Вода была очень теплой, даже, пожалуй, горячей, но уже через минуту Кристи привыкла к этому, и по всему ее телу разлилась приятная истома.
Кристи заметила скамейки, о которых говорил Кейн. Их силуэты, черневшие из-под воды, казались изломанными из-за волн, поднятых Кристи. Она села на ближайшую скамейку и оказалась по шею в воде.
Рубашка Кейна надулась вокруг нее, как плащ-палатка. От теплых волн, ласкавших тело, Кристи почувствовала себя невесомой.
— М-м-м! — блаженно простонала она. — Фантастика!
— Это ты меня окликаешь, Рыженькая? — донесся из темноты голос Кейна.
— Это я от удовольствия.
— Лучше б ты меня окликнула.
— Ке-е-ейн!
Смех его эхом отозвался в ночной тишине.
— Не снимай свою рубашку, Рыженькая. Я иду.
— Это твоя рубашка, забыл?
Все еще улыбаясь, Кейн сел на камень и начал расшнуровывать ботинки. Кристи разглядывала его с любопытством, к которому примешивалось легкое волнение. Мускулистые плечи, блестевшие под луной, говорили о силе и ловкости. Он действительно был «покрыт шерстью» — по крайней мере на груди. Кейн встал и стал расстегивать джинсы — так же спокойно, как только что расшнуровывал ботинки. Кристи не отвела взгляда. Он заметил это, но, похоже, нисколько не смутился. Быстрым движением он стянул с себя джинсы вместе с трусами.
Кристи отвернулась.
— Ты что, работал стриптизером? — хмыкнула она.
— Можно сказать, что да. Я ведь семь недель провалялся в больнице.
По металлическому звуку — пряжка звякнула о камень — Кристи поняла, что он швырнул джинсы на берег.
— Катетеры, судна и все такое, — продолжал он. — Меня сотни раз обмывали разные сестры. В конце концов все приличия — всего лишь условности.
Кристи, опустив глаза, смотрела на воду. Послышался всплеск — Кейн, должно быть, вошел в пруд. Возгласы удовольствия, и снова всплеск. Наконец Кейн уселся на соседнюю с ней скамейку.
— Ну все, Рыженькая, можешь смотреть. Я сижу к тебе спиной.
Смех в голосе Кейна задел ее.
— Я не ханжа, — сказала она.
— Кто сказал, что ты ханжа?
— Ты.
— Я этого не говорил. Просто приятно увидеть женщину, которая еще не разучилась стесняться.
— Ты выбирал не тех женщин.
— Скорее наоборот, не те женщины выбирали меня. С тех пор как здесь объявился Хаттон, его шлюхи стали прохода не давать здешним мужикам. Особенно Джо-Джо. Она обожает клеиться к ковбоям, индейцам и таким опасным субъектам, как я.
В голосе Кейна снова послышалось презрение, и горячий пруд на минуту показался Кристи ледяным. Она повернулась к нему, готовая сказать какую-нибудь резкость, но словно споткнулась: на его спине между позвоночником и правой лопаткой виднелся еще свежий шрам.
Кейн пересел на соседнюю скамью. Она была пониже, и шрам скрылся под водой.
Он вдруг застонал, словно от боли.
— Что с тобой? — испуганно спросила Кристи.
— Ничего. Я чувствую себя отлично, даже лучше, чем можно было ожидать.
— Ты чувствуешь себя так, как должен себя чувствовать.
— Да ты не только журналистка, ты еще и философ!
Он нырнул под воду и оставался там так долго, что Кристи уже начала было беспокоиться. Наконец он показался, яростно отфыркиваясь, словно морж.
Кейн выгнул спину, словно желая размять мускулы, не совсем еше окрепшие после болезни.
— Ты не должен был нести меня на руках.
Кейн повернулся к ней:
— Ты весишь гораздо легче, чем та железяка, что я таскал на себе, чтобы исправить правый бок. К тому же тебя носить гораздо приятнее, чем ее.
Голос звучал ласково-насмешливо, а в его белозубой улыбке было что-то агрессивно-привлекательное.
Кристи закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на приятной теплоте пруда.
Кейн снова нырнул и снова появился, весело фыркая.
— Кейн, — позвала она.
Он издал нечленораздельный звук, означавший, что он ее слушает.
— Шериф Деннер сказал, что ты не должен снова появляться в горах. Почему?
Кейн ничего не ответил. Кристи понимала, что настаивать не следует, но любопытство все-таки взяло верх. И это не было праздным журналистским любопытством.
— Кейн?
— Тот, кто стрелял в меня, привык к охоте на оленей, — произнес он спокойно.
— Не понимаю.
— Он использовал пулю со специальным наконечником. Я потерял часть правого легкого. Оно было разрушено.
Кристи пожалела, что спросила.
— Врач сказал, есть опасность, что процесс не остановился. Он убеждал меня посидеть дома годик-другой.
— Почему же ты вернулся?
— Я хотел посмотреть на эти места прежде, чем выпадет снег.
— Но…
— По крайней мере, — перебил ее Кейн, — до сих пор у меня не было проблем.
— Когда мы бежали от охраны Хаттона, ты тяжело дышал.
— Ты тоже.
— Мне не приходилось бывать на такой высоте с тех пор, как я уехала из родного города.
— Значит, ты девушка с запада?
— Почему ты так решил?
— На востоке не бывает таких высоких гор.
Кристи призналась:
— Да, я родилась в гористой местности.
— В Вайоминге?
— Да.
— Значит, ты все-таки не городская барышня. Слава Богу.
Удовлетворение, с которым он это сказал, не понравилось Кристи.
— Я родилась в Вайоминге, но выбрала Манхэттен. Так что я, можно сказать, на все сто процентов городская.
— Ерунда.
— Нет, не ерунда.
Кейн рассмеялся.
— Тебя, наверно, в Нью-Йорке ждет твой парень? — неожиданно спросил он через минуту.
Кристи замялась, и Кейн решил, что это утвердительный ответ.
— Городской? — продолжал расспрашивать он.
— Даже, пожалуй, слишком. Банкир международного класса. Манхэттен, Лондон, Токио, Лос-Анджелес, Бонн…
— Похоже, он большие времени проводит в самолетах, чем с тобой.
— В общем-то да.
— Современная связь, — подытожил Кейн.
— Пожалуй.
Кристи зевнула. Тепло действовало на нее усыпляюще.
Кейн снова нырнул. Потом они с Кристи еще какое-то время посидели молча, наслаждаясь горячей водой.
Кристи чувствовала, что из нее действительно выходят все «болячки», даже те, о которых она не подозревала. Горячий источник был лучше любой сауны: отсутствовал запах хлорки — в саунах воду обычно хлорируют для дезинфекции.
Кристи легла на скамейку, прислушиваясь к мирному журчанию ручья и редким ночным звукам. Высоко над ней темное, словно из черного дерева, небо было сплошь усыпано огромными бриллиантами звезд. Шелестели, словно делясь с ветром какими-то древними тайнами, верхушки вековых елей.
Никогда она еще не чувствовала себя так хорошо. Никогда. Джо-Джо, Питер Хаттон, весь мир с его проблемами и суетой казался далеким, за тысячу миль от нее…
А Кейн был рядом, очень близко. И как ни странно, это вовсе не беспокоило Кристи. Его воинственность, как у Моки, была лишь маской.
Вряд ли человек, одержимый столь страстной любовью к искусству, может быть по-настоящему агрессивен. Кристи вспомнила, как он говорил о «Разбойниках прерий».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Кристи заметила скамейки, о которых говорил Кейн. Их силуэты, черневшие из-под воды, казались изломанными из-за волн, поднятых Кристи. Она села на ближайшую скамейку и оказалась по шею в воде.
Рубашка Кейна надулась вокруг нее, как плащ-палатка. От теплых волн, ласкавших тело, Кристи почувствовала себя невесомой.
— М-м-м! — блаженно простонала она. — Фантастика!
— Это ты меня окликаешь, Рыженькая? — донесся из темноты голос Кейна.
— Это я от удовольствия.
— Лучше б ты меня окликнула.
— Ке-е-ейн!
Смех его эхом отозвался в ночной тишине.
— Не снимай свою рубашку, Рыженькая. Я иду.
— Это твоя рубашка, забыл?
Все еще улыбаясь, Кейн сел на камень и начал расшнуровывать ботинки. Кристи разглядывала его с любопытством, к которому примешивалось легкое волнение. Мускулистые плечи, блестевшие под луной, говорили о силе и ловкости. Он действительно был «покрыт шерстью» — по крайней мере на груди. Кейн встал и стал расстегивать джинсы — так же спокойно, как только что расшнуровывал ботинки. Кристи не отвела взгляда. Он заметил это, но, похоже, нисколько не смутился. Быстрым движением он стянул с себя джинсы вместе с трусами.
Кристи отвернулась.
— Ты что, работал стриптизером? — хмыкнула она.
— Можно сказать, что да. Я ведь семь недель провалялся в больнице.
По металлическому звуку — пряжка звякнула о камень — Кристи поняла, что он швырнул джинсы на берег.
— Катетеры, судна и все такое, — продолжал он. — Меня сотни раз обмывали разные сестры. В конце концов все приличия — всего лишь условности.
Кристи, опустив глаза, смотрела на воду. Послышался всплеск — Кейн, должно быть, вошел в пруд. Возгласы удовольствия, и снова всплеск. Наконец Кейн уселся на соседнюю с ней скамейку.
— Ну все, Рыженькая, можешь смотреть. Я сижу к тебе спиной.
Смех в голосе Кейна задел ее.
— Я не ханжа, — сказала она.
— Кто сказал, что ты ханжа?
— Ты.
— Я этого не говорил. Просто приятно увидеть женщину, которая еще не разучилась стесняться.
— Ты выбирал не тех женщин.
— Скорее наоборот, не те женщины выбирали меня. С тех пор как здесь объявился Хаттон, его шлюхи стали прохода не давать здешним мужикам. Особенно Джо-Джо. Она обожает клеиться к ковбоям, индейцам и таким опасным субъектам, как я.
В голосе Кейна снова послышалось презрение, и горячий пруд на минуту показался Кристи ледяным. Она повернулась к нему, готовая сказать какую-нибудь резкость, но словно споткнулась: на его спине между позвоночником и правой лопаткой виднелся еще свежий шрам.
Кейн пересел на соседнюю скамью. Она была пониже, и шрам скрылся под водой.
Он вдруг застонал, словно от боли.
— Что с тобой? — испуганно спросила Кристи.
— Ничего. Я чувствую себя отлично, даже лучше, чем можно было ожидать.
— Ты чувствуешь себя так, как должен себя чувствовать.
— Да ты не только журналистка, ты еще и философ!
Он нырнул под воду и оставался там так долго, что Кристи уже начала было беспокоиться. Наконец он показался, яростно отфыркиваясь, словно морж.
Кейн выгнул спину, словно желая размять мускулы, не совсем еше окрепшие после болезни.
— Ты не должен был нести меня на руках.
Кейн повернулся к ней:
— Ты весишь гораздо легче, чем та железяка, что я таскал на себе, чтобы исправить правый бок. К тому же тебя носить гораздо приятнее, чем ее.
Голос звучал ласково-насмешливо, а в его белозубой улыбке было что-то агрессивно-привлекательное.
Кристи закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на приятной теплоте пруда.
Кейн снова нырнул и снова появился, весело фыркая.
— Кейн, — позвала она.
Он издал нечленораздельный звук, означавший, что он ее слушает.
— Шериф Деннер сказал, что ты не должен снова появляться в горах. Почему?
Кейн ничего не ответил. Кристи понимала, что настаивать не следует, но любопытство все-таки взяло верх. И это не было праздным журналистским любопытством.
— Кейн?
— Тот, кто стрелял в меня, привык к охоте на оленей, — произнес он спокойно.
— Не понимаю.
— Он использовал пулю со специальным наконечником. Я потерял часть правого легкого. Оно было разрушено.
Кристи пожалела, что спросила.
— Врач сказал, есть опасность, что процесс не остановился. Он убеждал меня посидеть дома годик-другой.
— Почему же ты вернулся?
— Я хотел посмотреть на эти места прежде, чем выпадет снег.
— Но…
— По крайней мере, — перебил ее Кейн, — до сих пор у меня не было проблем.
— Когда мы бежали от охраны Хаттона, ты тяжело дышал.
— Ты тоже.
— Мне не приходилось бывать на такой высоте с тех пор, как я уехала из родного города.
— Значит, ты девушка с запада?
— Почему ты так решил?
— На востоке не бывает таких высоких гор.
Кристи призналась:
— Да, я родилась в гористой местности.
— В Вайоминге?
— Да.
— Значит, ты все-таки не городская барышня. Слава Богу.
Удовлетворение, с которым он это сказал, не понравилось Кристи.
— Я родилась в Вайоминге, но выбрала Манхэттен. Так что я, можно сказать, на все сто процентов городская.
— Ерунда.
— Нет, не ерунда.
Кейн рассмеялся.
— Тебя, наверно, в Нью-Йорке ждет твой парень? — неожиданно спросил он через минуту.
Кристи замялась, и Кейн решил, что это утвердительный ответ.
— Городской? — продолжал расспрашивать он.
— Даже, пожалуй, слишком. Банкир международного класса. Манхэттен, Лондон, Токио, Лос-Анджелес, Бонн…
— Похоже, он большие времени проводит в самолетах, чем с тобой.
— В общем-то да.
— Современная связь, — подытожил Кейн.
— Пожалуй.
Кристи зевнула. Тепло действовало на нее усыпляюще.
Кейн снова нырнул. Потом они с Кристи еще какое-то время посидели молча, наслаждаясь горячей водой.
Кристи чувствовала, что из нее действительно выходят все «болячки», даже те, о которых она не подозревала. Горячий источник был лучше любой сауны: отсутствовал запах хлорки — в саунах воду обычно хлорируют для дезинфекции.
Кристи легла на скамейку, прислушиваясь к мирному журчанию ручья и редким ночным звукам. Высоко над ней темное, словно из черного дерева, небо было сплошь усыпано огромными бриллиантами звезд. Шелестели, словно делясь с ветром какими-то древними тайнами, верхушки вековых елей.
Никогда она еще не чувствовала себя так хорошо. Никогда. Джо-Джо, Питер Хаттон, весь мир с его проблемами и суетой казался далеким, за тысячу миль от нее…
А Кейн был рядом, очень близко. И как ни странно, это вовсе не беспокоило Кристи. Его воинственность, как у Моки, была лишь маской.
Вряд ли человек, одержимый столь страстной любовью к искусству, может быть по-настоящему агрессивен. Кристи вспомнила, как он говорил о «Разбойниках прерий».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68