– Послушайте, сэр, – сказал Николас, поневоле рассмеявшись, – будьте добры объясниться.
– Я вам изложу, как было дело, – сказал мистер Фолер, с большим хладнокровием усаживаясь на стул. – С тех пор как вы сюда приехали, у Ленвила ничего не осталось, кроме второстепенных ролей, и вместо приема каждый вечер, как бывало раньше, публика к его выходу относится так, словно он – никто.
– Что вы называете приемом? – осведомился Николас.
– О боги! – воскликнул мистер Фолер. – Какой же вы наивный пастушок, Джонсон! Ну, разумеется, аплодисменты публики при первом выходе! И вот он выходил вечер за вечером, не получая ни одного хлопка, тогда как вас приветствовали рукоплесканиями по крайней мере два, а иногда и три раза, так что, наконец, он впал в отчаяние и вчера вечером совсем было уже решился играть Тибальда с настоящей шпагой и проколоть вас – не опасно, а только… чтобы уложить вас месяца на два.
– Очень деликатно с его стороны, – заметил Николае.
– Да, я тоже так думаю, если принять во внимание обстоятельства: на карту была поставлена его репутация актера, – очень серьезно сказал мистер Фолер. – Но мужество ему изменило, и он стал придумывать какой-нибудь другой способ досадить вам и в то же время завоевать себе популярность, ибо в этом суть. Громкая молва! Вот что ему нужно. Ах, боже мой, если бы он вас проколол, – сказал мистер Фолер, приостановившись, чтобы произвести в уме вычисления, – это бы ему принесло – ax! – это бы ему принесло восемь или десять шиллингов в неделю. Весь город пошел бы смотреть актера, который случайно чуть не убил человека. Я бы не удивился, если бы это доставило ему ангажемент в Лондоне. Однако он принужден был испробовать какое-нибудь другое средство стать популярным, и вот это и пришло ему в голову. Право же, идея недурна! Если бы вы струсили и позволили ему дернуть вас за нос, он постарался бы, чтобы это попало в газету; если бы вы поклялись изувечить его, об этом тоже напечатали бы, и о нем говорили бы столько же, сколько и о вас, понимаете?
– О, разумеется! – отозвался Николас. – А что, если бы я смешал ему все карты и дернул его за нос, чго тогда? Принесло бы это ему удачу?
– Ну, не думаю, – ответил мистер Фолер, почесывая голову, – потому что в этом не было бы ничего романтического и такая известность не пошла бы ему на пользу. Но, сказать вам по правде, этого он почти не принимал в расчет: вы всегда так ласковы и любезны и пользуетесь такой любовью наших дам, что мы не допускали мысли о вашем сопротивлении. Впрочем, если бы это и случилось, у него есть средство выпутаться благополучно, будьте уверены.
– Вот как? – отозвался Николас. – Завтра утром мы это проверим. А пока вы можете дать какой вам вздумается отчет о нашем свидании. Спокойной ночи.
Так как мистер Фолер был хорошо известен среди собратьев-актеров как любитель сеять раздор и отнюдь не отличался щепетильностью, Николас нисколько не сомневался в том, что он тайком подстрекнул трагика к такому образу действий. Мало того, он выполнил бы свое поручение чрезвычайно высокомерно, если бы не был сбит с толку весьма неожиданным протестом, который оно вызвало. Однако не имело смысла относиться к нему серьезно, и Николас выпроводил пантомимиста, деликатно намекнув, что в случае нового оскорбления ему грозит опасность остаться с проломанной головой. Мистер Фолер, весьма добродушно выслушав предостережение, удалился, чтобы побеседовать со своим другом и дать о своей миссии такой отчет, какой, по его мнению, наиболее способствовал бы исполнению намеченного плана.
Несомненно, он доложил, что Николас вне себя от страха, ибо на следующее утро, когда сей молодой джентльмен спокойно отправился в обычный час в театр, он застал всю труппу в явном ожидании, а мистер Ленвил, состроив самую свирепую трагическую мину, величественно восседал на столе и вызывающе посвистывал.
Леди были на стороне Николаса, а джентльмены (будучи ревнивы) оказались на стороне разочарованного трагика; поэтому последние образовали маленькую группу вокруг грозного мистера Ленвила, а первые наблюдали издали не без трепета и волнения. Когда Николас остановился, чтобы поздороваться с ними, мистер Ленвил презрительно захохотал и высказал общие замечания о природе щенят.
– А! – сказал Николас, спокойно оглянувшись. – Вы здесь?
– Раб! – ответствовал мистер Ленвил, помахивая правой рукой и приближаясь к Николасу театральным шагом.
Но почему-то в этот момент он казался слегка удивленным, словно у Николаса был не такой уж испуганный вид, как он ожидал, и вдруг неуклюже остановился, причем собравшиеся леди разразились визгливым смехом.
– Предмет моей злобы и ненависти! – сказал мистер Ленвил. – Я питаю презрение к вам!
Николас рассмеялся, наслаждаясь этим совершенно неожиданным представлением, а леди в виде поощрения засмеялись еще громче, тогда как мистер Ленвил воспользовался самой горькой из своих улыбок и назвал их «фаворитками».
– Но они вас не защитят! – сказал трагик, окидывая Николаса взглядом снизу вверх, начиная с его башмаков и кончая макушкой, а затем сверху вниз, начиная с макушки и кончая башмаками (эти два взгляда, как всем известно, выражают на сцене вызов). – Они вас не защитят, мальчишка!
При этих словах мистер Ленвил скрестил руки и угостил Николаса той миной, с какой в мелодраматических ролях он имел обыкновение взирать на королей-тиранов, когда те говорили: «Бросьте его в самую глубокую темницу под рвом замка», и которая, как известно, производила в свое время при слабом бряцании цепей чрезвычайно сильное впечатление.
То ли из-за отсутствия цепей, то ли по какой-нибудь другой причине, но на противника мистера Ленвила это возымело не очень сильное действие и скорее способствовало веселому расположению духа, отразившемуся на его физиономии. В этой стадии поединка два-три джентльмена, пришедшие специально с целью быть свидетелями, как Николаса дернут за нос, проявили признаки нетерпения, пробормотав, что если уж вообще это делать, то лучше сделать сразу, и что если мистер Ленвил не намерен это делать, то пусть он так и скажет и не заставляет их ждать. Таким образом понукаемый, трагик поправил обшлаг правого рукава для произведения вышеупомянутой операции и величественной поступью направился к Николасу, который дал ему подойти на требуемую дистанцию, а затем, сохраняя полнейшее спокойствие, сбил с ног одним ударом.
Не успел поверженный трагик оторвать голову от пола, как миссис Ленвил (которая, как было упомянуто выше, находилась в интересном положении) выбежала из задней шеренги дам и, испустив пронзительный вопль, упала на его тело.
– Вы это видите, чудовище! Видите вы это? – вскричал мистер Ленвил, садясь и указывая на свою распростертую леди, которая крепко обхватила его за талию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270