Меня ужасно огорчила такая распущенность нрава у пятнадцатилетней девочки, я принялся стыдить Годфруа и Гуго за то, что они так беззастенчиво обо всем рассказывают. Тут они заметили, как сильно я покраснел, и очень ловко разными наводящими вопросами разоблачили меня. После этого Гуго предложил нам троим объявить себя рыцарями Братства Святой Ульрики, и я, сколько ни артачился, в конце концов выпил полную чашу за таковое новое братство.
На другой день мои новые побратимы пустились на поиски приключений и приняли участие в жестокой драке, происшедшей на Эрбской площади между представителями двух крупнейших веронских семей. Эта драка явилась по существу первым пробным камнем будущей войны, поскольку семейство Гебеллингов полностью поддерживало императорскую власть в городе, а семья Монтагви традиционно была привержена папе и его представительнице Матильде Тосканской. Представителем последней был Луцио Монтагви, а управляющим в замке Теодориха — Германн Гебеллинг. До сих пор оба семейства удовольствовались мелкими притеснениями друг друга и перебранками на улицах и рыночных площадях. Но в тот день вражда выразилась в кровопролитии, происшедшем из-за того, что сын Германна Гебеллинга, Теобальд, взялся учить двоих троюродных племянников Луцио Монтагви правильно произносить имя нового мужа Матильды — не Гуэльфи, как произносили все веронцы, а Вельф, как принято было в Германии. В итоге массовой стычки с той и другой стороны погибло несколько человек, много выбито было зубов, сломано рук, ног и ребер, поставлено синяков и шишек. Годфруа отделался без ушибов, но у Гуго под правым глазом появился весьма красноречивый синяк.
Спустя еще несколько дней я принял участие в сватовстве Годфруа. Статный и красивый молодой человек, недавно получивший титул герцога Лотарингии от самого императора, наконец решил обзавестись супругой. Его сердце, не склонное к тому, чтобы вмиг загораться любовным чувством, внезапно покорила дочь Германна Гебеллинга, шестнадцатилетняя Ульгейда. Граф Вермандуа от всей души издевался над своим приятелем, утверждая, что в Альпах с Годфруа произошел солнечный удар, ему так понравилось ухлестывать за молоденькими девочками, что он тотчас сломался на смазливенькой дочке управляющего замком Теодориха. К тому же, подмечал ехидный Гуго, в имени Ульгейда удачным образом сочетаются два других немецких имени — Ульрика и Адельгейда. Годфруа терпеливо сносил издевки и оставался непреклонен в своем желании жениться на Ульгейде. Отец девушки дал согласие на брак, но попросил, чтобы при помолвке обязательно присутствовала императрица, если уж она вот-вот должна была пожаловать в Верону. Отныне не только я, но и герцог Лотарингский с нетерпением ожидал приезда Евпраксии.
Если у Гуго и Годфруа на любовном фланге было временное затишье, то неутомимый Аттила Газдаг пожинал плоды своей неотразимости у богатых и толстых веронских торговок. Однажды мне удалось подслушать, как он соблазнял одну из них, рассказывая о необычайных приключениях, происшедших с ним и со мной во время нашего путешествия через Альпы. Здесь была и кровопролитная битва с бандой из ста разбойников под предводительством жуткого Петера, у которого все тело с ног до головы покрыто густой и жесткой щетиной, и встреча с исполином Мульцибером, который заставил разгадать три загадки, и одну разгадал я, а две других, посложнее, премудрый Аттила. Первая и впрямь была очень простая загадка — та самая, которую загадывал Эдипу сфинкс. Вторая загадка была такая: «Когда будет новый Потоп?» Ответ Аттилы был таков: «Когда рак на горе свистнет».
— А третья загадка, уважаемая Гвинельефа, была такая: «Когда, — спрашивает нас Мульцибер, — папа с императором помирятся?» И знаете, что я ответил? Я сказал так: «Когда Аттила Газдаг встретится с прекраснейшей Гвинельефой и та позволит ему поцеловать ее в румяные губки». Тут Мульцибер заревел от страшного горя и отпустил нас своей дорогой сюда, к вам, в Верону.
После этого он целую ночь не появлялся в замке Теодориха, а Гвинельефа, между прочим, была вдовой одного из дальних родственников Монтагви. Когда я сообщил ему об этом, он и ухом не повел, сказав, что очень не помешает иметь союзников во вражеском стане на тот случай, если война все же разразиться. Он даже и мне посоветовал закрутить любовь с кем-нибудь из дальних родственников Монтагви.
По случаю праздника Рождества Богородицы состоялось торжественное примирение между Германном Гебеллингом и Луцио Монтагви, после которого был устроен карнавал. Правда, после окончания несколько натянутой официальной части сохраняющие неприязнь друг к другу партии все же разбрелись в разные стороны, и вечером в Вероне пировали отдельно, а в замке Теодориха — отдельно, и не дай Бог кому-нибудь из Монтагви сунуть нос в старинный замок готского короля, а кому-нибудь из Гебеллингов показаться в Вероне.
Ненадолго мрачный замок Теодориха наполнился весельем и немного приукрасился. Скупой Германн позволил зажечь побольше светильников, украсить залы гирляндами цветов, накрыть длинные столы обильными яствами и заказал хороших музыкантов, умеющих играть на своих инструментах и громко, и слаженно.
В самый разгар веселья произошел переполох. Некий молодой человек в зеленой маске особенно настойчиво ухаживал за юной Ульгейдой, обещанной в жены герцогу Лотарингскому. Братья Ульгейды, накинувшись на него, сорвали маску, и оказалось, что это не кто иной, как сын Луцио Монтагви. Бедняга еле ноги унес, выпрыгнув в окно и скрывшись в тени деревьев. Вслед ему громко и весело улюлюкали очень долго; его появление в замке Теодориха больше наделало смеху, нежели злости.
Однако эта история со сватовством Годфруа и ухлестываниями юного Монтагви, начавшись так мило и весело, окончилась весьма плачевно. Все случилось за какие-нибудь десять дней. Молодой Монтагви все-таки добился своего, соблазнил Ульгейду и даже тайком совершил с нею бракосочетание в одной из базилик на окраине города. Но вскоре на Эрбской площади вновь вспыхнула драка между Монтагви и Гебеллингами, во время которой юный муж Ульгейды убил ее брата Теобальда и бежал от преследований в Каноссу. Вернувшись оттуда через неделю, он привез новость, которая всех потрясла. Там в Каноссе он встретил только что вернувшихся из своего путешествия Матильду и Вельфа, а с ними была императрица Адельгейда и отряд охраняющих ее рыцарей, включая короля Германии, императорского сына Конрада. Через несколько дней следовало ожидать их приезда сюда, в Верону.
Невозможно забыть, Христофор, какое сильное впечатление произвела сия новость на всех без исключения жителей Вероны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147