Слова Теннисона эхом раздавались в голове:
Бей, бей, бей
В берега, многошумный прибой.
Я хочу говорить о печали своей,
Неспокойное море, с тобой.
Хотя его язык не мог выговорить их, эмоции полыхали пламенем, притупляя реальность. Отчаяние. Горе. И больше всего гнев. Ярость к тому сутенеру, который сотворил такое с несчастной Мэгги Маккензи и потом втянул в порок ее сына. Гнев к незнакомым мужчинам, которые, развлекаясь с ним, утешали себя ложью – верой, будто ребенок по собственному желанию торгует своим телом. Ненависть к тем, кто понимал, как обстоит дело в действительности, и все-таки наслаждался, видя детскую боль.
Он упрекал свою мать, которая любила его, но не нашла сил позаботиться о нем. Он проклинал Тревора, который спас ему жизнь, но погубил его душу. Он хотел вычеркнуть из памяти мужчин, которые насиловали его, объяснить им, что значит быть униженным и одиноким, но, увы, его наказание не могло достичь ни одного из них.
Больше всего он ненавидел себя, презирал собственную слабость. Ведь стоило ему подойти к любой доброй женщине на улице и попросить о помощи, и его жизнь была бы спасена! Но, однажды поверив, что он не заслуживает ничего, кроме боли и унижения, он превратился в безмолвную жертву.
Он покачнулся, но заставил себя продолжить путь. Рано или поздно, но ему придется докопаться до самого дна, и тогда волна боли начнет потихоньку ослабевать.
Но это не произошло. Волна продолжала расти, пока рыдания Джейми Маккензи эхом не откликнулись в его ушах. Страх Джейми парализовал его, и его незадачливая жизнь предстала перед ним во всей своей неприглядной правде.
В отчаянии он брел к центру лабиринта, каждый шаг давался ему с трудом. Кензи стал Джейми, а Джейми стал Кензи. И он не мог больше отделить одного от другого.
Полуденное солнце жгло словно адский огонь, когда он тяжело ступал на только что положенные каменные плиты. Он е подобным упорством строил свою жизнь, но ничто из того, чего он достиг – ни успех, ни деньги, ни слава, – не могло залечить незаживающие раны в его душе.
«Ибо прах ты и в прах возвратишься…»
Уже смеркалось, когда Рейни вернулась на ранчо, но Кензи нигде не было. Может быть, он хотел во что бы то ни стало закончить лабиринт и решил работать до упора?
Пока котята вились вокруг ее ног, она прочитала инструкции Альмы, а именно – сколько следует разогревать ребрышки, приготовленные на барбекю, которые миссис Грейди оставила в холодильнике. Рейни внимательно прочла записку, не переставая удивляться, как естественно здесь оставить дом незапертым, чтобы соседи могли заглянуть и остаться на обед.
Она накормила котят. Выпила лимонаду и пошла в свою спальню, когда зазвонил телефон.
– Хэлло?
– Рейни, у меня две хорошие новости, – возбужденно сообщил Маркус.
Она растянулась на софе.
– Говорите, Маркус. Я всегда рада услышать хорошие новости.
– Умница Вэл рассчиталась с ними сполна. Один из наших лондонских сотрудников нашел свидетельство о смерти Джеймса Маккензи, который, по утверждению Найджела Стоуна, и есть Кензи Скотт.
Рейни ахнула, не понимая, как такое могло случиться.
– Сколько лет ему было, когда он умер?
– Бедный ребенок умер от побоев, когда ему было всего двенадцать. Кто это сделал, неизвестно, возможно, шалость, которая на деле оказалась смертельной. – Маркус вздохнул. – После ее звонка я вышел и обнял первого внука, которого смог найти.
– И что теперь говорит Найджел Стоун?
– Он принес публичное извинение Кензи, говоря, что, очевидно, произошло недоразумение. Это неофициальное заявление он сделал через «Инкуайер», другого выхода у него не было: либо публично признаться в своей ошибке, либо искать другую работу. Кензи страшно популярен в Англии, и многие его почитатели были расстроены, когда любимец подвергся нападению со стороны таблоида. Идея Вэл представить других мужчин, которые выглядели, как юный Кензи, ранила Стоуна насмерть, и это только ускорило конец дела.
– Значит, все закончилось. – Во всяком случае, было публичное опровержение. Одному Богу известно, когда Кензи придет в себя после нанесенной Стоуном травмы. – Ну ладно, я расскажу Кензи. А какая вторая новость?
– Намерение «Юниверсал» выпустить на экраны большой роскошный фильм, приуроченный к праздникам, потерпело неудачу. Так что слухи, ходившие уже несколько месяцев о неприятностях на съемках, оказались небеспочвенны. Проблемы со звездами, сценарием, бюджетом, режиссурой, ну да ты сама знаешь. У них нет ничего подходящего ко Дню благодарения. Поэтому студия остановилась на «Центурионе», дабы заполнить образовавшийся вакуум.
– О Боже, как это получилось? – Рейн не верила своим ушам.
– Я показал им ролик на полчаса, и им понравилось. Фильм получит хороший прокат, и с Кензи в главной роли прибыль гарантирована, что даст тебе возможность начать следующий проект.
– Фантастика! Но мы успеем закончить вовремя?
– Я поклялся головой моего первого внука, что все будет готово. Однажды я продюсировал картину, которую начали снимать в июле и закончили в первую неделю декабря. Мы все были измучены, но сделали это, и получился очень хороший фильм. А твой будет еще лучше.
Медок прыгнул Рейни на живот, и она гладила его за ухом дрожащими пальцами.
– Хорошо, что я позволила себе полдня отдыха. Похоже, что впереди несколько месяцев без выходных. – Возможно, что так. Но это стоит того. Сегодня же вечером подумай, кого бы ты хотела пригласить для редактирования звука и музыкального сопровождения. Мы поговорим о новом графике утром.
– О'кей. – Она попрощалась и отставила телефон, ее нервы разгулялись не на шутку. Значит, у них совсем мало времени, и процесс достижения гармонии придется ограничить. Что ж, в этом есть и положительный момент – она не сойдет с ума, без конца исправляя мелкие недостатки.
Спустив котенка на пол, она вышла, чтобы поскорее сообщить новости Кензи. Лучи солнца в этот час были длинными, и, когда она дошла до конца долины, ей пришлось прищуриться, отыскивая его. Черт возьми, куда же он запропастился?
Она увидела неподвижную фигуру, неуклюже скорчившуюся в центре лабиринта. О Господи, нет… Он не мог… «Сильные методы воздействия вызывают опасные эмоции».
Сердце бешено заколотилось. Она бросилась к нему.
Глава 38
Его прошлое все-таки доконало его, и он упал, не в силах выдержать тяжкого груза. Сколько он пролежал так, он не знал, и очнулся, когда рука Рейни легла на его лоб. Ее руки были такими сильными, когда она тянула его к себе на колени. Он чувствовал себя разбитым настолько, что не заметил, как приник к ней, забыв о мучительных воспоминаниях, которые делали ее прикосновения невозможными для него все последние недели.
Сначала ее настойчивые слова звучали неразборчиво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Бей, бей, бей
В берега, многошумный прибой.
Я хочу говорить о печали своей,
Неспокойное море, с тобой.
Хотя его язык не мог выговорить их, эмоции полыхали пламенем, притупляя реальность. Отчаяние. Горе. И больше всего гнев. Ярость к тому сутенеру, который сотворил такое с несчастной Мэгги Маккензи и потом втянул в порок ее сына. Гнев к незнакомым мужчинам, которые, развлекаясь с ним, утешали себя ложью – верой, будто ребенок по собственному желанию торгует своим телом. Ненависть к тем, кто понимал, как обстоит дело в действительности, и все-таки наслаждался, видя детскую боль.
Он упрекал свою мать, которая любила его, но не нашла сил позаботиться о нем. Он проклинал Тревора, который спас ему жизнь, но погубил его душу. Он хотел вычеркнуть из памяти мужчин, которые насиловали его, объяснить им, что значит быть униженным и одиноким, но, увы, его наказание не могло достичь ни одного из них.
Больше всего он ненавидел себя, презирал собственную слабость. Ведь стоило ему подойти к любой доброй женщине на улице и попросить о помощи, и его жизнь была бы спасена! Но, однажды поверив, что он не заслуживает ничего, кроме боли и унижения, он превратился в безмолвную жертву.
Он покачнулся, но заставил себя продолжить путь. Рано или поздно, но ему придется докопаться до самого дна, и тогда волна боли начнет потихоньку ослабевать.
Но это не произошло. Волна продолжала расти, пока рыдания Джейми Маккензи эхом не откликнулись в его ушах. Страх Джейми парализовал его, и его незадачливая жизнь предстала перед ним во всей своей неприглядной правде.
В отчаянии он брел к центру лабиринта, каждый шаг давался ему с трудом. Кензи стал Джейми, а Джейми стал Кензи. И он не мог больше отделить одного от другого.
Полуденное солнце жгло словно адский огонь, когда он тяжело ступал на только что положенные каменные плиты. Он е подобным упорством строил свою жизнь, но ничто из того, чего он достиг – ни успех, ни деньги, ни слава, – не могло залечить незаживающие раны в его душе.
«Ибо прах ты и в прах возвратишься…»
Уже смеркалось, когда Рейни вернулась на ранчо, но Кензи нигде не было. Может быть, он хотел во что бы то ни стало закончить лабиринт и решил работать до упора?
Пока котята вились вокруг ее ног, она прочитала инструкции Альмы, а именно – сколько следует разогревать ребрышки, приготовленные на барбекю, которые миссис Грейди оставила в холодильнике. Рейни внимательно прочла записку, не переставая удивляться, как естественно здесь оставить дом незапертым, чтобы соседи могли заглянуть и остаться на обед.
Она накормила котят. Выпила лимонаду и пошла в свою спальню, когда зазвонил телефон.
– Хэлло?
– Рейни, у меня две хорошие новости, – возбужденно сообщил Маркус.
Она растянулась на софе.
– Говорите, Маркус. Я всегда рада услышать хорошие новости.
– Умница Вэл рассчиталась с ними сполна. Один из наших лондонских сотрудников нашел свидетельство о смерти Джеймса Маккензи, который, по утверждению Найджела Стоуна, и есть Кензи Скотт.
Рейни ахнула, не понимая, как такое могло случиться.
– Сколько лет ему было, когда он умер?
– Бедный ребенок умер от побоев, когда ему было всего двенадцать. Кто это сделал, неизвестно, возможно, шалость, которая на деле оказалась смертельной. – Маркус вздохнул. – После ее звонка я вышел и обнял первого внука, которого смог найти.
– И что теперь говорит Найджел Стоун?
– Он принес публичное извинение Кензи, говоря, что, очевидно, произошло недоразумение. Это неофициальное заявление он сделал через «Инкуайер», другого выхода у него не было: либо публично признаться в своей ошибке, либо искать другую работу. Кензи страшно популярен в Англии, и многие его почитатели были расстроены, когда любимец подвергся нападению со стороны таблоида. Идея Вэл представить других мужчин, которые выглядели, как юный Кензи, ранила Стоуна насмерть, и это только ускорило конец дела.
– Значит, все закончилось. – Во всяком случае, было публичное опровержение. Одному Богу известно, когда Кензи придет в себя после нанесенной Стоуном травмы. – Ну ладно, я расскажу Кензи. А какая вторая новость?
– Намерение «Юниверсал» выпустить на экраны большой роскошный фильм, приуроченный к праздникам, потерпело неудачу. Так что слухи, ходившие уже несколько месяцев о неприятностях на съемках, оказались небеспочвенны. Проблемы со звездами, сценарием, бюджетом, режиссурой, ну да ты сама знаешь. У них нет ничего подходящего ко Дню благодарения. Поэтому студия остановилась на «Центурионе», дабы заполнить образовавшийся вакуум.
– О Боже, как это получилось? – Рейн не верила своим ушам.
– Я показал им ролик на полчаса, и им понравилось. Фильм получит хороший прокат, и с Кензи в главной роли прибыль гарантирована, что даст тебе возможность начать следующий проект.
– Фантастика! Но мы успеем закончить вовремя?
– Я поклялся головой моего первого внука, что все будет готово. Однажды я продюсировал картину, которую начали снимать в июле и закончили в первую неделю декабря. Мы все были измучены, но сделали это, и получился очень хороший фильм. А твой будет еще лучше.
Медок прыгнул Рейни на живот, и она гладила его за ухом дрожащими пальцами.
– Хорошо, что я позволила себе полдня отдыха. Похоже, что впереди несколько месяцев без выходных. – Возможно, что так. Но это стоит того. Сегодня же вечером подумай, кого бы ты хотела пригласить для редактирования звука и музыкального сопровождения. Мы поговорим о новом графике утром.
– О'кей. – Она попрощалась и отставила телефон, ее нервы разгулялись не на шутку. Значит, у них совсем мало времени, и процесс достижения гармонии придется ограничить. Что ж, в этом есть и положительный момент – она не сойдет с ума, без конца исправляя мелкие недостатки.
Спустив котенка на пол, она вышла, чтобы поскорее сообщить новости Кензи. Лучи солнца в этот час были длинными, и, когда она дошла до конца долины, ей пришлось прищуриться, отыскивая его. Черт возьми, куда же он запропастился?
Она увидела неподвижную фигуру, неуклюже скорчившуюся в центре лабиринта. О Господи, нет… Он не мог… «Сильные методы воздействия вызывают опасные эмоции».
Сердце бешено заколотилось. Она бросилась к нему.
Глава 38
Его прошлое все-таки доконало его, и он упал, не в силах выдержать тяжкого груза. Сколько он пролежал так, он не знал, и очнулся, когда рука Рейни легла на его лоб. Ее руки были такими сильными, когда она тянула его к себе на колени. Он чувствовал себя разбитым настолько, что не заметил, как приник к ней, забыв о мучительных воспоминаниях, которые делали ее прикосновения невозможными для него все последние недели.
Сначала ее настойчивые слова звучали неразборчиво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99