Как только они опечатали кейс и спрятали в сейф, шеф взялся за телефон, а помощник пошел в чайхану принести пару чайников чая, а если удастся, и горячих лепешек. Прокурор набрал номер телефона в центре города, несмотря на ранний час, трубку тотчас подняли, словно дежурили. Ответил женский голос.
– Мне, пожалуйста, Артура Александровича, – спросил он как можно спокойнее, беспечнее.
– Одну секунду, кто его спрашивает?
– Прокурор Акрамходжаев. – Таиться не имело смысла, они о нем, наверное, уже немало знали.
– Наконец-то, – радостно вырвалось у нее, потом, спохватившись, она сказала: – Не могли бы вы назвать номер своего телефона, он непременно позвонит вам в течение десяти минут.
Он продиктовал свои координаты. Любопытство брало верх, захотелось ему проверить систему работы Шубарина, и он набрал другой номер абонента на Чилназаре.
Ответили тотчас, правда, говорил мужчина сдержанно, корректно и почти слово в слово, только спросил, куда позвонить: на работу или домой, телефонами они уже располагали.
Как только появился Миршаб, прокурор сказал:
– Я уже позвонил, они начеку и наверняка скоро будут.
Помощник поставил поднос с чайниками, горячими лепешками и большой пиалой густой домашней сметаны на стол и, как обычно, спокойно обрадовал:
– Мне кажется, они уже здесь, я видел, по крайней мере, три машины, они пронеслись мимо прокуратуры туда и обратно.
– Не было ли среди них белых «Жигулей» шестой модели ТНС 85-04? – выстрелил вопросом Акрамходжаев.
– Была, эта-то мне и попалась дважды.
– Они, – сказал прокурор, и в этот момент раздался телефонный звонок.
Сухроб Ахмедович поднял трубку, настраиваясь на разговор, уселся поудобнее. «Я буду у вас через пять минут», – только и сказал спокойный мужской голос и оборвал разговор.
– Он будет здесь через пять минут, – сказал растерянно прокурор помощнику, хотя тот и сам все слышал, он по привычке держал трубку на отлете. Сенатор сразу отметил, как трудно будет с таким человеком, как Шубарин, захватить инициативу разговора, начало уже было за ним, он диктовал ход событий.
– Не дал и чаю попить, – сказал спокойно Владыка Ночи, – у него, видимо, в машине японская телефонная установка на сто номеров или как минимум связь через систему «Алтай», на которую тоже не всякий имеет выход. Хорошо, собаки, работают! – закончил он восхищенно.
– Помнишь, как не раз в прокуратуре, МВД поднимали вопрос о том, что преступники технически оснащены лучше нас…
– У начальства, да и в ЦК ответ один: начитались зарубежных детективов, теперь, правда, еще и на видеофильмы ссылаются.
– Откуда же им знать про преступность: живут в спецдомах, определенных районах, милиция там дежурит днем и ночью и уголовники обходят эти кварталы стороной, бомбят квартиры рядовых граждан. И карманников, и хулиганов они почувствовали бы сразу, если хотя бы иногда пользовались общественным транспортом, – завелся сразу прокурор, горазд он был на праведные речи.
Салим вспомнил про надгробный памятник Никите Сергеевичу Хрущеву на Новодевичьем кладбище работы известного скульптора Эрнста Неизвестного, ныне живущего в Америке, тот состоял из двух половинок белого и черного мрамора, так и его друг, не ожидаешь, когда и какой половиной души живет, сейчас, понятно, говорила светлая сторона.
«Попить чаю мы теперь не успеем, разве только с гостем, но до чая там скорее всего не дойдет», – вяло рассуждал Сенатор, поглядывая на румяную лепешку, как вдруг распахнулась дверь и в комнату вошел человек.
– Здравствуйте, – сказал он с порога и, подойдя к столу, протянул руку. – Шубарин Артур Александрович.
Назвались и хозяева кабинета. Впрочем, вошедший безошибочно определил сразу, кто есть кто, видимо, описали их подробно и профессионально.
Сенатор пытался вспомнить, где видел этого собранного волевого человека, в котором чувствовались одновременно интеллект и сила, качества столь редкие, как и подобное словосочетание. На собраниях партийного актива в ЦК? Хотя вряд ли. Если откровенно, такой тип людей ему не встречался вообще, а первоначальная ложность восприятия от того, что он при виде вошедшего спутал реальность жизни с кино. Да, да, он видел его, видел в разных лицах в десятках полицейских фильмов, что собирал специально в своей фильмотеке. Наверное, прокурор не удивился, если бы Шубарин заговорил по-английски. Конечно, что-то неуловимо выдавало принадлежность его к партийной элите, номенклатуре, к касте, в которой находился и сам прокурор, имел он этот штамп, пусть не ясно выраженный, истершийся, но имел, наверное, того требовала жизнь, само его существование, но в остальном, в манерах, экипировке, внешности и даже походке человек был иного круга, для которого и классификации нет, ибо нет людей, а есть редко встречающиеся экземпляры с невероятно выраженным чувством достоинства, проявляющегося во всем, – вот такой человек и сидел перед Акрамходжаевым.
– Извините за столь ранний визит, прокурор, – начал гость сразу без восточных экивоков, хотя вероятнее всего знал и традиции, и ритуал, – но обстоятельства, к которым вы, видимо, случайно оказались сопричастны, требуют того, чтобы вы прояснили кое-что, а в лучшем случае помогли. – Шубарин говорил ясно, ничуть не смущаясь кабинета, где он находился и где его могли записывать, зная о визите. Видимо, хорошо ведал, к кому обращается, или настолько был уверен в своей силе и власти людей, стоящих за ним, что ранг прокурора не производил на него впечатления.
Наверное, внезапный гость, как и сам Сенатор, в эту ночь не сомкнул глаз, но по его внешнему виду этого не скажешь, хотя они были, кажется, ровесниками. Человек, сидевший перед прокурором, несомненно обладал большой энергией, волей и терпением, лишь слабая, едва обозначенная ниточка под глазами говорила о бессонных часах, да и сами глаза порою выдавали огромную напряженную работу, которую он сосредоточил на себе. Он походил на пружину, готовую разжаться с огромной силой, с таким партнером всегда следовало держаться начеку.
Безукоризненно выглаженная бледно-голубая рубашка, однотонный на американский манер галстук, со скромным, но многозначащим парижским оттиском «Карден» на нижнем поле. Светло-серого цвета костюм с едва заметной голубой полоской известной португальской фирмы «Маконда» и туфли «Рейнбергер», мягкие, на низких каблуках, вишневого цвета в тон галстука – все говорило Сенатору, что они отовариваются из одних и тех же источников, да и там это все не каждому дают, прокурор знал расклад, потому что торговая база «Узбекбрляшу», куда поступает дефицит из дефицита, и зачастую по прямым договорам, находилась на его территории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124