— Но необходимое для того, чтобы иметь детей.
— Дарби взял назад предложение, потому что я не способна вступить с ним в интимные отношения и даже в самых благоприятных обстоятельствах нашла бы эти отношения ненужными и болезненными?
— Мужчины чувствуют иначе, чем женщины. И находят в этом удовольствие, — вздохнула Миллисент.
— Свиньи, — коротко бросила Генриетта. Миллисент снова принялась ломать руки.
— Боюсь, я не слишком хорошо объяснила. Большинство женщин считают это весьма неприятной процедурой, необходимой, чтобы иметь детей. Больно бывает только в первый раз, в крайнем случае во второй, не больше. После этого остальное — просто надоедливая докука. Но дети… дети стоят всех мучений, Генриетта! После рождения Имоджин я поняла это…
Она осеклась, поняв, что вряд ли тактично заводить разговор на эту тему.
Генриетта снова пожала плечами.
— Я, разумеется, знаю, что мужчины наслаждаются этой стороной жизни. Если быть откровенными, разве не именно по этой причине они содержат любовниц?
— Ген-ри-етта!
Но падчерица, по-видимому, ничуть не раскаивалась в сказанном.
— Почти у всех есть любовницы, Миллисент, и ты это знаешь.
— Об этом не говорят вслух.
Но Генриетта никогда не могла вовремя смолчать, если в голову приходило что-то, по ее мнению, важное.
— Почему Дарби не может сделать то же самое? Завести любовницу исключительно для постели? Почему?
— Мужчинам нравится близость с женами, — едва не заплакала Миллисент. — Твой отец… ах, все это слишком сложно.
Но взгляд Генриетты был достаточно свирепым.
— У твоего отца была содержанка. Если припоминаешь, он редко бывал дома по вторникам, а иногда и другими ночами. Но это не влияло на наши отношения. Он женился на мне… потому что восхищался моей внешностью.
— Помню. Как-то он пришел в детскую и сказал, что встретил самую красивую девушку во всех пяти графствах и собирается привести ее домой и сделать моей мамой. Увидев тебя, я подумала, что ты похожа на принцессу из сказки, честное слово!
— Спасибо, дорогая, — всхлипнула Миллисент. — Во всяком случае, когда мужчина берет жену, он хочет… хочет… ах, это просто часть сделки, Генриетта. Яснее я выразиться не могу, никак не могу!
В комнате воцарилось молчание, прерываемое только тихим воем ветра, швырявшего на стены дома хлопья снега.
— Я, кажется, поняла. Мужчина женится, потому что находит женщину привлекательной.
В ушах звучал голос Дарби, низкий и хрипловатый, повторявший, что у нее изумительные волосы.
— И поэтому ожидает супружеской близости, независимо от того, готова на это женщина или нет. По-моему, это чистый идиотизм!
— Что тут идиотского?
— Почему пары не могут быть друзьями и избежать встреч в постели?
— Мужчины одержимые. Остальное мне трудно объяснить. Генриетта злобно прищурилась.
— И что сказал Дарби после того, как ты сообщила ему, что я… я не способна удовлетворить его в этом отношении?
— Он выглядел очень опечаленным, дорогая. Думаю, он искренне тебя уважает. Какая жалость!
— Но что он сказал?
— Сказал, что забыл о важном деле, и попросил извиниться за то, что не сможет проводить тебя домой.
— Так легко? Он сдался так легко? — ошеломленно охнула Генриетта.
Но в глазах мачехи не светилось утешения.
— Очень жаль, если я позволила тебе думать, что мужчина может… может смириться с твоим состоянием.
— Как глупо с моей стороны не понять, что две эти вещи прямо связаны между собой. Я думала, что достаточно найти мужчину, который не хочет детей, — прошептала Генриетта с такой тоской, что у Миллисент едва не разорвалось сердце.
— О, не плачь, дорогая, не плачь, — умоляла она, садясь рядом с Генриеттой и обнимая ее плечи.
— Я не плачу.
Она действительно не плакала, хотя лицо побелело и осунулось на глазах.
— Дарби глупец, если отказался от тебя по такой причине, — бросила Миллисент. — Ты права, мужчины все глупцы.
— Не глупец, — выдохнула Генриетта. — Скорее распутник. Потому что именно это и есть распутство, не так ли?
Она повернулась к Миллисент и нашла ответ в ее глазах.
— Мужчине недостаточно осквернять любовницу. Он еще должен иметь и жену.
Последовал момент молчания, прерываемого только нарастающим шумом ветра.
— О, насколько все было бы проще, знай я это хотя бы несколько лет назад.
Слова, казалось, вырвались из самого сердца Генриетты. Миллисент поискала платок, но вместо того, чтобы протянуть Генриетте, вытерла свои глаза.
— Понимаю, что Дарби — совсем не плохая партия, — заметила вдова несколько минут спустя. — Что ни говори, а он действительно не хочет детей, и его сестры остались без матери.
— Ничего, — пробормотала Генриетта, не глядя на Миллисент. — Я неплохо обойдусь и без мужа. И кроме того, почти не знаю Дарби. Недаром мисс Петтигрю не раз твердила мне, какой помехой может стать муж в жизни женщины.
— Кроме того, насколько мы знаем, мистер Дарби — преступник. Не хотела бы ты потолковать на этот счет с мистером Фетчемом?
— С мистером Фетчемом? К чему мне толковать с викарием о женитьбе, если я не выхожу замуж?!
— Он сумеет помочь тебе примириться со своим несчастьем.
— Никакие разговоры о Божьей воле не примирят меня с будущим, которое мне предназначено, — резко ответила девушка. — Как ни глупо это звучит, а я все же надеялась выйти замуж.
— Я не знала, — прошептала мачеха.
— Думала найти вдовца или мужчину, который не хочет детей или уже имеет своих собственных. Надеялась, что такой мужчина влюбится в меня… брак по любви.
Она едва не рассмеялась над собой. Уж очень глупо это звучало!
— Не надейся, что найдешь истинно благородного человека, менее подверженного воздействию своих низших инстинктов.
— Я это учту, — коротко ответила Генриетта.
— Я рада, что Дарби сразу объявил о своих намерениях, — вздохнула Миллисент. — Таким образом, у тебя было слишком мало времени, чтобы свыкнуться с этой мыслью.
— Да, разумеется, — буркнула Генриетта. Мачеха понятия не имела, что она уже считала брак с Дарби делом решенным. Что ни говори, а она почти ничего не знала о нем, если не считать пристрастия к кружевам. А если ей станет противно жить с человеком, дом которого скорее всего битком набит бахромой и золотыми кружевами? Кроме того, он — охотник за приданым — весьма сомнительное основание для брака, даже при более нормальных обстоятельствах.
— Так будет лучше для тебя, — утешала мачеха. — Ты в два счета разгадала его истинную натуру.
—Да.
— Вот увидишь, — продолжала Миллисент, отчаянно желая доказать свою правоту и любым способом стереть это выражение с лица Генриетты, — Дарби может оказаться весьма похотливым типом, дорогая моя. Вспомни, как он целовал тебя, причем в общественном месте!
— Совершенно верно, — глухо пробормотала Генриетта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85