Они не заметили, как от читки перешли к репетиции. Рейн уже видела эту сцену в своем воображении, точно знала, какими должны быть мизансцены. Как они стоят, как смотрят друг на друга, а может быть, наоборот, избегают взглядов.
Несмотря на свои сомнения, она начала потихоньку вживаться в роль. Когда она писала финальную сцену, то сама пребывала словно в тумане от расставания с Кензи. Она была не в состоянии отделить себя от Сары, их объединяла горечь потери возлюбленного, и обе не могли постичь причины случившегося.
Кажется, с Кензи происходило то же самое. Присущая ему плавность движений исчезла, на смену пришли суровые манеры прошедшего плен офицера времен королевы Виктории. Он произносил каждую фразу так, словно находился перед камерой. Когда они добрались до сцены, в которой Джон Рандалл пытается расторгнуть помолвку, нервы Рейки были взвинчены до предела, а Кензи, казалось, ничего не стоило изобразить человека, дошедшего до крайности.
Доведенный до отчаяния тем, что общественное мнение неумолимо толкало их к алтарю, Джон пригласил невесту на прогулку. Сара согласилась и без умолку щебетала о свадьбе, пока Рандалл не перебил ее.
– Сара, милая моя, – хрипло начал он, – я… я не могу на тебе жениться.
– Не можешь? – Сара помертвела от ужаса. – Нет-нет, ты этого не говорил! Какие-нибудь сложности с обрядом? Если хочешь, я согласна на самую простую церемонию.
– Нет! Дело не в церемонии, а в самом браке.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она прошептала:
– В чем я провинилась, Джон?
– Это не твоя вина, милая, а моя. – Он отвернулся. – Жизнь моя погублена. Я обесчещен. И не стою того, чтобы быть твоим мужем.
– Неправда! Ты джентльмен, солдат, герой… Ты достоин любой девушки в Англии! – У нее перехватило дыхание. – У тебя кто-то есть? Конечно, девушка из высшего общества больше подходит тебе в жены.
– Другой женщины нет. И никогда не будет.
В его глазах отразилось страдание. Была ли это боль Рандалла или какая-то часть принадлежала Скотту Кензи? Трудно сказать.
– Тогда почему? Я не понимаю.
– Слава Богу, что не понимаешь. – По его скулам заходили желваки. – Мир полон зла, моя честь погублена. Я не могу жениться.
Сердце Рейни неистово колотилось. Она понимала, что сейчас они с Кензи играют сцену, на которую у нее не хватило отваги в реальной жизни.
– Но ведь мы дали обет друг другу! – взмолилась Сара. – Даже если ты не станешь моим мужем, в душе я все равно буду твоей женой. Я люблю тебя безмерно. И это навсегда.
– Как ты можешь любить, если не знаешь меня? Я совсем не тот, за кого ты меня принимаешь, Сара. И никогда им не был. – Он коснулся ее волос столь красноречивым жестом, что оставалось лишь пожалеть об отсутствии оператора с камерой. – Ты не можешь выйти замуж за незнакомца.
Но когда-то Рейн поступила именно так и прекрасно отдавала себе в этом отчет.
– Мужчины и женщины никогда до конца не знают друг друга. Ты думаешь о доблести и чести, а я мечтаю создать для тебя уютный дом и родить тебе детей. – Ее голос сорвался. Рейн так хотелось иметь ребенка от Кензи. – Два года ожидания и молитв, – продолжала она читать текст Сары, – половину этого времени я думала, что тебя нет в живых. Я ни разу не взглянула на другого мужчину. И ты вообразил, что я способна разлюбить тебя только потому, что ты сейчас сказал?
– Ты должна оставить меня, – настаивал он, едва сдерживая ярость. – Ради нас обоих.
– Судя по твоим словам, ты более благороден, чем о себе думаешь. – Рейн, забыв о роли, подошла ближе, борясь с желанием коснуться его. – Я оставлю тебя, если ты этого желаешь, но только поклянись, что не любишь меня.
– Любовь здесь ни при чем!
– Как ты можешь так говорить? – вспылила она. Она остановилась так близко, что они почти касались друг друга. – Скажи, что я тебе безразлична, и ты свободен.
– Свободен? – Рот его скривился. – Пока я был в Африке, ты все время была со мной. В самые мрачные часы только мысль о тебе не давала мне сойти с ума. Ты была моим спасением. Как я могу взвалить на твои плечи столь тяжкий груз?
– Пока ты со мной, мне ничего не страшно. – Рейн поцеловала его руку, из ее глаз струились слезы. Она оставила попытку притворяться, что играет роль. – Почему, Кензи? Я понимаю это не больше Сары.
Он вздрогнул, прячась от ее вопроса за словами роли.
– Не плачь, Сара. Невыносимо думать, что я обидел тебя.
Сценарий требовал, чтобы он поцелуями осушил ее слезы. Они напряженно смотрели друг на друга, захваченные силой чувств своих героев и горькой реальностью. Рейн думала, что Кензи не решится, но он наклонился поцеловать ее. Хрупкая грань между персонажами фильма и действительностью исчезла, и Рейн откинула голову. Их губы встретились, и он ощутил солоноватый привкус ее слез. Это не был поцелуй солдата викторианской эпохи и его невинной невесты, скорее, порыв мужа, желавшего свою жену.
Сценарий выпал у нее из рук, и она вцепилась в Кензи так, как утопающий хватается за соломинку. Месяцами она мечтала о его прикосновениях. Да, это безумие, но долой здравый смысл, да здравствуют чувства!
– Ах, Кензи, как я по тебе тосковала…
– Не больше, чем я по тебе. – Он обнял Рейн, они целовались, не в силах оторваться друг от друга. Она прижималась к нему все сильнее, стремясь слиться с ним, пока Кензи не отступил, едва слышно пробормотав проклятие. – Больше никогда не соглашусь репетировать один на один.
Потрясенная его отступлением, она мрачно заметила:
– Ты хочешь сказать, что это не было запланировано?
– Безусловно. Я и так причинил тебе много горя. И меньше всего хочу обидеть тебя снова.
– Как и Джон Рандалл, ты слишком благороден.
Рейн положила ладони ему на плечи, потом провела по рукам, почувствовав, как от ее ласки напряглись его мускулы. И все-таки чего она хотела больше: здравомыслия или страсти?
Вместо ответа она принялась расстегивать пуговицы на его рубашке.
– На меня свалилось столько неприятностей, – вздохнула она. – Если мы проведем вместе ночь, может быть, я вновь смогу обрести себя?
– Возможно, но утром придет разочарование.
Она не отпускала полы его рубашки.
– Я где-то читала, что очень часто разводящиеся супруги спят друг с другом, так что это вполне нормальное поведение.
– Нормальное, но неразумное.
– Ах, Кен, к черту разум.
Она поцеловала ямку между его ключицами и улыбнулась, ощутив ответную дрожь.
– Ты уверена?
Его руки скользнули по ее спине, легли на бедра…
Она заколебалась. Еще не поздно передумать. Но она так хотела его, желала до физической боли, другого такого момента у них не будет.
– Уверена, это ничего не изменит, но… Я хочу побыть с тобой в последний раз.
Наверное, этот акт физической близости необходим, чтобы сказать последнее «прости».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99