Из своего окна король наблюдал за мрачной процессией, спрятавшись за занавеской. Он видел, как все трое исчезли в карете графини. Когда дверь захлопнулась и лакей поднялся на запятки, кучер взмахнул вожжами и лошади рванули с места в галоп.
– Ого! – воскликнул король. – Она даже не пытается со мной увидеться и поговорить? Графиня разгневана! И он повторил громче:
– Да, графиня разгневана!
Ришелье, только что проскользнувший в комнату без доклада, так как король его ждал, услышал эти слова.
– Разгневана, сир? – переспросил он. – А чем? Тем, что вашему величеству стало весело? Это дурно со стороны графини.
– Герцог! Мне совсем не весело, – возразил король. – Напротив, я устал и хочу отдохнуть. Музыка меня раздражает, а мне пришлось бы, послушайся я графиню, ехать ужинать в Люсьенн, есть и, особенно, пить. А у графини крепкие вина; не знаю уж, из какого винограда их делают, но я после них чувствую себя разбитым. Честное слово, я предпочитаю понежиться здесь.
– И вы, ваше величество, тысячу раз правы, – согласился герцог.
– Кстати, и графиня развлечется! Неужели я такой уж приятный собеседник? Хоть она так и говорит, я ей не верю.
– А вот сейчас вы, ваше величество, неправы, – возразил маршал.
– Нет, герцог, нет, это в самом деле так: мне остались считанные дни, и я думаю что говорю.
– Сир, графиня понимает, что ей в любом случае не удастся найти лучшее общество, – вот что приводит ее в бешенство.
– Признаться, герцог, я не знаю, как вам удается так устроиться, что вокруг вас всегда женщины, будто вам двадцать лет. Ведь именно в этом возрасте выбирает мужчина. А в мои годы, герцог…
– Что, сир?
– В мои годы можно надеяться не на любовь, а на женскую расчетливость. Маршал рассмеялся.
– В таком случае, сир, – проговорил он, – это только лишний довод, и если ваше величество полагает, что графиня развлекается, у нас нет поводов для беспокойства.
– Я не говорю, что она развлекается, герцог. Я говорю, что она в конце концов начнет искать развлечений.
– Позволю заметить вашему величеству, что такого еще никто никогда не видывал.
Король поднялся в сильном волнении.
– Кто здесь еще находится? – спросил он.
– Вся ваша прислуга, сир. Король на мгновение задумался.
– А из ваших-то есть кто-нибудь?
– Со мной Рафте.
– Прекрасно!
– Что ему надлежит сделать, сир?
– Герцог! Пусть он узнает, действительно ли графиня Дю Барри поехала в Люсьенн.
– Да ведь графиня уехала, если не ошибаюсь.
– Так это, во всяком случае, выглядело.
– Куда же она могла отправиться, как вы полагаете, ваше величество?
– Кто знает? Она может потерять голову от ревности, герцог.
– Сир! Скорее уж вам следовало бы…
– Что?
– Ревновать…
– Герцог!
– Да, вы правы: это было бы унизительно для всех нас, сир.
– Чтобы я ревновал! – воскликнул Людовик XV, натянуто улыбнувшись. – Неужели вы говорите серьезно, герцог?
Ришелье и в самом деле не верил в то, что говорил. Надобно признать, что он был весьма недалек от истины, когда думал, напротив, что король желал знать, поехала ли графиня Дю Барри в Люсьенн, только для того, чтобы быть совершенно уверенным, что она не вернется в Трианон.
– Итак, сир, решено, – произнес он вслух, – я посылаю Рафте на поиски?
– Да, пошлите, герцог.
– А чем угодно заняться вашему величеству перед ужином?
– Ничем. Мы будем ужинать сейчас же. Вы предупредили известное лицо?
– Да, оно в приемной у вашего величества.
– Что это лицо ответило?
– Просил благодарить.
– А дочь?
– С ней еще не говорили.
– Герцог! Графиня Дю Барри ревнива и может возвратиться.
– Ах, сир, это было бы дурным тоном! Я полагаю, что графиня не способна на такую дерзость.
– Герцог! В такую минуту она способна на все, в особенности, когда злоба подогревается ревностью. Она вас ненавидит, – не знаю, известно ли вам это.
Ришелье поклонился.
– Я знаю, что она удостаивает меня этой чести, сир.
– Она ненавидит также господина де Таверне.
– Если вашему величеству угодно было бы перечислить всех, я уверен, что найдется третье лицо, которое она ненавидит еще сильнее, чем меня и барона.
– Кого же?
– Мадмуазель Андре.
– Ну, по-моему, это вполне естественно, – заметил король.
– В таком случае…
– Однако не мешало бы, герцог, проследить за тем, чтобы графиня Дю Барри не наделала шуму нынешней ночью.
– Да, это нелишне.
– А вот и метрдотель! Тише! Отдайте приказания Рафте и идите вслед за мной в столовую – сами знаете, с кем.
Людовик XV поднялся и пошел в столовую, а Ришелье вышел в другую дверь.
Пять минут спустя он с бароном догнал короля.
Король ласково поздоровался с Таверне.
Барон был умным человеком – он ответил так, как умеют отвечать иные господа, которых короли и принцы признают ровней и, в то же время, с которыми они могут не церемониться.
Все трое сели за стол и начали ужинать.
Людовик XV был плохой король, но приятный собеседник. Его общество, когда он этого хотел, было притягательно для любителей выпить, а также для говорунов и сладострастников.
И потом, король посвятил много времени изучению приятных сторон жизни.
Он ел с аппетитом и следил за тем, чтобы бокалы сотрапезников не пустовали. Он завел речь о музыке.
Ришелье подхватил мяч на лету.
– Сир! – проговорил он. – Если музыка способна привести к согласию мужчин, как говорит учитель танцев и как полагает, кажется, ваше величество, то можно ли это же сказать и о женщинах?
– Герцог! Не будем говорить о женщинах, – сказал король. – Со времен Троянской войны и до наших дней на женщин музыка производит обратное действие. У вас-то с ними особые счеты, и я не думаю, чтобы вам был приятен этот разговор; среди них есть одна дама, не самая безобидная, с которой вы на ножах, – Вы имеете в виду графиню, сир? Разве в том моя вина?
– Разумеется.
– Вот как? Надеюсь, ваше величество мне объяснит…
– Сейчас же и с большим удовольствием, – с насмешкой сказал король.
– Я вас слушаю, сир.
– Ну как же! Она предлагает вам портфель не знаю уж какого ведомства, а вы отказываетесь, потому что, как вы говорите, она не пользуется большой популярностью!
– Я это сказал? – переспросил Ришелье, смутившись от того, что беседа принимает такой оборот.
– Ходят слухи, черт побери! – отвечал король, напустив на себя по обыкновению добродушный вид. – Я уж не помню, от кого я это узнал… Из газеты, должно быть.
– Ну что ж, сир, – молвил Ришелье, воспользовавшись свободой, которую предоставил своим гостям августейший хозяин, – должен признать, что на этот раз и слухи, и даже газеты не так уж далеки от истины.
– Как! – вскричал Людовик XV. – Вы в самом деле отказались от министерства, дорогой герцог?
Нетрудно догадаться, что Ришелье оказался в довольно щекотливом положении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183