметная насмешка проскользнула в голосе Диджи.
– Да! Я могу влиять на людей. Я могу выбрать дело и сделать его своим. И я выбрала такое дело. Я хочу, чтобы каждая группа сохраняла свои особенности, но относилась без вражды к другим. Я хочу работать над этим, чтобы после меня история изменилась благодаря мне и люди сказали бы: «Если бы не она, все могло быть гораздо хуже», – она повернула к Диджи сияющее лицо. – Понимаете ли вы, что значит после двух с лишним столетий безделья получить шанс стать КЕМ-ТО. Узнать, что жизнь вовсе не пуста и бессодержательна; стать счастливой много-много времени спустя после того, как была утрачена всякая надежда на счастье?
– Но вы ничего этого не получите на Бейли-мире, мадам, – сказал Диджи чуточку смущенно.
– Я не получила бы этого на Авроре. Там я всего только солярианская женщина, эмигрантка. На Поселенческом Мире я космонитка – нечто необычное.
– Однако вы много раз и очень настойчиво говорили, что хотите вернуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Полагаю, что так. Таким образом, мы получили страшный психологический удар.
Диджи нахмурился.
– Забудьте об этом, Директор. Вы всегда сможете развернуть пропаганду в более подходящий момент. Важно одно: что все это означает. Аврорский корабль был сокрушен. Это значит, что он не ожидал использования ядерного усилителя. Второму кораблю приказали возвращаться, и это может означать, что корабль не был снабжен защитой против такого оружия, а может быть, такой защиты у них вообще нет.
Из этого я заключаю, что портативный усилитель, или хотя бы полу-портативный – исключительно солярианское производство, а не космонитское. Если так, это хорошее известие для нас. Так что в данный момент не беспокойтесь о пропаганде, а сосредоточьтесь на том, чтобы выжать все возможное из этого усилителя. Желательно опередить в этом космонитов, если удастся.
Пандарал прожевал булочку и сказал:
– Наверное, вы правы, но в этом случае как мы подгоним другие известия?
– Какие? Послушайте, Директор, вы собираетесь дать мне информацию, которая мне нужна, чтобы вести разумную беседу, или намерены бросать ее частями в воздух и заставлять меня прыгать за ней?
– Не злитесь, Диджи. Не было бы смысла разговаривать с вами, если бы я не мог держаться свободно. Вы знаете, что такое Совещание Директората? Не желаете взять на себя мою работу? Вы можете ее получить, как вам известно.
– Нет, спасибо, не хочу. Я хочу только получить от вас немного новостей.
– Мы получили послание с Авроры. Актуальное. Они соизволили обратиться непосредственно к нам, а не через Землю.
– Стало быть важное послание. Чего они хотят?
– Они хотят, чтобы солярианка вернулась домой.
– Они явно знают, что наш корабль ушел с Солярии и вернулся на Бейли-мир. У них тоже есть мониторные станции и они тоже перехватывают наши рапорты.
– Наверняка, – с раздражением сказал Пандарал. – Они расшифровывают наши коды так же быстро, как и мы их коды. Никому из нас не хуже.
– Они сказали, зачем им женщина?
– Конечно, нет! Космониты не объясняют, а приказывают.
– Может, они точно знают, что она выполнила на Солярии? Поскольку никто, кроме нее, не говорит по-соляриански, может, они хотят, чтобы она очистила планету от надзирателей?
– Откуда им было знать это, Диджи? Мы объявили о ее роли только вчера вечером, а послание с Авроры было получено гораздо раньше. Но не важно, зачем она им. Вопрос в другом: что делать? Если мы не вернем ее, мы можем вызвать нежелательный кризис; если вернем, это будет выглядеть плохо для наших жителей, и Старик Бастермейн будет кричать, что мы пресмыкаемся перед космонитами.
Они переглянулись и Диджи сказал:
– Мы вернем ее. В конце концов, она космонитка и гражданка Авроры. Мы не можем держать ее против воли Авроры, иначе мы поставим под удар всех торговцев, которые заходят по делам на территорию космонитов. Но отвезу ее я, Директор, и вы не можете порицать меня. Когда я брал ее на Солярию, был уговор, что я верну ее на Аврору. Официально ничего записано не было, но я человек чести и должен сдержать обещание. И это может обернуться к нашей выгоде.
– Каким образом?
– Придумаем. Но если это сделать, Директор, мой корабль должен быть отремонтирован для полета. И моим людям нужна хорошая премия. Они же лишаются отпуска.
45
Принимая во внимание, что Диджи предполагал появиться на своем корабле не раньше, чем через три месяца, он, как ни странно, пребывал в благодушном настроении.
А принимая во внимание, что Глэдис теперь имела помещение, более роскошное, чем раньше, она, как ни странно, была несколько удручена.
– Зачем все это, Диджи?
– Смотрите в зубы даренному коню?
– Я просто спрашиваю. Почему?
– По одной причине, миледи: вы героиня класса А, а когда мой корабль ремонтировался, это помещение было задумано для вас.
– Но ведь корабль не увеличился. У кого его отняли?
– Вообще-то это была комната отдыха для команды, но ребята настаивали, знаете. Вы тоже и их милочка. Нисс – вы помните Нисса?
– Конечно.
– Он хочет, чтобы вы взяли его на место Дэниела. Он говорит, что Дэниел не рад своей работе и извиняется перед своими жертвами, а он, Нисс, излупит всякого, кто доставит вам хоть малейшую неприятность, сделает это с удовольствием и, уж конечно, не станет извиняться.
Глэдис улыбнулась.
– Скажите ему, что я польщена его предложением и в следующий раз, когда мы с ним увидимся, с удовольствием пожму ему руку. В тот раз я отказалась, а наверное зря.
– Надеюсь, вы наденете перчатки, когда станете пожимать ему руки.
– Конечно, но я вот думаю, так ли это необходимо. Я уже не так часто простужаюсь, как уехала с Авроры. Инъекции, которые мне сделали, видимо, укрепили мою иммунную систему.
Она снова огляделась.
– Вы даже сделали ниши для Дэниела и Жискара. Вы очень внимательны, Диджи.
– Мадам, мы очень старались, чтобы вы были довольны.
– Странное дело, – сказала Глэдис, как бы сама удивляясь тому, что хотела сказать, – я не уверена, что хочу уехать с вашей планеты.
– Вот как? Холод, снег, грязно, примитивно, бесконечные приветствующие толпы повсюду. Что может привлекать вас здесь?
Глэдис покраснела.
– Конечно, не приветствующие толпы.
– Позволю себе поверить вам, мадам.
– Дело совсем в другом. Я… я никогда ничего не делала. Я занимала себя разными тривиальными способами. Я занималась свето-скульптурой и внешним дизайном роботов. Я занималась любовью, была женой и матерью и… ни в чем этом не чувствовала себя личностью. Если бы я внезапно исчезла из жизни или вообще никогда не родилась, это никого бы не огорчило, кроме, может быть, одного-двух близких друзей. Теперь же дело другое.
– Да? – чуть заметная насмешка проскользнула в голосе Диджи.
– Да! Я могу влиять на людей. Я могу выбрать дело и сделать его своим. И я выбрала такое дело. Я хочу, чтобы каждая группа сохраняла свои особенности, но относилась без вражды к другим. Я хочу работать над этим, чтобы после меня история изменилась благодаря мне и люди сказали бы: «Если бы не она, все могло быть гораздо хуже», – она повернула к Диджи сияющее лицо. – Понимаете ли вы, что значит после двух с лишним столетий безделья получить шанс стать КЕМ-ТО. Узнать, что жизнь вовсе не пуста и бессодержательна; стать счастливой много-много времени спустя после того, как была утрачена всякая надежда на счастье?
– Но вы ничего этого не получите на Бейли-мире, мадам, – сказал Диджи чуточку смущенно.
– Я не получила бы этого на Авроре. Там я всего только солярианская женщина, эмигрантка. На Поселенческом Мире я космонитка – нечто необычное.
– Однако вы много раз и очень настойчиво говорили, что хотите вернуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103