Ришелье оставил в покое театр, к которому наследник французской короны никогда не выказывал особого пристрастия, и заговорил о философии. Он с такою же горячностью стал поддерживать англичан, с какой Руссо говорил об Эдуарде Бомстоне.
А герцогиня де Ноай ненавидела англичан так же яростно, как и философов.
Свежая мысль была для нее утомительной, усталость проникла во все поры ее существа. Г-жа Де Ноай чувствовала, что создана консерватором, она готова была выть от новых мыслей, как воют собаки при виде людей в масках.
Ришелье, ведя эту игру, убивал двух зайцев: он мучил г-жу Этикет, что доставляло видимое удовольствие ее высочеству, и то тут, то там вставлял добродетельные афоризмы или подсказывал математические аксиомы его высочеству, любителю точных формулировок.
Итак, он ловко исполнял обязанности придворного и в то же время старательно искал глазами того, кого он рассчитывал встретить, но до сих пор не находил. Вдруг снизу раздался крик, отдавшийся под сводами дворца, а затем повторенный другими голосами сначала на лестнице, затем перед дверью в столовую.
– Король!
При этом магическом слове г-жу де Ноай подбросило, словно стальной пружиной; Ришелье, напротив, неторопливо поднялся; дофин поспешно вытер губы и встал, устремив взгляд на дверь.
Ее высочество направилась к лестнице, чтобы как можно раньше встретить короля и оказать ему гостеприимство.
Глава 20.
ВОЛОСЫ КОРОЛЕВЫ
Король поднимался по лестнице, не выпуская руку мадмуазель де Таверне. Дойдя до площадки, он стал с ней столь галантно и так долго раскланиваться, что Ришелье успел заметить поклоны, восхитился их изяществом и спросил себя, какая счастливица их удостоилась.
В неведении он находился недолго. Людовик XV взял за руку ее высочество, она все видела и, разумеется, узнала Андре.
– Дочь моя, – сказал он принцессе, – я без церемоний зашел к вам поужинать. Я прошел через весь парк, по дороге встретил мадмуазель де Таверне и попросил меня проводить.
– Мадмуазель де Таверне! – прошептал Ришелье, растерявшись от неожиданности. – Клянусь честью, мне повезло!
– Я не только не стану бранить мадмуазель за опоздание, – любезно отвечала ее высочество, – я хочу поблагодарить ее за то, что она привела к нам ваше величество.
Красная, как вишня, Андре молча поклонилась.
«Дьявольщина! Да она в самом деле хороша собой, – сказал себе Ришелье, – старый дурак Таверне не преувеличивал».
Король уже сидел за столом, успев поздороваться с дофином. Обладая, как и его предшественник, завидным аппетитом, монарх отдал должное тому, как проворно метрдотель подавал ему блюда.
Король сидел спиной к двери и, казалось, что-то или, вернее, кого-то искал.
Мадмуазель де Таверне не пользовалась привилегиями, так как положение Андре при ее высочестве еще не было определено, поэтому в столовую она не вошла. Низко присев в реверансе в ответ на поклон короля, она прошла в комнату ее высочества – та несколько раз просила ее почитать перед сном.
Ее высочество поняла, что взгляд короля ищет ее прекрасную чтицу.
– Господин де Куани! – обратилась она к молодому офицеру охраны, стоявшему за спиной у короля. – Пригласите, пожалуйста, мадмуазель де Таверне. С позволения госпожи де Ноай мы сегодня отступим от этикета.
Де Куани вышел и спустя минуту ввел Андре, оглушенную сыпавшимися на нее милостями и трепетавшую от волнения.
– Садитесь здесь, мадмуазель, – сказала ее высочество, – рядом с герцогиней.
Андре робко поднялась на возвышение; она была так смущена, что села на расстоянии фута от фрейлины.
Герцогиня бросила на нее такой испепеляющий взгляд, что бедное дитя будто прикоснулось к Лейденской банке; девушка отлетела по меньшей мере фута на четыре.
Людовик XV с улыбкой за ней наблюдал.
«Вот это я понимаю! – воскликнул про себя де Ришелье. – Пожалуй, мне не придется вмешиваться: все идет своим чередом».
Король обернулся и заметил маршала, готового выдержать его взгляд.
– Здравствуйте, герцог! – вымолвил Людовик XV. – Дружно ли вы живете с герцогиней де Ноай?
– Сир! – отвечал маршал. – Герцогиня всегда оказывает мне честь, обращаясь со мной, как с ветреником.
– Разве вы тоже ездили по дороге на Шателу?
– Я, сир? Клянусь вам, нет. Я осыпан милостями вашего величества.
Король не ожидал такого ответа, он собирался позубоскалить, но герцог его опередил.
– Что же я сделал, герцог?
– Сир! Ваше величество поручили командование рейтарами герцогу д'Эгийону, моему родственнику.
– Да, вы правы, герцог.
– А для такого шага нужны смелость и ловкость вашего величества, ведь это почти государственный переворот.
Ужин подходил к концу. Король выждал минуту и поднялся из-за стола.
Разговор становился для него щекотливым, однако Ришелье решил не выпускать добычу из рук. Когда король заговорил с герцогиней де Ноай, принцессой и мадмуазель де Таверне, Ришелье ловко сумел вмешаться, а потом и вовсе овладел разговором и направил его в нужное русло.
– Знает ли ваше величество, что успехи придают смелости?
– Вы хотите сказать, что чувствуете себя смелым, герцог?
– Да, я хотел бы просить ваше величество о новой милости после той, какую вы соблаговолили мне оказать. У одного из моих добрых друзей, старого слуги вашего величества, сын служит в гвардии. Молодой человек обладает большими достоинствами, но беден. Он получил из рук августейшей принцессы чин капитана, но у него нет роты.
– Принцесса – моя дочь? – спросил король, обратившись к ее высочеству.
– Да, сир, – отвечал Ришелье, – а отца этого молодого человека зовут барон де Таверне.
– Отец?.. – невольно вырвалось у Андре. – Филипп?! Так вы, господин герцог, просите роту для Филиппа?
Устыдившись того, что нарушила этикет, Андре отступила, покраснев и умоляюще сложив руки.
Король, обернувшись, залюбовался стыдливым румянцем красивой девушки; потом он подошел к Ришелье с благожелательным взглядом, по которому придворный мог судить, насколько его просьба приятна и уместна.
– В самом деле, этот молодой человек очарователен, – подхватила ее высочество, – и я обещала его осчастливить. Однако до чего несчастны принцы крови! Когда Бог наделяет их благими намерениями, Он лишает их памяти или разума. Ведь я должна была подумать о том, что молодой человек беден, что недостаточно дать ему эполеты и что надо еще прибавить роту!
– Как вы, ваше высочество, могли об этом знать?
– Я знала! – с живостью возразила ее высочество, и Андре вспомнила нищенский убогий родной дом, в котором она, однако, была так счастлива. – Да, я знала, но думала, что все сделала, добившись чина для Филиппа де Таверне. Ведь его зовут Филипп?
– Да, ваше высочество.
Король обвел взглядом окружавшие его благородные открытые лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
А герцогиня де Ноай ненавидела англичан так же яростно, как и философов.
Свежая мысль была для нее утомительной, усталость проникла во все поры ее существа. Г-жа Де Ноай чувствовала, что создана консерватором, она готова была выть от новых мыслей, как воют собаки при виде людей в масках.
Ришелье, ведя эту игру, убивал двух зайцев: он мучил г-жу Этикет, что доставляло видимое удовольствие ее высочеству, и то тут, то там вставлял добродетельные афоризмы или подсказывал математические аксиомы его высочеству, любителю точных формулировок.
Итак, он ловко исполнял обязанности придворного и в то же время старательно искал глазами того, кого он рассчитывал встретить, но до сих пор не находил. Вдруг снизу раздался крик, отдавшийся под сводами дворца, а затем повторенный другими голосами сначала на лестнице, затем перед дверью в столовую.
– Король!
При этом магическом слове г-жу де Ноай подбросило, словно стальной пружиной; Ришелье, напротив, неторопливо поднялся; дофин поспешно вытер губы и встал, устремив взгляд на дверь.
Ее высочество направилась к лестнице, чтобы как можно раньше встретить короля и оказать ему гостеприимство.
Глава 20.
ВОЛОСЫ КОРОЛЕВЫ
Король поднимался по лестнице, не выпуская руку мадмуазель де Таверне. Дойдя до площадки, он стал с ней столь галантно и так долго раскланиваться, что Ришелье успел заметить поклоны, восхитился их изяществом и спросил себя, какая счастливица их удостоилась.
В неведении он находился недолго. Людовик XV взял за руку ее высочество, она все видела и, разумеется, узнала Андре.
– Дочь моя, – сказал он принцессе, – я без церемоний зашел к вам поужинать. Я прошел через весь парк, по дороге встретил мадмуазель де Таверне и попросил меня проводить.
– Мадмуазель де Таверне! – прошептал Ришелье, растерявшись от неожиданности. – Клянусь честью, мне повезло!
– Я не только не стану бранить мадмуазель за опоздание, – любезно отвечала ее высочество, – я хочу поблагодарить ее за то, что она привела к нам ваше величество.
Красная, как вишня, Андре молча поклонилась.
«Дьявольщина! Да она в самом деле хороша собой, – сказал себе Ришелье, – старый дурак Таверне не преувеличивал».
Король уже сидел за столом, успев поздороваться с дофином. Обладая, как и его предшественник, завидным аппетитом, монарх отдал должное тому, как проворно метрдотель подавал ему блюда.
Король сидел спиной к двери и, казалось, что-то или, вернее, кого-то искал.
Мадмуазель де Таверне не пользовалась привилегиями, так как положение Андре при ее высочестве еще не было определено, поэтому в столовую она не вошла. Низко присев в реверансе в ответ на поклон короля, она прошла в комнату ее высочества – та несколько раз просила ее почитать перед сном.
Ее высочество поняла, что взгляд короля ищет ее прекрасную чтицу.
– Господин де Куани! – обратилась она к молодому офицеру охраны, стоявшему за спиной у короля. – Пригласите, пожалуйста, мадмуазель де Таверне. С позволения госпожи де Ноай мы сегодня отступим от этикета.
Де Куани вышел и спустя минуту ввел Андре, оглушенную сыпавшимися на нее милостями и трепетавшую от волнения.
– Садитесь здесь, мадмуазель, – сказала ее высочество, – рядом с герцогиней.
Андре робко поднялась на возвышение; она была так смущена, что села на расстоянии фута от фрейлины.
Герцогиня бросила на нее такой испепеляющий взгляд, что бедное дитя будто прикоснулось к Лейденской банке; девушка отлетела по меньшей мере фута на четыре.
Людовик XV с улыбкой за ней наблюдал.
«Вот это я понимаю! – воскликнул про себя де Ришелье. – Пожалуй, мне не придется вмешиваться: все идет своим чередом».
Король обернулся и заметил маршала, готового выдержать его взгляд.
– Здравствуйте, герцог! – вымолвил Людовик XV. – Дружно ли вы живете с герцогиней де Ноай?
– Сир! – отвечал маршал. – Герцогиня всегда оказывает мне честь, обращаясь со мной, как с ветреником.
– Разве вы тоже ездили по дороге на Шателу?
– Я, сир? Клянусь вам, нет. Я осыпан милостями вашего величества.
Король не ожидал такого ответа, он собирался позубоскалить, но герцог его опередил.
– Что же я сделал, герцог?
– Сир! Ваше величество поручили командование рейтарами герцогу д'Эгийону, моему родственнику.
– Да, вы правы, герцог.
– А для такого шага нужны смелость и ловкость вашего величества, ведь это почти государственный переворот.
Ужин подходил к концу. Король выждал минуту и поднялся из-за стола.
Разговор становился для него щекотливым, однако Ришелье решил не выпускать добычу из рук. Когда король заговорил с герцогиней де Ноай, принцессой и мадмуазель де Таверне, Ришелье ловко сумел вмешаться, а потом и вовсе овладел разговором и направил его в нужное русло.
– Знает ли ваше величество, что успехи придают смелости?
– Вы хотите сказать, что чувствуете себя смелым, герцог?
– Да, я хотел бы просить ваше величество о новой милости после той, какую вы соблаговолили мне оказать. У одного из моих добрых друзей, старого слуги вашего величества, сын служит в гвардии. Молодой человек обладает большими достоинствами, но беден. Он получил из рук августейшей принцессы чин капитана, но у него нет роты.
– Принцесса – моя дочь? – спросил король, обратившись к ее высочеству.
– Да, сир, – отвечал Ришелье, – а отца этого молодого человека зовут барон де Таверне.
– Отец?.. – невольно вырвалось у Андре. – Филипп?! Так вы, господин герцог, просите роту для Филиппа?
Устыдившись того, что нарушила этикет, Андре отступила, покраснев и умоляюще сложив руки.
Король, обернувшись, залюбовался стыдливым румянцем красивой девушки; потом он подошел к Ришелье с благожелательным взглядом, по которому придворный мог судить, насколько его просьба приятна и уместна.
– В самом деле, этот молодой человек очарователен, – подхватила ее высочество, – и я обещала его осчастливить. Однако до чего несчастны принцы крови! Когда Бог наделяет их благими намерениями, Он лишает их памяти или разума. Ведь я должна была подумать о том, что молодой человек беден, что недостаточно дать ему эполеты и что надо еще прибавить роту!
– Как вы, ваше высочество, могли об этом знать?
– Я знала! – с живостью возразила ее высочество, и Андре вспомнила нищенский убогий родной дом, в котором она, однако, была так счастлива. – Да, я знала, но думала, что все сделала, добившись чина для Филиппа де Таверне. Ведь его зовут Филипп?
– Да, ваше высочество.
Король обвел взглядом окружавшие его благородные открытые лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183