Или дадим Японцу возможность самому разобраться с Талибом и теми, кто стоит за ним? – спросил Джураев, уже доставший переговорное устройство, что­бы вызвать группу задержания.
– Наверное, все-таки пусть Шубарин освободит друга. А наша услуга… Он понимает, в какой ситуации мы его выручи­ли. А если Миршаб с Сенатором узнают каким-то образом, что это мы оказали ему такую помощь, то между ними появится трещина, а я ведь потом собираюсь поговорить с Японцем, и ему будет неловко уклониться от встречи. Есть еще один резон предоставить все Артуру Александровичу. Если мы возьмем Талиба, тот никогда не признается, что похищение связано с банком, а скажет, что его подручные без его ведома выкрали американца с целью получения выкупа, и бьюсь об заклад, у Султанова уже есть человек, который возьмет всю вину на себя, вы ведь говорили, что Горский первоклассный юрист. В таком случае нам никогда не узнать, почему Талиб пытался внедрить своих людей в банк. А если Шубарин сам вызволит своего друга, ему при случае все-таки придется объяснить, почему выкрали Гвидо Лежаву, а не Сухроба Ахмедовича, Сена­тора, например. Но мы на всякий случай должны подстраховать банкира. Так что вызывайте своих парней, я тоже поеду с вами.
Когда к прокуратуре подкатили две ничем не примечатель­ные «Волги» с форсированными двигателями и новыми шинами, прокурор набрал телефонный номер Японца; сегодня, дома или в машине, он обязательно поднимет трубку. Раздался необыч­ный зуммер, видимо, отозвался телефонный аппарат в «Мазерати», и ровный спокойный голос, .который он вчера слышал с экрана телевизора, сказал:
– Я слушаю вас.
– Доброе утро, Артур Александрович, вас беспокоит проку­рор республики Камалов…
Ферганец сделал едва заметную паузу, надеясь уловить в го­лосе банкира растерянность, шок, но в ответ услышал ровное, спокойное:
– Здравствуйте, Хуршид Азизович, чем обязан столь ранне­му звонку?
– Хочу вас поздравить с открытием вашего банка, смотрел вчера по телевизору, такого количества иностранных гостей не знала в Ташкенте ни одна презентация.
– Спасибо. Банк рассчитывает в основном на иностранные вклады, об этом уже сообщалось в прессе, оттого и гости из-за рубежа, но в основном это мои старые друзья, лишь недавно покинувшие наши края. Сегодня для них появился реальный шанс помочь Родине и чаще бывать здесь. Поверьте, ностальгия не выдумка писателей и поэтов, и ею чаще всего болеют богатые, благополучные люди.
– И мистер Лежава тоже страдает этой болезнью?
– Как никто другой. Оттого такой высокий вклад, чек на многих произвел впечатление.
– В таком случае, Артур Александрович, я вдвойне должен помочь вам и вашему гостю. Запишите адрес, где его можно отыскать: Рабочий городок, улица Радиальная, 12, двухэтажный особняк с глухими голубыми воротами, в нем некогда жил известный узбекский художник, не спутайте.
– Спасибо. Надеюсь, я не вам обязан столь злой шутке? – довольно жестко спросил Шубарин.
– Нет, не мне, Артур Александрович, а человеку, приезжав­шему к вам в Мюнхен, это его адрес я продиктовал.
– Кто он? – прямо, без обиняков спросил банкир.
– Мы так и подумали, что вам не удалось выяснить, кто приезжал к вам в Мюнхен, иначе бы уже тряхнули его в первую очередь. Хотя мы знаем: он звонил вам, когда вы вернулись в Ташкент, и настаивал, чтобы вы включили в правление банка его людей, на что получил отказ. Вот и причина похищения американца. Его зовут Талиб Султанов, но мы, к сожалению, не располагаем данными, кто стоит за ним, на наш взгляд, он всего-навсего получил приказ.
– Спасибо еще раз, я поспешу, Гвидо человек нетерпели­вый, горячий, не любит дурного обращения, не выкинул бы чего. И последнее: в нашем разговоре вы несколько раз сказали – мы. Значит, есть еще человек, которому я тоже обязан? Кто он, если не секрет?
– Полковник Джураев, начальник уголовного розыска рес­публики.
– Серьезный мужик, я его хорошо знаю, у нас некогда был общий друг. Поблагодарите его…
Разговор неожиданно оборвался, Японец, наверное, срочно созывал к себе свою рать.
– Мы должны появиться там раньше Шубарина и незаметно занять позиции, чтобы в крайнем случае вмешаться в события и освободить американца. – И прокурор с полковником поспешили вниз к машинам, где их дожидалась группа захвата.
Не успели парни из уголовного розыска, одетые в гражданское, незаметно рассредоточиться вокруг внушительного особ­няка, утопающего в зелени, и получить последние наставления полковника, как на Радиальной, возле дома номер 12, притормозил темно-синий автомобиль-фургон с затененными окнами японской фирмы «Тойота», каких в Ташкенте за последние два года появилось множество и они уже не бросались в глаза, особенно в этой части города, где жили люди состоятельные, с размахом. Улица Радиальная, крученая-верченая, сплошь пе­ререзанная проездами, переулками, тупиками, создавала максимум удобств и для группы захвата, и для людей Японца. Въезд в усадьбу плохо проглядывался с улицы, ибо ворота располагались в глубине, отгороженные от проезжей части плотным, тщательно подстриженным кустарником, поверху еще затененного густым виноградником и вьющейся чайной розой. При прежнем хозяине, славившемся неоглядным гостеприимст­вом, дом часто осаждали гости и не было высоких глухих ворот.
Бесшумная «Тойота», вынырнувшая на Радиальную из самого ближайшего тупика, юркнула в тень виноградника у голубых ворот. Пневматические дверцы автомобиля мгновенно отодви­нулись, и восемь парней, бросившихся к забору, молниеносно проделали какое-то гимнастическое упражнение типа «пирами­да», и четверо оказались по ту сторону крепости. И тут же, скрипнув, отворилась кованая дверь. Последним из машины вышел Шубарин, в том же вечернем костюме, что и вчера, только наблюдательный человек мог заметить другой жилет, с небольшим вырезом у горла, но высокий ворот рубашки с бу­лавкой, прижимавшей шелковый галстук, словно предполагал такой жилет, из кевлара. Пока Шубарин поднимался по крутой лестнице на второй этаж, трое мужчин, находившихся в доме, уже стояли в углу комнаты лицом к стене, закинув руки за голову, и дюжие парни следили за каждым их движением.
Шубарин, войдя в зал, развернул лицом к себе одного, второ­го, но, судя по его бесстрастному взгляду, они его не интересо­вали. Тут выдержка слегка изменила банкиру, и он торопливее, чем обычно, шагнул к третьему, одетому в спортивный костюм, видимо, хозяину дома. Шубарин рывком развернул его к себе и легко узнал человека с холеными усиками и постоянно сры­вающимися в бег глазами. Задержанный невольно поправил волосы, и Японец увидел знакомый перстень – «болванку» с бриллиантами, плохо выведенную татуировку у запястья – несомненно, это был тот самый гонец, посещавший его в Мюнхе­не.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102