Бальзамо задумался.
– Итак, перерождение одного металла в другой невозможно? – спросил он.
– Невозможно.
– Ну, а что с алмазом? – отважился спросить Бальзамо.
– Алмаз – совсем другое дело, – отвечала Лоренца.
– Значит, алмаз получить можно?
– Да, потому что для того, чтобы получить алмаз, не нужно переделывать одно вещество в другое; необходимо только попытаться преобразовать уже известный элемент.
– А ты знаешь, что это за элемент?
– Разумеется! Алмаз – это кристаллизованный чистый уголь.
Бальзаме замер. Его озарила неожиданная, неслыханная мысль; он закрыл лицо руками, словно был ослеплен.
– Боже! Боже мой! – прошептал он. – Ты слишком добр ко мне. Верно, мне угрожает какая-нибудь опасность. Боже мой! Какой перстень мне бросить в море, чтобы отвести твою ревность? Довольно, на сегодня довольно! Довольно, Лоренца!
– Разве я не принадлежу тебе? Приказывай, повелевай!
– Да, ты моя. Идем, идем!
Бальзамо повлек Лоренцу из лаборатории, прошел через оружейную комнату, не обратив внимания на легкое поскрипывание над своей головой, и вновь оказался вместе с Лоренцой в комнате с зарешеченными окнами.
– Значит, ты доволен своей Лоренцой, любимый мой? – спросила молодая женщина.
– Еще бы! – воскликнул он.
– Чего же ты опасался? Скажи!
Бальзамо умоляюще сложил руки и взглянул на Лоренцу с выражением такого ужаса, которому вряд ли мог бы найти объяснение зритель, не умевший читать в его душе.
– А ведь я чуть не убил этого ангела и не умер от отчаяния, решая вопрос о том, как мне стать счастливым и всемогущим! Я совсем забыл, что возможное всегда выходит за рамки современного состояния науки, и это возможное начинает восприниматься как нечто сверхъестественное. Я думал, что знаю все, а оказалось, что я ничего не знал.
Молодая женщина блаженно улыбалась.
– Лоренца! Лоренца! – продолжал Бальзамо. – Значит, осуществился таинственный замысел Господа, создавшего женщину из ребра мужчины и сказавшего им, что у них будет одно сердце на двоих! Моя Ева ожила; моя Ева будет жить моими мыслями, а ее жизнь висит на ниточке, которую держу в руках я! Это слишком много для одного человека. Боже мой, и я склоняюсь под тяжестью Твоих благодеяний!
Он упал на колени, в восторге прижавшись к ногам красавицы, дарившей его неземной улыбкой.
– Нет, ты никогда не оставишь меня, под твоим всепроникающим взором я буду в полной безопасности; ты будешь мне помогать в моих научных открытиях – ведь ты сама сказала, что только ты можешь их дополнить, что одно твое слово облегчит мои поиски и сделает их плодотворными; только ты могла бы мне сказать, что я не получу золота, потому что это однородное вещество, простой химический элемент; ты мне скажешь, в какой частице своего создания Бог скрыл золото; ты скажешь мне, в каких неизведанных глубинах Океана лежат несметные богатства твои глаза помогут мне увидеть, как развивается жемчужина в перламутровой раковине, как зреет мысль в человеческом мозгу. С твоей помощью я услышу едва различимый звук, с каким червь роет землю; я услышу поступь приближающегося врага. Я обрету величие Бога, но буду счастливее Его, моя Лоренца! Ведь у Бога на небесах нет равной ему во всем подруги; Бог всемогущ, однако он одинок в своем величии и не может разделить его ни с каким другим существом: это всемогущество и делает его Богом.
Продолжая улыбаться, Лоренца отвечала на его слова жаркими ласками.
– Несмотря ни на что, ты все еще сомневаешься, Ашарат, – прошептала она, словно каждая мысль, беспокоившая ее возлюбленного, была ей доступна. – Ты сомневаешься, как ты сказал, что мне будет под силу шагнуть за черту нашей любви, что я смогу видеть на расстоянии, но ты утешаешься при мысли, что если не увижу я, то увидит она.
– Кто?
– Блондинка… Хочешь, я скажу, как ее зовут?
– Да.
– Постой-ка… Андре!
– Да, верно. Да, ты умеешь читать мои мысли. Меня мучает только одно: видишь ли ты, как прежде, на расстоянии, несмотря на препятствия, встающие перед твоим внутренним взором.
– Испытай меня.
– Дай руку, Лоренца.
Молодая женщина схватила Бальзамо за руку.
– Ты можешь последовать за мной? – спросил он.
– Всюду, куда пожелаешь.
–Идем.
Бальзамо мысленно покинул дом на улице Сен-Клод, увлекая за собой Лоренцу.
– Где мы сейчас? – спросил он.
– Мы взобрались на гору, – отвечала молодая женщина.
– Верно, – согласился Бальзамо, затрепетав от радости. – А что ты видишь?
– Передо мной? Слева? Справа?
– Прямо перед тобой.
– Я вижу огромную долину; с одной стороны лес, по Другую руку город, а между ними – убегающая вдаль река, она течет вдоль стены огромного замка.
– Все верно, Лоренца: лес носит название Везине, а город – Сен-Жермен; замок называется Мезон. Давай войдем в павильон позади нас.
– Хорошо.
– Что ты видишь?
– Какую-то приемную: там сидит негритенок и грызет конфеты.
– Да, это Замор. Иди, иди дальше.
– Пустая гостиная, роскошно обставленная… Над дверьми карнизы в виде богинь и амуров.
– В гостиной никого нет?
– Никого.
– Идем дальше!
– Мы сейчас в восхитительном будуаре; стены обтянуты атласом с вышитыми на нем цветами, они будто живые…
– Там тоже никого?
– Нет, какая-то женщина лежит на софе.
– Как она выглядит?
– Погоди…
– Не кажется ли тебе, что ты ее уже где-то видела?
– Да, я видела ее здесь – это графиня Дю Барри.
– Верно, Лоренца, верно. Это потрясающе! Что она делает?
– Думает о тебе, Бальзамо.
– Обо мне?
– Да.
– Так ты можешь читать и в ее мыслях?
– Да, потому что, повторяю, она думает о тебе.
– А по какому поводу?
– Ты ей кое-что обещал.
– Да. Что именно?
– Ты обещал дать ей волшебную воду, какую Венера, желая отомстить Сафо, дала Фаону.
– Верно, совершенно верно! Ну, и до чего она додумалась?
– Она принимает решение.
– Какое?
– Погоди… Она протягивает руку к колокольчику, звонит, входит еще одна женщина.
– Брюнетка? Блондинка?
– Брюнетка.
– Высокая? Маленькая?
– Маленького роста.
– Это ее сестра. Послушай, что она ей скажет.
– Она приказывает заложить карету.
– Куда она собирается отправиться?
– Сюда.
– Ты в этом уверена?
– Так она говорит. И ее приказание исполнено. Я вижу лошадей, экипаж… Через два часа она будет здесь. Бальзамо упал на колени.
– Если через два часа она в самом деле будет здесь, – воскликнул он, – мне останется лишь просить Бога, чтобы он пощадил меня и не отнимал у меня мое счастье!
– Бедный друг! – прошептала она. – Так ты боялся?.. Чего же тебе было бояться? Любовь, без которой физическое состояние было бы несовершенным, оказывает влияние и на душевное. Любовь, как всякая созидательная страсть, приближает к Богу, а от Бога исходит свет.
– Лоренца! Лоренца! Я теряю голову от радости!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183