– Вы хотите сказать, – произнес Эдвард, откидываясь на кровати, – что она может проходить сквозь запертые двери? – Он взмок, его трясло. Сердце колотилось так, словно он на своих двоих одолел дистанцию Большого Национального Кубка – с барьерами, ямами и всем прочим, – но он был жив. Он чуть не плакал от боли, но был жив.
– Воистину ты прав. Когда бы не ее зловещий дар, ужель зашла б она столь далеко? – Маленький человечек хихикнул. – Признаюсь, в декламации весьма ты преуспел! Быть может, плавности ей чуть недостает, но этот недостаток избытком чувства возмещается с лихвой. Сам Кин великий вряд ли б смог сих строк волнительней изречь.
Он шагнул к кровати и внимательно посмотрел на Эдварда. От него исходил странный запах нафталина.
– Скажи, ту боль, что ногу так тебе терзает, ты в силах далее терпеть?
– Э-э… бывает и хуже. – Эдвард перевел дыхание. – С учетом обстоятельств, на удивление неплохо. – Конечно, состояние его трудно было назвать приятным. Хоть он еще и не нуждался в пуле, чтобы ее закусить, зубам приходилось несладко.
– Воистину заняться исцеленьем стоит нам без отлагательств. Постой, вздохни, расслабься на минуту. Я только ненадолго отлучусь.
С этими словами мистер Олдкастл положил шапку и трость на кровать и поспешил к двери. Темный силуэт мелькнул в светлом прямоугольнике двери, и он исчез.
– Ангелы и прислужники добра хранят меня! – пробормотал Эдвард, ибо эта ночь, похоже, принадлежала Шекспиру. – Что, во имя Неба, здесь происходит? – Его пульс постепенно возвращался в норму. Понятно, что это не сон. Перья, вода и осколки стекла на линолеуме… и пятна крови – значит, он все же попал в нее.
И в довершение всего на кровати лежали старомодная шапка и трость. Стало быть, мистер Джонатан Олдкастл действительно был здесь и намеревался вернуться. Может, он сейчас перепрыгнул в Друидз-Клоуз, несуществующий город, куда тем не менее доставляют почту? Спокойно, дружок! Только истерики тебе сейчас не хватало.
Самое странное – почему вокруг царит такая тишина? Поднятый ими грохот должен был бы разбудить всю больницу. Эдвард подумал, а не позвонить ли ему, но решил подождать возвращения своего загадочного хранителя.
Тот не заставил себя ждать. Он вернулся со светлым узлом на плече и парой огромных костылей. Старик слегка согнулся под грузом, так что казалось, будто он спешит. На самом же деле мистер Олдкастл двигался довольно медленно.
– Твои пожитки ждут тебя снаружи, мастер Экзетер. – Он испустил тихий кудахчущий смешок, к которому Эдвард начал уже привыкать. – И да подождет сей перелом внутри! Обуй же сей башмак немедля. – Он протянул Эдварду знакомый левый ботинок и бросил ему на грудь халат.
– Минуточку, сэр! Я же не могу двигаться с этой ногой!
– Воистину ты уподобишься той куропатке, что, раненной прикинувшись, врага отводит от гнезда. Но поспеши, отважный мой, ибо чудища похуже этой шлюхи учуять след твой могут очень скоро, и против них уже ни мне и ни тебе не устоять. – Мистер Олдкастл продолжал возиться с тросиками, удерживавшими ногу Эдварда на весу.
– Но если я сбегу, это будет равносильно признанию вины.
– Останься – и продемонстрируешь, что смертей.
Ответить Эдварду не дала острая боль, пронзившая его, когда нога опустилась на кровать. Он только молча глядел на старика до тех пор, пока не смог вздохнуть и утереть пот с глаз.
Плутовское лицо сморщилось.
– Ах, юный друг мой, ужель не знаешь ты, что уж пробудились войны драконы и что сигнальные огни оборотились погребальными кострами, и в пламени их поколение сгорит. И ужас скоро будет править миром.
– Да, но при чем здесь…
– О мастер Эдвард, те же злые силы, что бедствия сии на мир призвали, в довольстве от проделанной работы могут взгляд свой на тебя оборотить. Ведь до сих пор влекли к себе их помасштабнее задачи. Ты был для них помехою, но малой, зато имел большую ценность для сил иных – ты с ними познакомишься, и скоро. Нам повезло, что в хлопотах своих они лишь эту шлюху подрядили тебя убить – и трижды неудачно. Теперь же, к делу подойдя серьезней, они страшнее хищников пошлют, и я боюсь, что утреннего света не увидишь, коль ты со мной не убежишь сейчас.
Иными словами: стисни зубы и давай!
Как бы абсурдно это ни звучало, его замысловатая речь убедила Эдварда. С этой логикой трудно было спорить – и потом, кто, как не он, только что спас Эдварду жизнь. Юноша задрал левую ногу и начал натягивать ботинок.
Следующие несколько минут оказались воистину прогулкой по раскаленным углям. Эдвард решил относиться к этому, как к испытанию мужества. Он сел и накинул на плечи халат. С помощью мистера Олдкастла он опустил правую ногу на пол и встал, опираясь на левую. Потом, перенеся вес на костыли, шагнул по усыпанному перьями полу к двери. Держать правую ногу на весу было мучительно, но касаться ею земли – еще хуже.
Ясное дело, это обречено на провал. Сиделки увидят его и отведут обратно. Они позвонят в полицию. Но у него не было сил спорить, и он, обливаясь потом, молча одолевал шаг за шагом по полутемному коридору, грохоча костылями, а мистер Олдкастл страховал его, идя рядом. Маленький человечек, похоже, сильно нервничал, не в силах ускорить их продвижение.
За столиком дежурного никого не было. Старый чемодан Эдварда стоял рядом, а на нем красовалось его канотье. Мистер Олдкастл нахлобучил шляпу ему на голову под залихватским углом и сам взялся за чемодан. Потом прошел вперед и отворил дверь на лестницу.
Эдвард хотел сказать, что есть еще лифт, но зубы его оказались так стиснуты, что он не издал ни звука. Возможно, мистер Олдкастл считал, что старая скрипучая клетка перебудит сиделок и санитаров, а может, он просто не доверял современной технике. Эдвард одолел три марша на одной ноге и одном костыле, цепляясь за перила побелевшей рукой. Мистер Олдкастл нес другой костыль. Судя по тому, как он управлялся с чемоданом, он был гораздо сильнее, чем казалось на первый взгляд.
Им так никто и не встретился – даже за стойкой регистратуры у главного входа. Эдвард вывалился из больницы на свежий ночной воздух. Интересно, осталась ли за ним по всему пути от кровати мокрая дорожка пота?
30
– Восок! – решительно скомандовал Гим. Но Звездный Луч даже не шелохнулся. Он стоял, опустив голову на плечо Т’лину Драконоторговцу, и громко урчал.
– Восок! – тихонько прошептал Т’лин. Дракон опустился на брюхо, продолжая блаженно прижиматься к хозяину. Он урчал с такой силой, что мог разбудить всех соседей.
В маленьком, тесном Нарше не так уж много мест, годных на то, чтобы спрятать дракона, но двор скульптора был из таких мест. Звездный Луч занимал почти все пространство между необработанными каменными блоками и недоделанными изваяниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118