Его властный взгляд, не привыкший опускаться никогда и ни перед кем, произвел на Руссо непередаваемое впечатление: он оробел и почувствовал неуверенность.
Принцесса дала королю время вдоволь насмотреться на философа, а затем подошла к Руссо и обратилась к королю:
– Ваше величество! Позвольте представить вам нашего автора!
– Вашего автора? – спросил король, делая вид, что пытается что-то припомнить.
Руссо казалось, что он стоит на раскаленных углях. Испепеляющий взгляд короля, подобный солнечному лучу, падающему сквозь увеличительное стекло, переходил поочередно с длинной щетины на сомнительной свежести жабо, затем на покрытый густым слоем пыли сюртук, на неряшливый парик величайшего писателя его королевства.
– Перед вами – господин Жан-Жак Руссо, сир, – проговорила принцесса, – автор прелестной оперы, которую мы собираемся поставить для вашего величества.
Король поднял голову.
– А-а, господин Руссо… Здравствуйте! – холодно сказал он и снова с осуждением стал разглядывать его костюм.
Руссо спрашивал себя, как следует приветствовать короля Франции, не будучи придворным, но и не желая по казаться невежливым, раз уж он оказался в королевской резиденции.
В то время, как он раздумывал, король непринужденно беседовал, нимало не заботясь о том, приятны его слова собеседнику или нет.
Руссо словно окаменел. Он забыл все фразы, которые собирался бросить в лицо тирану.
– Господин Руссо! – обратился к нему король, не переставая разглядывать его сюртук и парик. – Вы написали чудную музыку, благодаря ей я пережил прекрасные минуты.
Страшно фальшивя, король запел:
Когда б я всем речам внимала
Любезных франтов городских,
Других возлюбленных немало
Легко нашла б я среди них.
– Прелестно! – воскликнул король, едва допев куплет Руссо поклонился.
– Не знаю, смогу ли я хорошо пропеть, – проговори ла принцесса.
Руссо повернулся к ее высочеству, собираясь дать ей несколько советов. Но король опять запел, на сей раз – романс Колена:
В лачуге сумрачной моей
Я средь забот с утра.
Привычен труд мне в смене дней,
Как холод и жара.
Его величество пел отвратительно. Руссо был польщен памятливостью монарха, но его задело скверное исполнение. Он скорчил рожу и стал похож на обезьяну, грызущую луковицу: одна половина его лица смеялась, другая плакала.
Принцесса сохраняла невозмутимый вид, не теряя хладнокровия, как это умеют делать лишь при дворе.
Король, нимало не смущаясь, продолжал:
Колетта! Знай, любовь моя,
Что и средь этих стен
С тобою был бы счастлив я,
Твой брошенный Колен.
Руссо почувствовал, как краска бросилась ему в лицо.
– Скажите, господин Руссо, – обратился к нему король, – правду ли говорят, что вы иногда наряжаетесь в армянский костюм?
Руссо еще больше покраснел, язык словно застрял у него в горле, и он ни за что на свете не смог бы в тот момент им пошевелить.
Не дожидаясь ответа, король запел:
Всем тем, кто влюблен,
Не понятен закон,
И смысл им не виден в запрете…
– Вы, кажется, живете на улице Платриер? – осведомился король.
Руссо в ответ кивнул, но это отняло у него последние силы… Никогда еще не оказывался он в столь плачевном положении.
Король промурлыкал:
Ведь это же чистые дети,
Ведь это же чистые дети…
– Говорят, вы в очень плохих отношениях с Вольтером, господин Руссо?
Руссо окончательно потерял голову. Он не мог больше сдерживаться. Но король, вероятно, не собирался его щадить и направился к выходу, продолжая чудовищно фальшиво напевать.
Пойдем-ка в рощу танцевать,
Подружки, будьте веселее! –
Под звуки оркестра, от которых умер бы Аполлон точно так же, как он сам некогда покарал Марсия.
Руссо остался в одиночестве. Принцесса покинула его, чтобы в последний раз взглянуть на свой костюм.
Спотыкаясь на каждом шагу, Руссо ощупью выбрался в коридор. Он столкнулся с дамой и господином, которые сверкали брильянтами, кружевами и от которых пахло цветами. Они занимали весь коридор, хотя молодой человек держался близко от дамы, нежно пожимая ее ручку.
Молодая дама утопала в кружевах, голову ее украшала высокая прическа, она обмахивалась веером и источала благоухания. Вся она так и лучилась. С ней-то и столкнулся Руссо.
Юноша, худенький, нежный, очаровательный, комкал голубую орденскую ленту, прикрывавшую жабо из английских кружев. Он громко смеялся, внезапно обрывая взрывы хохота и переходя на шепот, заставлявший смеяться Даму; похоже было, что они прекрасно понимают друг друга.
Руссо узнал в прекрасной даме, в этом соблазнительном создании, графиню Дю Барри. Едва увидев ее, он по своему обыкновению сосредоточил на ней все свое внимание, словно не замечая ее спутника.
Молодой человек с голубой лентой был не кто иной, как граф д'Артуа, от всей души резвившийся вместе с любовницей своего деда.
Заметив темную фигуру Руссо, графиня Дю Барри вскрикнула:
– О Боже!
– Что такое? – спросил граф д'Артуа, бросив взгляд на философа.
Он хотел пропустить свою спутницу вперед.
– Господин Руссо! – вскричала Дю Барри.
– Руссо из Женевы? – спросил граф д'Артуа тоном школьника на каникулах.
– Да, ваше высочество, – отвечала графиня.
– Ах, здравствуйте, господин Руссо! – проговорил шалун, видя, что Руссо отчаянно и безуспешно пытается проскочить. – Здравствуйте!.. Так мы сейчас будем слушать вашу музыку?
– Ваше высочество! – пролепетал Руссо, рассмотрев голубую ленту.
– Да, прелестную музыку! – прибавила графиня. – Она прекрасно отражает дух и стремления автора!
Руссо поднял голову и почувствовал, как его словно ослепил взгляд графини.
– Ваше высочество… – начал было он недовольным тоном.
– Я буду исполнять роль Колена, графиня! – воскликнул граф д'Артуа. – А вас прошу быть Колеттой.
– С большим удовольствием, ваше высочество. Однако я не смею, не будучи актрисой, осквернять музыку мастера.
Руссо готов был отдать жизнь за то, чтобы взглянуть на нее еще хоть раз. Однако ее голос, ее тон, ее лесть, ее красота рвали его сердце на части.
Он решил сбежать.
– Господин Руссо! – продолжал принц, преграждая ему путь. – Я хочу, чтобы вы помогли мне сыграть Колена.
– А я смею просить у господина Руссо совета, как лучше исполнить роль Колетты, – пролепетала графиня, разыгрывая скромницу, что окончательно сразило философа.
Его глаза продолжали вопросительно смотреть на графиню.
– Господин Руссо меня ненавидит, – сказала она принцу чарующим голосом.
– Да что вы! – вскричал граф д'Артуа. – Кто может ненавидеть вас, графиня?
– Вы же сами видите, – отвечала она.
– Господин Руссо – благородный человек, сочиняющий прелестные вещицы, не может избегать столь очаровательную женщину, – заметил граф д'Артуа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183