А дело, которым мы заняты с вами, требует людей сильных, которых не могут надломить обстоятельства. И я, грешным делом, подумал: может, тюрьма сломала вас, может, вы уже раскаялись, что ввязались в рисковые дела? Тем более, я слышал по телевидению ваше более чем сдержанное интер­вью на открытии банка Артура. И я рассчитал, на мой взгляд, абсолютно верный ход: если «Матросская Тишина», в которой ныне сидят многие уважаемые люди, испугала вас, если вы сожалеете, что некогда стали доверенным человеком Аксая, вряд ли явитесь по первому требованию. Только человек, рву­щийся в бой, готовый к новым испытаниям, желающий испра­вить ошибки и жаждущий поквитаться с врагами, поспешит в Аксай, ибо здесь он, как всегда, получит помощь и поддержку. Вот отчего мне понятно и ваше сдержанное интервью – вы намерены вернуть прежнюю должность, структуры власти не изменились, и мы поможем вам и деньгами, и людьми…
Улучив момент, когда старик склонился над чайником, гость с облегчением перевел дух, расслабился. Как бы хорошо ни держался Сенатор, ни храбрился, визит в Аксай все-таки вызывал тревогу. Да и без денег хана Акмаля, как уже рассчитал Миршаб, рваться к власти бессмысленно.
– Но это не значит, что я без повода вызвал вас в Аксай, – продолжал ходжа, протягивая пиалу. – Дел у нас, дорогой Сухроб, невпроворот. После ареста хана Акмаля вашим «дру­гом» прокурором Камаловым мне одному пришлось тянуть груз забот, а это в моих летах нелегко. Самое главное – мне уда­лось сберечь деньги. Ведь хан Акмаль там, в тюрьме, думает: пропала наша финансовая мощь, он-то знает, что основная сумма хранилась в тайниках в ста – и пятидесятирублевых купю­рах, но я пережил павловскую реформу без особых потерь, хотя, на мой взгляд, Павлов далеко не дурак, как хотят выставить его московские демократы… – И опять Сенатор с облегчением вздохнул, он-то был уверен, что аксайская казна сильно постра­дала от январской реформы, известна тяга восточных людей к крупным купюрам.
– Деньги есть, дорогой Сухроб-джан, – продолжал после паузы Сабир-бобо. – И главная задача сегодня – вызволить хана Акмаля из тюрьмы. Чувствую, сейчас самое время, в Мо­скве разброд, безвластие, все продается-покупается, многие крупные чины уже откровенно смотрят на Запад и за доллары готовы на что угодно… А доллары у нас тоже есть, имейте в виду. Можно сказать, по этому поводу я и вызвал вас, и спешка оправданна.
Раздался слабый зуммер «Сони», и старик, поднявшись, по­дошел к столу с телефоном.
– Да, да, пригласите адвоката после обеда, отсюда они и выедут к поезду, думаю, им есть о чем поговорить…
– …Вот и звонок кстати, – хитро улыбнулся ходжа. – А спешка заключается в следующем: завтра прилетают из Москвы адвокаты хана Акмаля, у меня такой порядок – деньги они получают в Аксае. Это дисциплинирует их, а мне дает возможность быть в курсе дел, я не люблю решать вопросы по телефону. Знаете, старая школа – делать все с глазу на глаз. Но я не специалист в юридических делах, и поэтому для стра­ховки нанял еще одного толкового адвоката из местных, с кото­рого могу спросить в любое время, да и ему не резон водить меня за нос, норов хозяина ему хорошо знаком. Так что я прини­маю московских юристов со своим адвокатом, и каждый раз мы составляем план-задание на месяц. Не знаю, насколько эффективна наша совместная работа, но один пункт вполне удался… – Старик вдруг остановился и опять лукаво улыбнул­ся. – Вам никогда не догадаться, что наш план касался вашего, Сухроб, освобождения. – Видя удивление гостя, ходжа повто­рил: – Да, да, вашего, и я рад, что аллах подсказал мне эту идею. Когда из сообщений адвокатов стало ясно, что прокурату­ра Союза выделяет отдельные материалы хана Акмаля для передачи в суд, я решил, что нужно использовать трибуну высокого суда хотя бы для вашего оправдания, и подал мысль, чтобы хозяин Аксая обвинил вас во всех смертных грехах, назвал ставленником Москвы, эта карта нынче беспроигрыш­ная. Ну, а речь, конечно, выверив до запятой, написали адвока­ты, вы с ними встретитесь послезавтра в Ташкенте.
– Спасибо, Сабир-бобо, никогда бы не подумал, что помощь придет мне отсюда, – вымолвил благодарно Сенатор.
– Мы служим одному делу, – ответил старик, спокойно перебирая четки, и продолжал: – Вы должны взяться основа­тельно за освобождение хана Акмаля, вы юрист, вам и карты в руки. После обеда сюда приедет наш адвокат из Намангана, он и введет вас в курс дел, но, подумав, что до поезда вам не уложиться, я решил, что он будет сопровождать вас до Ташкента. В дороге, я считаю, вы обговорите все нюансы, чтобы быть информированным, когда послезавтра встретитесь с московски­ми адвокатами и получите новые данные. Нужен быстрый ре­зультат. Сегодня, как и в прошлый раз, вы увезете чемодан рублей и солидную пачку долларов в крупных купюрах. Мы купили их давно, лет десять назад, нынче, как мне кажется, они могут сыграть важную роль в освобождении хана Акмаля. И по­следнее: через неделю после отъезда адвокатов, которых вы загрузите заданиями до предела, вам, видимо, самому следует вернуться в Москву, если надо, подключить и ваших юристов, оказавшихся способными людьми. Нужно спешить! Я чувствую, в России назревает новая революция, или еще хуже, граждан­ская война, и то, и другое прольет море крови. И разъяренная толпа, доведенная «реформами» до нищеты, может без суда и следствия перестрелять многих узников «Матросской Тиши­ны», а уж хана Акмаля в первую очередь, «прогрессивная» пресса расстаралась…
Для первой встречи я не хотел бы вас больше утомлять, дорогой Сухроб-джан, и приглашаю вас осмотреть вместе со мною мечеть изнутри, хорошие мастера работают, с душой… А после пообедаем вместе, наши повара запомнили, что вам понравилось в прошлый раз. – И старик потянулся за зеленой чалмой.
В мечети они пробыли больше двух часов, и гость понял, каким влиянием будет пользоваться она в округе, а значит, власть хана Акмаля во много крат усилится. Несколько раз Сухроб Ахмедович хотел сказать о прокуроре Камалове, но не представлялось подходящего случая. И вдруг пришла неожи­данная мысль, что о прокуроре и говорить не стоит, в Аксае знают, что в освобождении хана Акмаля больше всего не заин­тересована прокуратура, ведь арестовал Арипова лично Ферганец. Выходит, убирая Камалова, своего смертельного врага, он еще и наживает на этом капитал, вроде как делает это не ради своей шкуры, а спасая хана Акмаля, не говоря уже о том, что еще и за аксайские деньги.
«Вот что значит уметь выдержать паузу», – похвалил себя Сенатор, этот ход он считал главной для себя победой, ведь денег ему дали даже без просьбы.
В поезде, при обсуждении с адвокатом дел хана Акмаля, Сенатора все время беспокоила мысль – сколько же денег дали в этот раз в Аксае и не забыли ли положить обещанные доллары?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102