– А человеку, конечно, помочь нужно, нельзя на подлость закрывать глаза, оттого она и плодится, от безнака­занности.
Дня через два после разговора они обедали вдвоем в «Лидо», и Коста неожиданно сказал:
– Шеф, а я знаю, откуда эти полковники возвращались в полночь, надравшись как свиньи.
– Откуда? – спросил Шубарин очень заинтересованно.
– Они были у одних молодых проституток, туда частенько ныряет Карен с нашими боевиками, они ему и сболтнули.
Шубарин отложил прибор в сторону, он сразу оценил си­туацию, но Коста, читая его мысли, опередил:
– Вы верно подумали, шеф, нужно всего лишь довести де­ло до суда, а мы уж с Кареном позаботимся о том, чтобы до­ставить девочек в суд и заставить их поведать правду. Ведь, как вы рассказывали, армейский полковник в показаниях утверж­дал, что возвращался с дежурства по училищу.
– Да, пожалуй, суд единственный выход вывести подле­цов на чистую воду.
Зная, что в больницу к писателю приходят ежедневно раз­ные люди – знакомые и незнакомые, Артур Александрович передал ему письмо. В нем сообщалось: аварию совершил полковник милиции Караходжаев, который пока не фигурирует ни в одном документе, ему следует обязательно довести дело до суда, а для начала потребовать, чтобы дело взяла на рассле­дование Прокуратура республики, поскольку замешан полков­ник милиции с обширными связями. И в заключение говори­лось, что для суда есть свидетели, которые подтвердят, что полковники ехали на машине в состоянии сильного опьяне­ния.
Письмо вместе с фруктами передали прямо в руки по­страдавшему.
Выйдя из больницы, писатель на костылях обивал пороги Прокуратуры республики, был на приеме у министра МВД ре­спублики, а дело, как и предсказал однажды Сухроб Ахмедо­вич, уже отправили в архив. Тогда писатель обратился за по­мощью к общественности, напечатал в двух журналах серию статей о преступности в Узбекистане, где в заключение говорил и об аварии. Выступил он и по Всесоюзному радио – пе­редача не один раз транслировалась на всю страну.
И что же, поинтересовался ли кто-нибудь из МВД Прокуратуры, ЦК КП Узбекистана, из центра – спросили ли у автора, почему это он клевещет или наводит напраслину на доблестных полковников из милиции и армии? Нет, ничего та­кого, тишина, гробовое молчание.
Прав Сухроб Ахмедович, и связи у полковника крепкие, хотя, казалось бы, время рашидовых, яхъяевых уже прошло, – и на общественное мнение, и на печать наплевать, да и на все остальное тоже. Не попадайте под машину полковников, если они очень нагрузились спиртным у проституток!
Шубарин долго не понимал, почему писатель никак не может довести дела до суда, пока вдруг не узнал случайно, что бывшего яхъяевского полковника после разгона рашидовской рати из МВД приютило… КГБ. Полковник Караходжаев воз­главил службу режима одного закрытого предприятия в Таш­кенте. Вот отчего хранит молчание КГБ по поводу аварии у своего парадного, видимо, жаль своего человека.
Душевный разлад Шубарина беспокоил Коста, он совето­вал шефу уехать куда-нибудь месяца на два отдохнуть, разве­яться, на что тот грустно отвечал:
– От себя никуда не убежишь, и от мыслей никуда не де­нешься, а потом – куда податься, всю страну лихорадит, от края и до края, везде льется кровь, если не на межнациональ­ной почве, так на уголовной.
Он помнил ростовскую банду, прибывшую по его душу, видел у них план своего дома, они признались, какие пытки ждали его и его семью. Чтобы выжить, средство одно – быть сильнее противника. Когда-то, чтобы выстроить свой айсберг, он одолел не только экономику, право, банковское дело, при­шлось освоить и науку насилия, и тут он превзошел всех, ока­зался не по зубам даже ростовским бандитам. Никогда в жиз­ни он не мечтал наводить на людей страх, иметь над ними власть, – единственно, чего он добивался, хотел реализовать в себе талант хозяина.
Конечно, нашлись бы люди, осудившие его за самосуд над ростовской бандой, на совести которой двадцать одно убийство на пятерых, в том числе – три как раз накануне визита к нему. Он заставил каждого из уголовников в отдельности рассказать о похождениях банды и записал леденящие душу истории на видеомагнитофон.
Его бы никто не переубедил, что насилие можно одолеть, искоренить воспитанием, убеждением, он знал, что бандит признает одно – силу. И как он обрадовался, прочитав «Очер­ки о преступности» Варлама Шаламова, документ, который следовало бы изучать во всех юридических вузах страны. Взгляды Артура Александровича на преступность, ее идеоло­гию совпадали полностью с известным поэтом.
Наверное, за двадцать пять лет, проведенных среди уго­ловников, Шаламов знал их природу и нравы лучше, чем ка­бинетные законодатели, день ото дня гуманизирующие наши законы в пользу преступников.
Когда-то Амирхан Даутович, опальный прокурор, которо­го он пригрел в Лас-Вегасе, да и все окружение его было убеж­дено, что в смерти прокурора Анвара Бекходжаева, убившего Ларису Павловну, повинен он, Шубарин. Да, он отчасти при­ложил к этому делу руку, но прокурора Бекходжаева уже давно приговорили к смерти другие, не менее серьезные люди, и все решал лишь вопрос времени, неделей позже, неделей раньше, он лишь предоставил возможность что-то сделать тому, кто более всего был заинтересован в мести, – человеку, отбывше­му срок за убийство, совершенное Анваром Бекходжаевым. Он просто приурочил смерть прокурора-убийцы ко дню гибели жены своего друга, и клан Бекходжаевых не мог не понять зло­вещего совпадения.
За все подлое должно последовать возмездие – тоже один из жизненных принципов Шубарина. Он понимал, что спра­ведливость может утверждать только сильный, он не хотел умозрительных побед, внутреннего удовлетворения, как праг­матик ценил реальное ее торжество. Смертью прокурора Бек­ходжаева напоминал клану также о давней несправедливости, когда отняли у него дело и все эти годы нещадно эксплуатиро­вали чужую курочку, несущую золотые яйца. Нет, он жалел не о потерянных деньгах, он не мог пережить унижения и неспра­ведливости и, когда настал его час, предъявил им счет. Старый компаньон Бекходжаевых Коста отнес старые векселя и предъ­явил ультиматум своего нового хозяина: если деньги не будут возвращены в указанный срок, следует подготовиться к оче­редным похоронам.
Он получил свою законную долю, за эти годы оцененную в 1700000 рублей, – Бекходжаевы передали через Коста тре­буемую сумму, ибо, как и всякие преступники, они понимали только силу. Шубарин радовался не деньгам, а тому, что сумел поставить зажравшийся клан на место.
Он всегда хотел быть свободным, а новая экономическая политика вроде открывала ему для этого зеленую улицу – дер­зай, умножай богатство, выходи на внешние рынки, только исправно плати налоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124